Эмили почувствовала дурноту и головокружение, но пыталась сохранить невозмутимость и глядела на темное расплывчатое пятно — лицо Крофтона…

— Вы не слишком-то дорожите жизнью, мистер Крофтон? — холодно осведомилась она.

— Не стоит угрожать мне гневом вашего мужа, мадам. Вы блефуете. Вы не допустите такого поворота событий! Если все зайдет слишком далеко, честь Блэйда пострадает, не так ли?

— Мистер Крофтон…

— Вы проследите, чтобы долги вашего отца были уплачены полностью. Весь свет знает, как вы обожаете своего мужа. Если называть вещи своими именами, вы с очаровательным постоянством глупеете, когда дело касается Блэйда. Думаю, вы сделаете все, чтобы оградить его от скандала.

Эмили перевела дыхание, стараясь успокоиться.

— И как же именно, полагаете вы, я сумею заплатить долги своего отца? Я получаю ежеквартально некоторую сумму, но ее, вероятно, не хватит, чтобы покрыть его проигрыши.

Крофтон коротко хохотнул:

— Говорят, Блэйд весьма снисходителен к вам, моя дорогая. Бог знает почему, но это так. Секрет полишинеля… По-видимому, он находит вас забавной. Не думаю, что для вас составит трудность притвориться, что это ваш проигрыш, и мило склонить его к уплате «ваших» долгов. Скажете, что проиграли леди Малькольм или жене Бриджтона. Обе славятся страстью играть по-крупному.

— Вы с ума сошли! — выдохнула Эмили. — Он легко обнаружит подобную ложь.

— Если вам не нравится подобный способ заставить мужа раскошелиться, попробуйте более женский подход. Блэйд, как я уже упоминал, к вам благоволит. Может, вы добьетесь большего успеха, выпросив у него бриллиантовое ожерелье или нитку жемчуга. Сделав копию, продадите оригинал какому-нибудь умеющему хранить тайны ювелиру.

— Это ни за что не пройдет. Блэйд сразу поймет, что перед ним фальшивка, как только я ее надену. У него острый глаз на такие вещи.

— Ну, тогда проявите больше изобретательности, мадам, если хотите спасти вашего мужа от унижения и скандала. Дайте мне подумать… Может, лучше всего просто совершить небольшую кражу?

— Кражу?

— Ну да, а почему бы и нет? Я слышал немало историй о стоящей баснословных денег коллекции изукрашенных драгоценностями драконов, которую Блэйд, по слухам, привез с собой из Ост-Индии. Говорят, статуэтки этих чудищ расставлены у него по всей библиотеке и каждая из них оценивается в целое состояние. Кто заметит, что одна пропала? А если даже ее и хватятся, достаточно просто свалить вину на кого-нибудь из слуг.

— О господи! Папа, пусть он замолчит. — Эмили в отчаянии обернулась к отцу, но она знала, что с этой стороны помощи ждать не приходится.

— Мне чертовски жаль, Эм, — сказал Фарингдон, огорченный таким поворотом событий, но явно ощутивший облегчение, по своему обыкновению переложив ответственность на другого. — Ничего бы этого не случилось, если бы ты не поспешила отдать свое глупое сердце Блэйду. Я ведь тебя предупреждал, но тебе надо было обязательно за него выйти.

— Печально, но факт, — согласился Крофтон. — Вот что, леди Блэйд: у меня есть идея, как вам успешно осуществить кражу без всякой угрозы быть обвиненной в ней. Вы дождетесь, пока наступит вечер вашего приема, и подготовите все, чтобы взять дракона… Там соберется весь город. Дом будет битком набит гостями и нанятыми на вечер слугами. Когда пропажа дракона в конце концов обнаружится, можно свалить вину на кого-нибудь из приглашенных со стороны слуг.

— Но вам нигде не удастся заложить такую необычную вещь, как дракон из коллекции Блэйда, — попыталась возразить Эмили. — Любой ювелир заподозрит неладное.

— Нет необходимости закладывать статуэтку. Я просто сниму с нее камни, которыми она изукрашена, и продам их по одному, — хохотнул Крофтон. — Просто блестящий план, вы не находите?

— Черт подери! — прошептала Эмили, чувствуя, что клетка захлопнулась.

— Как вы красочно изъясняетесь, дорогая моя, — усмехнулся Крофтон. — Ничего удивительного, что Блэйд находит вас забавной. У него всегда была склонность к необычному. — Он иронически поклонился Эмили и ее отцу. — А теперь, если вы меня извините, я должен удалиться и разыскать свою ложу. «Отелло» такая интересная пьеса, не правда ли? Взбешенный муж, в гневе удушающий свою невинную жену, — мой любимый эпизод. Конечно, в вашем случае, леди Блэйд, ситуация несколько иная. Вы, в конце концов, не так уж невинны…

С растущей беспомощностью Эмили смотрела, как темная фигура смешалась с толпой. Когда Крофтон исчез из виду, она повернулась к отцу:

— Как ты посмел, папа? Как ты посмел поступить так с моим мужем?

— Тише-тише, девочка, не надо обвинять меня. — Бродерик Фарингдон изобразил праведное возмущение подобным обвинением. — Блэйд сам создал эту ситуацию, отлучив тебя от твоей семьи.

— Он меня не отлучал, папа, ты же знаешь.

