– Благодарю вас, – пробормотала Нелл, – но я и сама могла бы вам это сказать.

Заслышав голос Нелл, леди Диана бросилась к ней.

– О, Нелл, скажи, что ты не умерла! – молила она с самым тревожным видом, прижимая к уголкам глаз кружевной платочек. – Джулиан убьет меня, если с тобой что-то случится. – В ее голосе послышались рыдания. – Ну почему, почему мы решились на эту злосчастную прогулку?!

– Мама, прекрати! – промолвила Элизабет, посылая Нелл извиняющийся взгляд. – Никто в этом не виноват. Это несчастная случайность, и, как ты видишь, леди Уиндем абсолютно жива.

– Ты уверена? – недоверчиво переспросила леди Диана, устремив взгляд больших бархатно-карих глаз на бледное лицо Нелл.

– Со мной все хорошо, – улыбнулась ей Нелл. – Несомненно, у меня останутся синяки, но из-за такой ерунды, право, не стоит волноваться. – Она подняла глаза на Уэстона: – А теперь я могу подняться?

Он еще какой-то момент изучал ее лицо, затем пожал плечами и кивнул:

– Если миледи этого пожелает. – Он встал и, протянув руку, легко поднял Нелл с земли.

Голова у нее болела отчаянно, и когда она выпрямилась, все вокруг поплыло и закружилось. Нелл покачнулась и едва не упала.

– Думаю, – произнес Уэстон, придерживая ее у своей груди, – что вы далеко не в таком хорошем состоянии, как вам кажется.

Нелл мутило, больную ногу жгло огнем, голова устало склонилась на широкое мужское плечо.

– Возможно, вы правы, – призналась она.

– Что же нам делать? – воскликнула леди Диана, ломая руки и беспомощно озираясь вокруг. – Как нам добраться домой? Она не может ехать верхом в Уиндем-Мэнор: до него ведь бог знает сколько миль!

– По-моему, вы забыли, миледи, – сухо проговорил Уэстон, – что Стоунгейт всего в нескольких милях отсюда. Я отвезу туда леди Уиндем в моей двуколке.

Леди Диана отчаянно схватила его за руку и с тревогой воскликнула:

– Чарлз, вы с ума сошли? Джулиану это не понравится.

Уэстон рассмеялся, причем, как показалось Нелл, очень неприятным смехом.

– Понравится это моему достопочтенному кузену или нет, меня не волнует.

Леди Диана застонала и уткнулась носом в свой кружевной платочек.

Мысленно согласившись с тем, что Джулиан не захочет, чтобы она оказалась гостьей кузена Чарлза, Нелл, не обращая внимания на головокружение, пробормотала:

– Нет необходимости, мистер Уэстон, доставлять вам столько хлопот. Я через несколько минут приду в себя.

Однако Уэстон проигнорировал ее слова и, круто повернувшись, бросил через плечо Элизабет:

– Мисс Форест, прошу вас, успокойте вашу матушку. – Он посмотрел на Нелл, тщетно пытавшуюся высвободиться из его крепкой хватки: – А вы, миледи, прекратите дергаться и делайте, что я говорю.

Послушно, как кроткая овечка, Нелл позволила Чарлзу посадить себя в двуколку.

Забравшись за ней туда же, Уэстон взял в руки поводья и, бросив взгляд на двух переминавшихся с ноги на ногу грумов, приказал:

– Один из вас пусть возвратится в Уиндем-Мэнор и сообщит своему хозяину о происшествии. Успокойте его, скажите, что его леди не пострадала сильно. Передайте, что я забрал ее в Стоунгейт и что о ней будут заботиться, пока он не приедет за ней в подходящем экипаже и не отвезет домой. – Вновь обернувшись к леди Диане и Элизабет, он добавил: – Вы с вашим оставшимся слугой сопроводите нас в Стоунгейт и будете ждать приезда моего дорогого кузена. – Он улыбнулся ледяной улыбкой. – Вы защитите леди Уиндем от моих бесчестных поползновений. В конце концов, всем известно, что я не умею оставаться наедине с респектабельной дамой без того, чтобы не погубить ее репутацию.

Уэстон пустил лошадей быстрым галопом, и Нелл оставалось только крепче вцепиться в сиденье двуколки. Падение сотрясло ее сильнее, чем ей показалось. Кроме того, оно снова повредило больную ногу, и Нелл заставляла себя быть благодарной Чарлзу за его помощь. Но это было трудно: ведь она знала о раздоре между родственниками и предпочла бы принять эту услугу от любого другого человека.

Сопровождаемые леди Дианой, Элизабет и грумом, они проехали всего пару миль и свернули к внушительным каменным воротам, которые, как сообразила Нелл, и дали название поместью Стоунгейт. Еще полмили по извилистой, окаймленной лесом дороге, и двуколка свернула на широкую круговую подъездную аллею. Остановив лошадь перед элегантным трехэтажным каменным зданием, Уэстон соскочил на землю. Он обошел экипаж и, подхватив Нелл на руки, легко пронес ее по трем широким ступеням, через каменную террасу к массивным дверям темного дерева.

Предоставив груму заботу о лошадях, леди Диана и Элизабет последовали за Уэстоном.

Не замедляя шага, Уэстон прошел в дом, бросив на ходу дворецкому:

– Найдите мою мачеху и скажите ей, чтобы она поспешила в восточный салон. Еще прикажите подать чаю для дам.

Лицо дворецкого осталось невозмутимым, словно для его хозяина было обычным делом возвращаться домой с неизвестной дамой на руках.

