Он вытащил свой нож из-под подушки, намереваясь уйти прежде, чем скажет что-то, о чем потом пожалеет. Он совершенно забыл о кошмарах Нелл и о том, что она не видела, как он входил в ее комнату ранее. При виде открытого сверкающего лезвия в его руке у Нелл перехватило дыхание. Широко распахнув испуганные глаза, она скатилась на дальнюю сторону постели и уставилась на Джулиана, готовая бежать.

Поняв, что он испугал ее, Джулиан поспешно спрятал нож под матрас и мягко произнес:

– Прости меня. Я не хотел тебя напугать. Я захватил нож с собой, когда услышал твои крики. Я решил, что на тебя напали, и примчался защищать тебя, а не причинять вред. А что касается моего нежелания рассказывать о первом браке... прости меня, но я не желаю обнажать свою душу... Это слишком болезненно.

Забыв о ноже, с заледеневшим сердцем Нелл молча смотрела на Джулиана. Неужели воспоминания о первой жене настолько драгоценны, что он не перенесет даже упоминания о ней? И она вновь подумала о той легкости, с которой он принял их женитьбу. Может быть, после всех прошедших лет для него имеет значение только наследник? Так что ему нужно лишь жениться... и завести ребенка... Она подумала о любовных ласках, которые они только что делили, и мороз прошел у нее по телу.

Джулиан понял, что оплошал, однако не мог догадаться, насколько сильно. Нелл смотрела на него так, словно он ее предал.

– Я полагаю, – промолвила она ледяным тоном, от которого у него мурашки побежали по коже, – что вам лучше отправиться в собственную постель, милорд. Вы исполнили то, за чем пришли.

Глава 8

На следующий день, когда они встретились в утренней столовой за завтраком, беседа их не ладилась. По правде говоря, вся последующая неделя, когда они пытались освоиться с семейной жизнью, стала неловкой для обоих.

Джулиан понимал, что должен исправить ошибку, сгладить обиду, невольно причиненную жене. Он с горечью напоминал себе, что вовсе не хотел этого, но возможности изменить происшедшее никак не представлялось. Разумеется, сдержанная манера, с которой обращалась к нему молодая жена, не позволяла ему непринужденно обсудить эту тему. Не помогало смягчению обстановки и то, что Нелл избегала его и полностью отдалась под восторженное руководство Диббля во всем, что касалось обычаев и традиций Уиндем-Мэнора. Кроме того, его собственное время было почти целиком занято многочисленными неотложными делами, что также осложняло положение. Джулиан долго отсутствовал в поместье, так что теперь многое требовало его внимания.

Не только Джулиан понимал, что была совершена ошибка. Нелл скучала по тому непринужденному приятному общению, которое было между ними до той ночи. Кроме того, ее мучило, что в сложившейся ситуации она виновата столько же, сколько и он. Впрочем, напоминала она себе, Джулиан не слишком стремился помириться с ней. Казалось, его ничуть не волнует, что они ведут независимый друг от друга образ жизни. Может быть, он этого и добивался?

Слушая вполуха пространный рассказ Диббля об истории особенно изысканного фламандского гобелена, висевшего в одной из старых частей дома, Нелл размышляла о том, как помириться с мужем. К несчастью, было очевидно, что тема его отношений с первой женой была для него мучительной и что он не собирается в ближайшем времени говорить о Кэтрин. Но оставался вопрос о ноже... Нелл содрогнулась при воспоминании о Джулиане, стоящем перед ней с ножом в руке. Она не так хорошо его знала, но считала ненормальным, чтобы джентльмен имел при себе нож в середине ночи... И он так умело с ним обращается. Когда она думала о том, что он примчался в ее комнату, готовый защитить от нападения, у Нелл становилось тепло на душе. Она чувствовала себя в безопасности, однако не могла полностью отбросить тревогу при мысли о том, как он размахивал ножом перед ее глазами. Она, пожалуй, верила, что он сказал ей правду об этом, но время от времени вспоминала о сверкающем лезвии в руках мужа... и начинала сомневаться...

Нелл, хмурясь, следовала за Дибблем по длинному коридору. Да, размышляла она, их союз начался не самым лучшим образом, и возможность найти в нем счастье для обоих не должна быть отравлена тенью предыдущего брака. Если Джулиан до сих пор любит свою первую жену, это многое объясняет, со вздохом подумала она. Например, его спокойное согласие жениться на ней: если его сердце похоронено вместе с мертвой женщиной, не важно, на ком он женится теперь.

Брак с мужчиной, которого она могла бы полюбить и который смог бы полюбить ее, это одно дело. Однако брак с мужчиной, любящим призрак, был чем-то совершенно иным. Как можно конкурировать с покойницей, подумалось ей. И что еще важнее, хочется ли ей этого? «Да, – решила она, я это сделаю». Хотя ей совсем не нравились обстоятельства их женитьбы, Нелл намеревалась стать счастливой. Пусть нельзя принудить человека к любви, она хочет полюбить собственного мужа. Нелл вдруг поняла, что хочет не только влюбиться в Джулиана, она хочет, чтобы он любил ее... а не какую-то женщину в могиле.

Поблагодарив Диббля за уделенное ей время, Нелл вышла из дома, чтобы неспешно прогуляться по бесчисленным дорожкам, пересекавшим обширные сады вдоль и поперек. Погода была очень приятной для ноября. Погруженная в свои мысли, она шагала бесцельно, не обращая внимания на поздние розы и петунии.

Обнаружив прелестную каменную скамью, с которой открывался вид на несколько рассеянных среди садов водоемов, похожих на маленькие озера, Нелл уселась на нее и стала обдумывать сложившуюся ситуацию.

От грустных мыслей ее оторвал звук шагов, она оглянулась и увидела направлявшегося к ней Джулиана. Стараясь не обращать внимания на то, как забилось ее сердце при виде его высокой фигуры, она улыбнулась и сказала:

– Добрый день, милорд. Покончили вы с вашими делами?

– Да, – улыбнулся в ответ Джулиан и кивнул. – Я сказал Фарли, что сегодня слишком хороший день, чтобы проводить его в доме за ворохом пыльных хозяйственных книг. – Усевшись рядом, он взял Нелл за руку и продолжил: – Слишком хороший день. Я мог бы заняться чем-то гораздо более приятным... например, сидеть рядом с моей женой и любоваться прелестным видом.

Его взгляд был устремлен на ее лицо, и нефритово-зеленые глаза Джулиана скользили по ее фигуре с таким выражением, от которого щеки Нелл запылали огнем.

– Но совсем не любуетесь видом, – промолвила она.

– Нет-нет, любуюсь. И поистине самым прелестным.

– Вы, кажется, флиртуете со мной, милорд? – засмеялась Нелл.

– С женой? Пожалуй, да. Флиртую. Вы не возражаете?

Ее глаза встретились с его глазами.

– Нет. Вовсе нет, – ответила она. Ее пальцы сжали его руку, и она порывисто сказала: – Мне не хватало вас, милорд. Последнее время вы были очень заняты.

Скрывая удовольствие, которое доставили ему ее слова, он пробормотал:

– Вы тоже.

Глядя на водную гладь перед ними, Нелл промолвила:

– Может быть, мы больше не будем так заняты?

Джулиан поднес к губам ее руку и поцеловал.

– Нет, больше мы не будем так заняты.

Наступило молчание. Оба не знали, что говорить дальше. Однако, не желая упустить момент, возможность исправить отношения между ними, Джулиан произнес:

– Мне хотелось бы объяснить кое-что насчет той ночи.

– Насчет ножа?

Обрадовавшись, что Нелл не упомянула о Кэтрин, зная, что ведет себя трусливо, Джулиан ухватился за ее вопрос.

– Да, это должно было вас напугать... Еще так скоро после вашего кошмара. Я прошу за это прощения.

Устремив на него взгляд, Нелл спросила:

– У вас всегда под рукой нож?

Он поморщился, отпустил ее пальцы и вытащил из сапога спрятанный там клинок.

– Да, боюсь, что всегда.

Нелл слегка отпрянула при виде ножа.

– Э-э... есть для этого какая-то особая причина? Не думаю, что много джентльменов ходят вооруженными таким образом. Знаю, что отец и братья ножей не носят... хотя двое из них военные.

Возвращая нож на место, Джулиан объяснил:

– Верно. Я не сомневаюсь, что большинство джентльменов не прячут кинжалы в сапоги. Но вам не следует бояться... это просто привычка. Старая привычка.

– И носить в сапоге кинжал стало привычкой, потому что?..

– Потому что вредный, во все сующийся старик по имени Роксбери полагал очень мудрым отправлять молодых, жаждущих приключений аристократов в качестве шпионов на континент, чтобы добывать ему информацию, – без обиняков признался Джулиан. – И, черт его побери, он был прав. Я знаю, что сам привез ему парочку донесений, которые помогли помешать Наполеону завоевать весь мир.

– Так вы – шпион? – поразилась Нелл.

– Не совсем и уж не теперь. Но было время, и не слишком давнее, когда я пересекал тайком пролив, чтобы выяснить, что мог, о тайных планах Наполеона.

– О! Как волнующе! – захлопала в ладоши Нелл.

Джулиан скривился:

– Поверьте, чаще это была довольно скучная работа. Иногда я всего лишь перевозил сообщения нашим союзникам во Франции, другие разы я просто старался вынюхать что-нибудь интересное. Но всегда грозила опасность... это, пожалуй, и было частью привлекательности работы на Роксбери. Могу добавить, что именно из-за этого нужно было иметь при себе оружие, которое легко спрятать, а при необходимости легко достать. – Углом рта он послал Нелл быструю улыбку. – Так что все проще простого: из-за моей работы на Роксбери я привык держать нож под рукой, и хотя сомневаюсь, что теперь он мне когда-нибудь понадобится, но... мне спокойнее, если я знаю, что он близко. – Джулиан посмотрел ей в глаза. – И по этой причине, миледи, я ворвался в вашу комнату, вооруженный кинжалом... желая вас защитить. – Снова взяв руку Нелл, он еще раз поцеловал ей пальцы и спросил: – Теперь я прощен за то, что напугал вас?

– Только если вы простите меня за то, что была такой глупой и так плохо отреагировала на все, – откликнулась Нелл.