— Все твои романтические бредни, из-за них ты вообразила, что влюблена в Блэйда. Ни одна здравомыслящая женщина не сваляла бы такого дурака. В сложившихся обстоятельствах виновата только ты, Эм. Я знал, что невозможно сохранить в тайне твое запятнанное прошлое. Блэйду тоже не следовало обольщаться. Если уж на то пошло, он виноват так же, как и ты. И клянусь Богом, пора заставить его заплатить за все.

— Черт подери! — Эмили резко повернулась на каблуках своих новеньких зеленых туфелек и невидяще побрела прочь от отца.


Несколькими часами позже Эмили одиноко лежала в своей постели и глядела на вышитый полог. Она не могла и подумать о сне, после того как вернулась домой от Бриджтонов.

Час назад она услышала, как поднялся в свою спальню Саймон, и напряженно ждала, что он придет к ней, как приходил почти каждую ночь. Но он не открыл двери, соединяющей их спальни. Теперь за дверью царила тишина. Саймон лег один…

Эмили рывком повернулась на бок и в бессильном гневе ударила кулаком по подушке. Ее мысли были в полном смятении. Она все еще не понимала, как ей удалось досидеть до конца спектакля, не выдав своим видом леди Норткот и Селесте, что случилось нечто ужасное. Правда, Селесте пришлось напомнить Эмили о ее новом бинокле…

Когда настал черед ужасной сцены, где Отелло обрушивает свой гнев на невинную жену, Эмили смотрела ее, застыв от ужаса. Слова Крофтона жгли ее разум: «Вы не так уж невинны».

Но дело не в виновности или невиновности… Дело в скандале. Блэйд женился на ней при условии, что ужасный скандал не последует за ней из Литл-Диппингтона в Лондон.

А теперь им грозило именно это.

Эмили села и еще раз ударила по подушке. Затем отбросила одеяло и соскользнула с кровати. Она должна спасти Саймона от унижения и позора, которые падут на его голову, если о ее прошлом узнают в свете.

Отец прав. Вся эта заваруха целиком по ее вине… Эмили металась по комнате. Она сама уговорила Саймона согласиться на брак. Она добилась этого, убедив его, каким выгодным приобретением для его дел будет такая жена. Надежная защита от финансовых неудач!

Ей хотелось плакать. Теперь Саймон не нуждается в защите своего состояния. Он нуждается в защите от скандала в ее прошлом.

Эмили вдруг нахмурилась и даже остановилась на месте от внезапно пришедшей ей в голову мысли — надежная защита, вот что нужно. Заставить Крофтона замолчать навсегда…

Она вновь начала свое хождение по комнате, сосредоточившись на первой разумной и полезной мысли за весь этот долгий вечер. Чем больше она размышляла, тем яснее становился ей ответ. Если требуется защитить Саймона от скандала, она должна обеспечить молчание Крофтона.. Нужен план, как избавиться от Крофтона. Навсегда.

Эмили резко опустилась в кресло у окна. «Навсегда» означало что-то невозвратное… То, что найдется способ заплатить долги отца, не решит проблем. Крофтон всегда будет рядом, угрожая уничтожить то могущество и положение в обществе, которое так долго создавал себе Саймон.

Эмили очень долго размышляла и пришла к выводу; если она хочет защитить Саймона, для нее существуют только две реальные возможности.

Первая — навсегда исчезнуть из его жизни, заставив всех думать, что она трагически погибла. Но Эмили достаточно хорошо знала Саймона, чтобы понимать: он будет искать ее, пока не отыщет живую или мертвую.

Другой возможностью было заставить навсегда исчезнуть Крофтона.

От этой мысли у Эмили на мгновение перехватило дыхание. Заставить Крофтона исчезнуть.

Постепенно Эмили приходила в себя, и способность мыслить четко и логично возвращалась к ней. И вскоре она уже знала, что ей следует сделать.

Но прошло немало времени, прежде чем она поднялась с кресла и, шагнув к двери в соседнюю спальню, дрожащими пальцами открыла ее.

Комната Саймона была погружена во мрак. Без очков Эмили едва различала очертания кровати. Мгновение она стояла на пороге, глядя в комнату и чувствуя, как захватывает ее сильнейшее желание оберечь и защитить этого человека р не меньшее желание любить его и всецело принадлежать ему.

— Я сделаю все, чтобы защитить тебя, дракон, — прошептала она.

— Эмили? — хрипло прозвучал во тьме голос Саймона.

Эмили подскочила:

— Простите, милорд. Я не хотела разбудить вас.

Они не разговаривали друг с другом, после того как он ненадолго появился у Бриджтонов. Он не попросил у нее танец — он едва обменялся с ней парой слов. Удостоверился, что она там, и исчез.

— Вы явились упрашивать меня, эльф? — бесстрастным голосом спросил Саймон. — Если так, то вы зря тратите время. Я не стану спасать вашего отца, как спасал вашего брата. И не сниму его с крючка, как снял Норткота, Канонбери и Пеппингтона. Здесь совсем другое дело.

Эмили слышала в его голосе неумолимый холод и знала, что он говорит правду.

— Я не буду просить вас оплатить папины долги, Саймон. Я согласна, что это уже чересчур.

— Вы могли бы с тем же успехом просить звезду с неба. Слишком долго я ждал своей мести.

— Я понимаю, милорд.

С кровати не доносилось ни звука. Через мгновение Саймон вновь заговорил, голос его был еще более хриплым: