— Кто, девочка, кто?

— Один из них — наш добрый священник, Ана. Мне было шесть лет, когда он впервые потрогал меня под юбкой. А в одиннадцать лишил меня невинности в будке для исповеди. А ты в это время сладко спала, моя дорогая дуэнья. Потом я сама выбирала себе любовников из конюхов, садовников, учителей и цыган, разбивающих неподалеку лагерь. Старая цыганка и дала мне пузырь с куриной кровью. Мне нужно было любить, Ана. Для меня это было необходимостью. А в последние месяцы я чуть с ума не сошла. Но какие же замечательные любовники эти мавританцы!

Ее речи сломили бедную Ану. Она с рождения растила девушку и думала, что знает ее хорошо. Так под миловидной внешностью иногда прячется зло. Пресвятая Дева Мария, как ты можешь этого не видеть? Но любовь к госпоже пересилила ужас.

— Девочка, — тихо произнесла она. — Мы в великой опасности. Эти варвары собираются продать тебя в гарем. Тебе ведь не понравится делить одного мужчину с сотней других женщин. А если не понравишься господину, тебя сперва замучают, а потом убьют.

— Не бойся, Ана, — последовал уверенный ответ. — Мавританцы за выкуп вернут меня мужу.

— Почему ты так уверена?

— Я беременна, Ана. В будущем году я рожу Конду ребенка. Беременную женщину они не смогут продать. Какая из меня гурия с таким животом. Я сказала об этом капитану Хамиду и согласилась развлекать его и команду, пока я на корабле.

— О Боже!

Юная Кондесса рассмеялась:

— Не брани меня, дорогая дуэнья. Я измотаю их быстрее, чем они меня. К тому же скоро я буду слишком толста, чтобы заниматься любовью. А когда родится ребенок, у меня останется только муж, — погрустнела она.

Прекрасная Кондесса спокойно приняла роль корабельной шлюхи, доступной в любое время дня и ночи. Ане оставалось только наблюдать и молить Бога, чтобы выкуп пришел побыстрее.

Когда это наконец случилось и они вернулись в Пальму, Ана с удивлением увидела, как бледная и скромная Кондесса, точь-в-точь как какая-нибудь испанская матрона, упала в объятия мужа. А вскоре под пристальными взглядами архиепископа Мальорки и Конда Ана поклялась на святых мощах, хранившихся в соборе Пальмы, что ее госпожа во время плена осталась нетронутой. Ей потребовалось небывалое самообладание, но она произнесла клятву из уважения к будущему ребенку госпожи.

Но Конда не покидали подозрения. Даже когда через шесть месяцев Кондесса родила здорового ребенка, его не оставили сомнения. Ана так и не поняла почему — ведь госпожа не давала мужу для этого никакого повода. Служанке нравилось думать, что ее госпожа умерла, потому что ее сердце разбилось из-за недоверия мужа. На самом деле она умерла от осложнений при родах, которые были вызваны грозной венерической болезнью. Доктор, привыкший лечить аристократок, так и не распознал сифилис. А вельможа решил, что его жена умерла, побывав в плену у неверных.

Теперь Ана поняла, что злое семя оказалось взращенным и в невинной Констанце. Девушка была заражена дьявольским пороком, и с этим ничего нельзя было поделать. Рано или поздно лорд Бурк узнает о двойной жизни супруги, и тогда… Ана содрогнулась от неотвратимости грядущей катастрофы.

Жалобы служанки вывели Найла из сумрачного настроения. Он понял, что не успокоится, пока не узнает правды о графине Линмутской. Был лишь один человек, который мог ответить на этот вопрос.

Жестокий шторм, пронесшийся над Англией, отсрочил выход в море флота Роберта Смолла. Несмотря на все предосторожности, несколько кораблей были все-таки повреждены, и для их починки потребовалось несколько недель. Таким образом капитан из Девона оставался в Лондоне, и Найл Бурк нашел его в кабачке «Королевская голова». Мужчины обменялись любезностями, потом лорд Бурк сел напротив моряка и прямо спросил:

— Мне нужна ваша помощь, сэр, чтобы раскрыть тайну. Капитан отхлебнул пива и спокойно посмотрел на лорда Бурка:

— Если это в моих силах, милорд.

— Несколько лет назад, — начал Найл, — я влюбился в молодую девушку. К тому времени она была уже помолвлена, и мой отец не считал ее достаточно знатной для меня. Она вышла замуж за другого мужчину и, прежде чем овдоветь, родила ему двоих сыновей. Мой брак тоже оказался неудачным, и я получил развод. Тогда отец согласился на мою женитьбу с этой леди — и не только потому, что она доказала, что плодовита, девушка оказалась еще и богата. Помолвка состоялась. Но семейные дела потребовали, чтобы она совершила плавание, и я отправился с ней.

Капитан Смолл ощутил, как в нем шевельнулось предчувствие.

— Мы уже почти достигли цели, когда на нас напали пираты. И во время сражения кто-то из этих дьяволов похитил миледи.

Роберт Смолл почувствовал, как от возбуждения по его спине покатился пот. Боже, к чему это клонит лорд Бурк.

— Чего вы от меня хотите? — резко спросил он.

