— Боже мой! — Леди Мерриуэдер была потрясена. — Саймон, что ты натворил?!

— В общем, полагаю, она произведет сенсацию, когда ты введешь ее в свет, тетя Араминта.

— Ты хочешь, чтобы я представила ее обществу? — Араминта, казалось, сначала ужаснулась самой этой мысли, а потом заинтересовалась ее дерзостью. — Ты хочешь, чтобы я добилась успеха в свете для твоего эльфа?

— Не вижу более подходящей кандидатуры для этой роли. Боюсь, задача довольно тонкая. Эмили явно нуждается в некотором руководстве, так как она еще ни разу не появлялась в свете, но я не сторонник подавлять или омрачать ее чувства чрезмерным количеством правил и запретов. Тебе понравится, что она не похожа на других, и ты сумеешь представить все ее необычные качества в лучшем свете.

— Саймон, я не уверена, что существует хоть какой-то способ представить в лучшем свете твоего маленького рыжеволосого эльфа, произносящего время от времени ужасные вещи, вроде «черт подери».

— Чепуха. Ты все равно что-нибудь придумаешь. Я полностью верю в тебя.

— Что ж, конечно, я приложу все усилия. Видит бог, Саймон, это будет самой малой благодарностью за то, что ты сделал для меня когда-то. Я бы все еще прозябала среди развалин в Нортумберленде, если бы ты не спас меня от моей почтенной бедности.

— Ты мне ничего не должна. Это я в вечном долгу перед тобой — ты помогла мне позаботиться о матери и продала свои последние драгоценности, чтобы купить мне офицерский патент.

Араминта усмехнулась:

— Выпустив тебя в жизнь, я осуществила лишь самое удачное вложение капитала в моей жизни. Драгоценности и наряды, которые я покупаю себе теперь, стоят куда больше, чем несколько жалких вещиц, что я продала тогда.

Саймон пожал плечами:

— Ты их заслужила. И все же, как ты предполагаешь ввести мою жену в светское общество? Впрочем, я все оставляю на твое усмотрение. Но мне предстоит позаботиться об одном возможном затруднении, которое несколько омрачает горизонт…

Араминта внимательно посмотрела на него;

— И в чем же суть этого затруднения, Саймон?

— Моя невеста весьма темпераментная особа, из-за чего, собственно, несколько лет назад и случилось одно несчастное происшествие.

— Происшествие? — требовательно переспросила Араминта. В ее голосе звучала угроза, — И насколько серьезно это происшествие?

— Как объясняет Эмили, она оказалась во власти излишней пылкости романтических чувств и сбежала с молодым человеком.

Араминта откинула голову на спинку кресла и в ужасе зажмурилась:

— Боже мой! — Ее глаза широко распахнулись, и она бросила на племянника сердитый взгляд. — Насколько все было серьезно? Успел ли ее отец остановить парочку, прежде чем они перешли границу?

— Все указывает на то, что молодой человек не имел действительных намерений устремиться в Гретна-Грин. Так или иначе, Эмили провела с ним ночь в гостинице. Фарингдон настиг ее на следующий день и привез домой.

— На следующий день? Он отыскал ее только на следующий день? — Араминта теперь была уже по настоящему шокирована. Она подалась вперед, глаза ее сверкали. — Саймон, не может быть, чтобы ты говорил всерьез. Это все какая-то странная шутка, которую ты сыграл со своей бедной тетей. Сознавайся.

— Нет, не шутка, тетушка Араминта. Я собираюсь жениться на леди с прошлым. Но ие надо бояться. Я прослежу, чтобы ее скандальное прошлое… исчезло без следа.

— Бог ты мой, Саймон, но как?!

Он беззаботно пожал плечами:

— Мой титул и состояние довольно эффективное средство. Мы с тобой это прекрасно понимаем. И я лично берусь вычистить все пятнышки поменьше, если они вдруг проявятся.

— О небо! Да ведь тебе все это нравится, не правда ли? — с внезапным прозрением посмотрела на него Араминта. — Ты просто устроил себе еще одно невероятное приключение.

— Ах, тетушка, Эмили придаст остроту и твоей жизни, в чем ты, без сомнения, скоро убедишься.

— Саймон, я говорю с тобой откровенно. Девчонка, видимо, и в самом деле оригиналка, а я знаю, что тебя всегда привлекало все необычное. Но ты обязан подумать о том, что делаешь. Мы оба понимаем, что ты не можешь жениться на молодой особе — какой бы очаровательной она ни была, — утратившей свою девственность. Одно дело, если женщина заводит тайные связи, уже будучи замужем, и совсем другое, если она оказывается вовлеченной в скандальную историю с мужчиной до замужества. Ты — граф Блэйд. Ты должен помнить о своем имени и положении.

Саймон отвел глаза от камина и бросил на тетушку смеющийся лукавый взгляд.

— Ты же понимаешь, тетя Араминта, — мягко возразил он. — Нет никаких сомнений в невинности моей жены. Уверяю тебя, она чиста как кристалл.

— Но ты только что сказал, что у нее в прошлом большой скандал. Ты сказал, что она сбежала с каким-то молодым человеком и провела с ним ночь.

— Пока в точности неизвестно, что все-таки случилось той ночью, — пробормотал Саймон. — Но мне вполне достаточно и того, что Эмили не делила постель с тем молодым человеком.

