— Не сомневайся, Скай О'Малли, — рассмеялся он. — Ты получишь утешение. — И снова принялся ее целовать.

23

Лето оказалось прекрасным. Оглядываясь осенью на прошедшие несколько месяцев, Скай испытывала огромное удовлетворение. Было захвачено с полдюжины торговых кораблей, и сундуки Елизаветы Тюдор остались без прибыли. Только два судна принадлежали Скай, другие оказались собственностью богатых придворных, в том числе и Дадли, и, грабя их, она не испытывала угрызений совести. Деньги с захваченных судов, кроме своих собственных, она отдавала церквам, платила налоги за бедных, на трудолюбивых фермеров. Больные, старые и голодные с удивлением начали получать лекарства, дрова, еду, одежду и маленькие кошельки с монетами.

Но с наступлением зимы число проходящих мимо судов должно было уменьшиться. Внезапная вспышка пиратства у берегов Девона только начала привлекать монаршье внимание. Теперь каперы Скай затаятся, и любопытство королевы останется неудовлетворенным. Она усмехнулась. Все оказалось таким простым. Ничего не подозревающие торговые суда шли прямо к ней в руки, точно жирные утки в лисью нору.

Все нападения проходили гладко. Потерь не было, потому что корабль захватывало не одно, а два судна. При таком перевесе в людях и вооружении торговые корабли не решались сопротивляться. Опытные матросы быстро и без единого слова переносили груз, повинуясь лишь свисткам и сигналам рук, поэтому их национальность определить было невозможно. А потом каперы исчезали с добычей так же быстро, как и появлялись Все происходило на редкость слаженно.

Королевская комиссия, посланная на Ланди расследовать это дело, вернулась в Лондон ни с чем. Ни у кого даже не возникло мысли, кто за этим стоял. Но все считали, что это, должно быть, англичане. Иначе откуда они знали время прохода кораблей и их курсы. Но раз пиратские нападения кончились так же внезапно, как и начались, комиссия заключила, что все это было случайным эпизодом. Так и сообщили королеве.

Скай посчитала, что поскольку она пребывала в трауре, то могла не давать праздник Двенадцатой ночи. Извинившись в письме перед Елизаветой Тюдор, она отправилась на Ланди разработать с Адамом де Мариско план пиратских набегов и согласовать сигналы оповещения между двумя замками.

Гигантский хозяин острова Ланди после кануна Иванова дня стал ее закадычным другом, а время от времени и любовником. Она проснулась и обнаружила себя в его объятиях. Дымчатые глаза пристально изучали ее. Она ответила таким же внимательным взглядом, потом ослепительно улыбнулась, и де Мариско почувствовал облегчение.

— Так ты не сердишься на меня? — спросил он.

— Конечно, нет. А почему я должна сердиться? Он грустно ухмыльнулся:

— Ты не простая девушка, малышка. Полупьяным я затребовал дикую цену за свою помощь. А ты знатная леди, Скай О'Малли. И ты выполнила условия сделки лучше, чем обычно выполняют большинство мужчин. Но теперь передо мной стоит огромная проблема. Чутье подсказывает мне, что я должен запереть тебя в башне и любить, не переставая, по крайней мере месяц. Но могу ли я это сделать?

— Нет, Адам де Мариско, не можешь, — ответила Скай. — Но спасибо тебе за комплимент.

— Я женюсь на тебе!

— Какой ты славный человек, Адам! Но я не собираюсь больше выходить замуж. К тому же, разве ты не опасаешься женщины, которая уже похоронила трех мужей.

Ее глаза игриво сверкнули, но гигант выглядел таким несчастным, что она успокоила его. — Обещаю, я вернусь к тебе, Адам

Она и в самом деле приезжала к нему несколько раз за лето. Между порывами страсти они подолгу разговаривали друг с другом и сделались друзьями. Для Скай это был новый опыт. Кроме несносного Роберта Дадли, прежде все ее любовники были ее мужьями. И еще была давнишняя ночь с Найлом. Она не была женщиной неразборчивой и хотела отдавать свою страсть тому, кого любила. Особенно теперь, потому что Дадли еще два раза приезжал в Девон домогаться ее.

Граф Лестерский получал наслаждение, унижая или, как он выражался, «укрощая» ее. Он находил удовольствие в полном подчинении ее себе. Но если тело он и мог покорить, то душа ускользала от него. И он возвращался вновь и вновь. Испытав его похоть, Скай неизменно уезжала к Адаму де Мариско. Его честная любовь и чувственное обожание были как свежий морской ветерок после затхлого трюма баржи. Адам не доводил ее до исступления, как это делал Джеффри, но давал ей наслаждение и наслаждался тем, что получал в ответ.

Минули Рождество и Новый год. По традиции Саутвудов Скай украсила Большой зал ветвями сосны и остролиста, жгла в святки большие поленья, подносила заздравные чаши христославам и актерам, но без Джеффри все это было не то Сыновья и близнецы падчерицы оставались в Ирландии, и Скай их не видела со времени своего тайного визита домой Сузанна захотела праздновать с Тревеньянами, и только Робин и Виллоу были в Линмуте. Госпожа Сесили сильно простудилась и не смогла приехать, и Скай настояла, чтобы и Робби остался с ней, чтобы сестре не было скучно.