– Все будет исполнено, сэр, как только я позабочусь о дамах. – Улыбнувшись Нелл, он добавил: – Могу я принять ваши перчатки, миледи? – Нелл стащила их с рук и передала ему. Обернувшись к двум другим женщинам, он спросил: – Леди Уиндем? Мисс Форест?

– О да, благодарю вас, Карсуэйт! – воскликнула леди Диана, передавая ему перчатки и хлыст для верховой езды.

Элизабет сделала то же самое. Затем обе дамы торопливо направились по длинному коридору, едва поспевая за Уэстоном.

Тот привел их в большую комнату, отделанную в синих, кремовых и золотых тонах. Нелл была поражена богатством обстановки. По комнате были расставлены стулья и столики атласного дерева, в мраморном камине потрескивал огонь.

Широкими шагами Уэстон подошел к дивану около огня и бережно опустил на него Нелл. Едва он отступил, как Нелл постаралась сесть, но при этом головокружение возобновилось.

К ней поспешили леди Диана и Элизабет и сели рядом. Леди Диана сжала ее руку в своей и встревоженно спросила:

– О, моя дорогая, скажи, тебе очень больно? Может быть, тебе стоит выпить воды или дать нюхательной соли?

Нелл содрогнулась.

– Нет, нет, благодарю вас. Не сомневаюсь, что скоро приду в себя. Мне нужно всего лишь несколько минут покоя.

– Я тоже так считаю, – заметил Уэстон. Подойдя к столику с мраморной столешницей, он налил чего-то из одного из стоявших на нем хрустальных графинов, затем вернулся к Нелл и, вручив ей янтарный напиток, приказал: – Выпейте. Это бренди. Оно прояснит вам голову и прогонит головокружение.

Нелл хотела было отказаться, но прочла в холодных зеленых глазах твердую решимость и приняла от Чарлза бокал, сказав с кривой улыбкой:

– Полагаю, что если попробую отказаться, вы вольете мне его насильно.

На смуглом лице мелькнула улыбка.

– Всегда восхищался умными женщинами. А теперь выпейте все до дна и увидите, что я прав.

Нелл сделала небольшой глоток, поморщилась, однако затем одним большим глотком допила все до конца. Она чуть не подавилась, потому что сначала алкоголь обжег ей горло, и лишь затем тепло потекло ей в желудок. К своему удивлению, спустя буквально минуту Нелл почувствовала себя лучше.

Дверь в салон отворилась, и в комнату вплыла женщина в платье из серо-коричневого кашемира, отделанного по шее кремовым кружевом. Она была маленькой, крепкой, с поразительно светлой кожей, резко подчеркнутой массой иссиня-черных волос, полуприкрытых муслиновым чепчиком с кружевами. Пронзительные черные глаза ее были полны живого интереса. Она обвела взглядом комнату и на краткий миг задержала его на Нелл.

«Француженка, – подумала Нелл, – вторая жена Харлана, мать Рауля, младшего сводного брата Чарлза Уэстона». Если француженка и была удивлена, обнаружив в своей гостиной графиню Уиндем, она не подала виду. Медленно проплыв к Дивану, на котором сидела Нелл, она промолвила:

– Итак, мы наконец-то встретились. Я – миссис Уэстон, а вы – молодая жена лорда Уиндема, да? Oui?

Нелл кивнула:

– Да, это я. Нам очень жаль, что мы вторглись к вам подобным образом, но я упала с лошади, и ваш... э-э... пасынок был так настойчив... и привез меня сюда. Я надеюсь, что наш нежданный визит не доставит вам много хлопот.

Француженка пожала плечами:

– Это дом моего пасынка. Он может делать здесь все, что пожелает... даже если я нахожу это глупым. – Она бросила укоризненный взгляд на Уэстона: – О чем вы только думали, сын мой? Вы же знаете, что граф будет недоволен, обнаружив свою жену здесь.

– Не понимаю, почему все вокруг считают, что меня хоть каплю интересует состояние чувств моего кузена? – выгнул бровь Уэстон.

Карсуэйт вошел в комнату с вычурным серебряным подносом. За ним следовал слуга с еще большим подносом, на котором находились разнообразные маленькие сандвичи, бисквиты и сласти.

Никогда еще Нелл так не радовалась чашке горячего крепкого чая, как в эту минуту. Вежливая хозяйка, миссис Уэстон любезно болтала о погоде, и окрестностях, и последних модах, явно стремясь сделать так, чтобы Нелл почувствовала себя непринужденно. Леди Диана присоединилась к беседе.

Нелл как раз успела допить вторую чашку чая и почувствовала себя гораздо лучше, когда из коридора донеслись приближавшиеся мужские голоса. Она напряглась.

В салон вошли двое мужчин. На обоих были бриджи и сапоги. Один был темноволосым, другой – светлым. Уэстонские черты лица, несколько измененные вливанием французской крови, легко позволили Нелл догадаться, что перед ней Рауль, младший сводный брат Чарлза. А вот другой... Этого лица она никогда не забудет. Пальцы ее левой руки сжались в кулак, и лишь огромным усилием воли она смогла невозмутимо усидеть на диване, сдержав яростное стремление броситься через всю комнату и вцепиться ногтями в голубые глаза лорда Тиндейла.

Оба мужчины ошеломленно замерли при виде заполнивших салон женщин. Впрочем, Рауль быстро пришел в себя и поспешил приблизиться к дивану.