— Правды, капитан. Вы привезли в Англию женщину, известную как сеньора Гойя дель Фуэнтес, и утверждаете, что она воспитана в монастыре и была женой вашего умершего партнера. Могу признать, что ваша история безукоризненна, но эта дама — абсолютная копия моей суженой. Абсолютная! Но когда я спросил ее, слышала ли она что-нибудь о семье О'Малли, она искренне ответила «нет». — Найл Бурк немного помолчал. — Когда после свадьбы графа и графиню Линмутских провожали на брачное ложе, рубашка леди Саутвуд соскользнула, и я заметил родинку на правой груди. Я еще мог нехотя признать существование двух женщин одинаковой наружности, носящих одно и то же имя. Но, думаю, невозможно, чтобы обе имели одинаковую родинку. Полагаю, что графиня Линмутская и есть потерявшаяся Скай О'Малли. Прошу вас сказать мне правду. Почему она меня не узнает?

— Потому что, милорд, она потеряла память и не помнит ничего, что произошло с ней до приезда в Алжир, — тихо ответил Роберт Смолл. — Единственное, что она смогла нам сообщить, это свое имя. Потом мы выяснили, что она владеет несколькими языками. Кто-то привил ей понятие о морали. Но кто она и где родилась, остается загадочным. Конечно, я признал ее ирландский акцент.

Врачи объяснили, что она перенесла шок, и ее мозг сопротивляется, не желая вспоминать ужасные вещи.

— Боже мой! — воскликнул Найл Бурк. — А она вправду была замужем за алжирским купцом, или ребенок появился после плена?

Роберт Смолл еле сдерживал улыбку. Конечно, Северная Африка не такой уж безопасный мир, особенно для женщин, но ведь здесь тоже не слишком спокойно. И отчего все европейцы считают мусульман помешанными на сексе?

— Виллоу — плод великой любви, — ответил он. — Скай и в самом деле была замужем за моим алжирским партнером. Его имя — Халид эль Бей. Это он спас Скай. Они обожали друг друга. Когда его убили, она чуть не умерла, и я привез ее сюда, чтобы избавить от посягательств турецкого коменданта, который приложил руку к покушению на Халид эль Бея. Здесь она встретила лорда Саутвуда, и они полюбили друг друга.

Я рассказал вам, милорд Бурк, все, что знаю, и надеюсь, вы ответите тем же. Кто она? Где ее дом? Вы сказали, она родила первому мужу двоих сыновей. Они живы?

— Ее зовут Скай О'Малли. Ее первым мужем был Дом О'Флахерти, чтобы его душа горела вечно в аду. Она родила ему двоих сыновей, и они оба живы. Отец Скай — Дубхдара О'Малли. — При этом имени Роберт Смолл тихонько присвистнул, потому что какой же моряк не знает ирландского пирата-купца?! — После его смерти, — закончил Найл Бурк, — ее признали главой клана О'Малли до совершеннолетия одного из братьев по отцу.

— И как же они справляются без нее? — спросил капитан.

— К большому неудовольствию моего отца, — улыбнулся лорд Бурк, — дела в свои руки взял ее дядя, епископ Коннота. Когда Скай исчезла, Мак-Уилльям рассчитывал влезть в дела О'Малли, но те всегда оставались независимыми, хотя и клялись нам в верности.

Несколько секунд мужчины молчали, потом Роберт Смолл вздохнул.

— Так что же, милорд Бурк, вы намерены делать после того, как все узнали? Должен вас предупредить, что Скай нельзя подвергать потрясениям — она беременна.

— Но она только что вышла замуж, — пролепетал Найл и, смутившись, воскликнул:

— О!

— Она красивая женщина, — усмехнулся Робби.

— Что же мне делать, сэр? Не могу ведь я объявить графине Линмутской, что она моя бывшая невеста.

— Но почему бы не сказать Саутвуду о ее прошлом, умолчав, конечно, о вашей роли в ее судьбе, — предложил капитан. — Джеффри должен знать. Потом напишите дяде графини и объясните ему положение. Семью необходимо уведомить, что она жива. Джеффри Саутвуд всем сердцем любит Скай и после рождения ребенка наверняка захочет, чтобы она узнала о своем прошлом. Не исключено, что тогда к ней вернется память.

Найл Бурк задумался, а потом попросил:

— Помогите мне, Роберт. Сходите со мной к Саутвуду. Я ведь в трудном положении.

— Понимаю, — Роберт Смолл поколебался, а потом продолжал:

— Скажите, милорд Бурк, вы все еще ее любите?

— Да, — не колеблясь ответил Найл. — Я все еще люблю ее и никогда не перестану любить. Бог свидетель, я старался ее забыть, но не смог. Память о ней преследует меня во сне и наяву.

— А как же ваша жена?

— Может быть, женившись на ней, я оказал Констанце плохую услугу, но пока нас не разлучит смерть, она останется моей женой. Так же, как Скай женой лорда Саутвуда.

— Меня успокаивает, что вы разумный человек, милорд. Видите ли, Скай для меня и для сестры словно дочь. Мы ее очень любим и не хотим, чтобы ей было плохо. Очнувшись в доме Халида эль Бея, она не помнила прошедшую жизнь. Я тут же договорюсь о встрече с графом, потому что ремонт моих кораблей скоро заканчивается и мне придется отплывать. Шторм и так меня достаточно задержал.

Роберт Смолл был верен слову. Не прошло и часа, как он отправил графу Линмутскому записку:

«Мне настоятельно необходимо увидеться с вами наедине. Скай об этом знать не должна. Встретимся в десять на моем корабле».

Прочитав послание, Джеффри Саутвуд приподнял красивую светлую бровь и, извинившись перед женой и пообещав ей скоро вернуться, вскочил на лошадь. В порту его проводили в капитанскую каюту «Наяды», где рядом с Робертом Смоллом он, к своему удивлению, увидел ирландца Бурка.