Через несколько дней после Нового года Скай решила съездить на Ланди. Она узнала, что госпожа Сесили поднялась на ноги и счастлива будет принять детей в Рен-Корте. А потом они все вместе вернутся на Двенадцатую ночь в Линмут. Скай собиралась попросить и Адама де Мариско приехать на праздник. Его присутствие сделает не такими острыми горестные воспоминания, которые по-прежнему переполняли ее.

Одевшись в куртку из оленьей кожи, сапоги, шерстяные носки и тяжелую шерстяную накидку, она одна проплыла одиннадцать миль, отделявших ее замок от острова Ланди. Теперь у Скай была постоянно пришвартована лодка под скалой, на которой располагался Линмутский замок. После смерти Джеффри Скай бессонными ночами в горести бродила по замку и во время своих блужданий обнаружила проход, который вел все ниже и ниже и спускался на уровень моря, где попадал в небольшую, хорошо укрытую от глаз пещеру. Ясной лунной ночью она вышла из нее и оказалась на удобном уступе — волны плескались у ее ног в нескольких футах внизу. Луна была полной, прилив в самом разгаре, и это означало, что море не поднимется выше. Пещеру могло затопить лишь в очень сильный шторм. Внимательно осмотрев край уступа, она наконец нашла то, что искала — каменные ступени, ведущие к воде, и прочное тяжелое причальное кольцо. Без сомнений, кто-то из давно умерших Саутвудов проявлял интерес к морю.

Потом она вернулась туда с Робби, и они облазили всю пещеру, обнаружив на стене через равные промежутки ржавые, но еще пригодные для службы металлические фонари. Пятнадцатилетнего брата Дейзи Уатта попросили прибираться в пещере, постоянно поддерживать огонь в фонарях и следить, чтобы лодка Скай всегда была готова к плаванию.

С тех пор как к Скай вернулась память, она ни разу не пользовалась своими познаниями в мореходном деле — не было ни нужды, ни желания. Впервые она оказалась в маленькой лодке с Робби, когда добиралась к своему ирландскому кораблю, а потом как-то плавала с Мак-Гвайром к монастырю Святой Непорочной Невесты встретиться с любимой сестрой Эйбхлин. Эйбхлин располнела, но, как и прежде, не унывала. По дороге обратно на Иннисфану Скай взяла из рук Мак-Гвайра румпель и обнаружила, что по-прежнему может управлять судном.

Дома в Линмуте она время от времени плавала по Бристольскому заливу. Как-то после полудня летним днем ее застиг порывистый ветер, но она не испугалась, а лишь ощутила возбуждение. После этого все ее сомнения по поводу того, умеет ли она вести лодку, сразу улетучились.

Но перед отплытием в январский день на Ланди Скай немного колебалась. Погода стояла замечательно ясная, и ничто не предвещало осложнений, как подсказывал ей инстинкт моряка. К тому же она две недели безвылазно просидела в мрачном Линмуте и хотела развеяться.

— Малышка! — вскричал восхищенно Адам, приветствуя ее. — Да ты просто очаровательная ирландская колдунья. Несколько дней я думал о тебе. — И он заключил Скай в такие крепкие объятия, что она чуть не задохнулась. Потом взял на руки и понес по лестнице в свою берлогу.

— Адам! Что подумают люди! — протестовала она, смеясь.

Но была довольна: в руках этого огромного человека она чувствовала себя спокойно и счастливо.

Они быстро раздели друг друга и жарко предались страсти среди пышных пуховых подушек под теплым шерстяным покрывалом. Адам взял в свою ладонь руку Скай и нежно проговорил:

— Небо свидетель, как бы я хотел, чтобы ты меня полюбила, Скай О'Малли.

— Я люблю тебя, Адам, — возразила Скай. — Ты один из моих самых лучших друзей. — Но она понимала, что не это он хотел от нее услышать, и ей стало грустно, потому что она считала не вправе использовать для собственного утешения этого великана, когда он относился к ней намного лучше, чем она к нему. — Адам де Мариско, я не собиралась тебя обижать, но, кажется, ты обиделся. Прости меня.

— Нет, малышка. Я затеял все это сам. И наказан за свою самонадеянность. А теперь я собираюсь отправить тебя домой. Не хочу просто проводить с тобой время в постели, раз не обладаю тобой целиком.

Она все поняла и, поднявшись, быстро оделась:

— Я приехала пригласить тебя на Двенадцатую ночь. Застегивая рубашку, он посмотрел на нее снизу вверх:

— Я буду у тебя. Говорят, что любовники не могут оставаться друзьями, но мы ведь с тобой друзья.

Небо на горизонте быстро темнело. Над головой повисла единственная вечерняя звезда, а на стылом небосводе на западе мерцали последние желто-лимонные всполохи заходящего солнца.

— Будет снег, — заметил он.

— Я тоже так думаю, — согласилась Скай. — Поедем со мной.

— Нет. Я поплыву ночью. Волнение начнется только к утру. — Он помог ей сойти в лодку. — Попутного ветра, малышка! Ты скоро окажешься дома. — И, отвязав веревку, он кинул ей конец.

— Я зажгу огни у входа в пещеру. До скорого, Адам! — Она послала ему воздушный поцелуй и оттолкнула суденышко от каменной пристани. Бриз тут же надул паруса, и лодка набрала ход.