— Но откуда у тебя такая уверенность? — спросила тетя Араминта, и тут ее брови поползли вверх. — Если только ты сам не делил с ней постель?!

— Нет, как ни жаль. Уверяю тебя, я с нетерпением жду моей брачной ночи. Я убежден, это будет чрезвычайно захватывающее событие.

— Тогда почему ты уверен в ее невинности? — спросила выведенная из себя Араминта. Саймон улыбнулся про себя:

— Затрудняюсь объяснить. По-видимому, у нас с Эмили установилась редкая форма связи, которая возможна лишь на высших уровнях.

— На высших уровнях?

— Я имел в виду метафизический мир. Твоя беда в том, что ты почти не читаешь современной поэзии, тетя Араминта. Позволь тебя заверить, что некоторые вещи становятся совершенно очевидными на трансцендентальном уровне, где два родственных сознания встречаются и вступают в пылкую и чисто интеллектуальную связь.

Леди Мерриуэдер глядела на него, онемев.

— И давно тебя стали волновать высшие уровни и чисто интеллектуальные связи? Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять, что ты замыслил какое-то темное дело, Блэйд. Я это чувствую.

— Правда? Как интересно. Может, ты и сама уже достигла понимания на более высоких уровнях, тетя Араминта?


Лорд Ричард Эшбрук редко посещал клубы, что были по вкусу Саймону. И значит, разыскивать лихого стихотворца следовало в одном из маленьких клубов Сент-Джеймса, где ублажали столичных денди.

В конце концов Саймон настиг свою жертву в игорном зале. Эшбрук играл в карты с той небрежной беспечностью, которая в последнее время сделалась чрезвычайно модной.

Саймон понял с первого взгляда, что сей поэт просто мечта всех дев, если только они ничего не имеют против некоторого слабоволия в глазах и подбородке. Эшбрук, несомненно, красив в этаком байроническом духе: черные волосы, задумчиво мрачный взгляд и пресыщенный, слегка капризный изгиб рта.

Саймон спокойно ждал в легком кресле, развлекая себя бутылкой рейнвейна и газетой, пока около полуночи его жертва наконец не встала из-за карточного стола. Но Эшбрук тут же подхватил какого-то мужчину, и они вместе устремились к дверям клуба, обсуждая по пути, в какое заведение им отправиться, дабы поискать игры поострее.

Саймон поднялся и не торопясь пошел за ними. Эшбрук подозвал экипаж и забрался на сиденье.

Спутник поэта уже собрался последовать за ним, но Саймон решительно тронул его за плечо. Обернувшийся мужчина был старше Эшбрука и, в отличие от своего юного друга, походил на беспутного гуляку, к тому же он был совершенно пьян. Саймон узнал заядлого игрока по фамилии Крофтон, завсегдатая игорных притонов.

— Что вам угодно? Кто вы? — невнятно проворчал Крофтон. Его когда-то красивое лицо исказилось в раздраженной гримасе.

— Мне угодно сказать Эшбруку пару слов. Боюсь, вам придется немного подождать. — Саймон слегка оттолкнул Крофтона, и тот, пошатнувшись, отступил.

— Черт бы вас взял! — рявкнул Крофтон, пятясь и едва удерживая равновесие.

— Гросвенор-сквер, — приказал Саймон кучеру, закрывая за собой дверцу.

Эшбрук откинулся в тень и недовольно нахмурился:

— Что, черт побери, здесь происходит? Вы Блэйд, не так ли?

— Да. Я Блэйд, — подтвердил Саймон, устраиваясь поудобнее.

И они медленно покатили по запруженной экипажами улице.

— Что вы сделали с Крофтоном? У нас с ним были планы на вечер.

— О, я вас долго не задержу. Вы успеете вернуться и подобрать вашего приятеля, после того как отвезете меня домой. А по дороге мы с вами попробуем прийти к пониманию насчет одного небольшого дельца.

— О чем, шут возьми, вы толкуете? Какому такому пониманию? — С выражением непреходящей скуки Эшбрук вытащил из кармана маленькую табакерку с нюхательным табаком и взял щепотку.

— Можете меня поздравить, Эшбрук. Вероятно, вы еще не слышали, но я собираюсь жениться.

Эшбрук насторожился:

— Я слышал.

— Ну, тогда вы должны были также слышать, что жениться я собираюсь на небезызвестной вам молодой леди.

— Эмили Фарингдон. — Эшбрук отвернулся, уставившись в окно экипажа.

— Да. Эмили Фарингдон. Похоже, у вас с моей невестой случилось одно маленькое приключение несколько лет назад.

Эшбрук резко повернулся к нему;

— Она рассказала вам?..

— Эмили очень честная молодая женщина, — тихо заметил Саймон. — Я думаю, она не сумела бы солгать, даже если бы и пыталась. Мне хорошо известно также, что между вами той ночью не произошло ничего, скажем так… интимного характера.

Эшбрук простонал и снова отвернулся в окно:

— Это было фиаско с самого начала.

— Эмили порой непредсказуема…

— Не хочу оскорбить вас, сэр, но Эмили Фарингдон порой не просто непредсказуема — она опасна. Конечно, она выложила вам все?

— Все, — тихо повторил Саймон.

— Я три дня ходил с больной головой, после того как она огрела меня этим чертовым горшком!