На корабле женщины стояли на палубе, глядя на удаляющийся город, потом Мари, обняв госпожу за плечи, увела ее в каюту, где Скай впервые за долгое время крепко уснула. Напряжение спало, и она стала вести себя, как любая беременная женщина: появились особенности в аппетите, она ходила сонная, часто испытывая тошноту. В Бискайском заливе судно попало в полосу штормовой погоды, и ей стало совсем худо.

Как-то вечером Жан, Мари и капитан Смолл обсуждали будущее Скай и пришли к выводу, что Лондон — не место для ожидающей ребенка женщины.

— Это же ваша страна, — заметила Мари англичанину. — Вам виднее, где Скай лучше всего рожать.

— Под Лондоном много приятных местечек, — ответил капитан Смолл, — но я думаю, ей лучше уехать подальше от города. Мы должны беспокоиться не только о ребенке. Леди Скай, потеряв мужа, пережила тяжелое потрясение и ей следует пожить в тихом месте. Я держу курс к родному порту в Бидфорде в Девоне. В нескольких милях от города у меня есть великолепный большой дом. Там живет моя сестра Сесили. Она приглашает всех вас и будет рада ухаживать за леди Скай. А после того, как родится ребенок, ваша госпожа сможет переехать в Лондон.

Вот почему «Наяда» обогнула мыс Хартленд и ясным октябрьским утром вошла в Барнстаплскую бухту, потом по реке Торридж поднялась к Бидфорду. Стоя на палубе и держась за поручень ограждения, Скай глядела на колеблющиеся под ветром зеленые лесные пространства, спускающиеся к воде, и поняла, что это обетованный берег. Роберт Смолл прав. Здесь, в покое, она сможет родить ребенка. Что бы ни произошло потом, с этим она сумеет справиться. Как говорил Осман, нужно следовать своей судьбе.

ЧАСТЬ 3. АНГЛИЯ

13

Как бы ни был мал городок Бидфорд, он стал одним из самых процветающих портов Англии под покровительством семьи де Гренвиллей.

Расположенный на холме и окаймленный лесом, он сбегал к водам реки Торридж. Повсюду вокруг раскинулись леса, плодородные луга и сады. Это был один из самых живописных городков Англии.

Хотя Бидфорд был портом, но, чтобы попасть в него, нужно было миновать устье, обогнув опасный риф, прикрывающий его с моря. Устье вдавалось в сушу почти на полпути от мыса Портленд к Скале Смерти. А в двадцати милях от рифа напротив устья располагался остров Ланди. Его скалистые, вечно в облаках, холмы стали излюбленным пристанищем девонских пиратов и их собратьев со всего мира.

За рифом сливались две реки — То и Торридж, а в месте их встречи приютилась деревушка Алпледор. Еще несколько миль вверх по реке, и корабль оказывался в зеленом плодородном Бидфорде. Там, на холмах, и стоял дом Роберта Смолла — Рен-Корт.

Капитан сделал необходимые приготовления, и всех четверых, сошедших на берег, ждали лошади — две серые и две каурые, на которых они поскакали через город и вверх по холмам На фоне ярко-зеленых деревьев, взбегавших к вершине, группа верховых представляла живописное зрелище.

Когда путешественники приблизились к Рен-Корту, Скай воскликнула:

— О, Робби! Почему ты никогда не рассказывал, какое у тебя прекрасное имение? — Она натянула поводья каурой кобылы на вершине холма и внимательно вгляделась в красную кирпичную усадьбу. Жан и Мари остановились рядом, и Робби был вынужден последовать их примеру.

— Земля была во владении семьи по крайней мере со времен Генриха V, — объяснил он. — А сам Рен-Корт построили во время правления Генриха VII. Вот почему дом по форме напоминает букву Н.

Сияющими голубыми глазами Скай посмотрела на моряка:

— Ты слишком скромничаешь, Робби. Ничего подобного я не ожидала.

— Мы джентри6, Скай. Один или двое от нас всегда баллотируются в парламент. К сожалению, я не женат и не имею наследника, и сестра Сесили овдовела, прежде чем смогла обзавестись детьми. Вероятно, мне придется оставлять Рен-Корт одной из семей двоюродных братьев, — капитан вздохнул и отпустил поводья. Серый мерин поспешил к дому, три другие лошади последовали за ним.

Дом оказался удивительно красивым — из красного кирпича, увитый плющом, окруженный зелеными лугами. Основное здание — двухэтажное, а крылья — трехэтажные. На первом этаже располагался холл. Справа и слева лестницы вели в застекленную картинную галерею на втором этаже. На первом этаже находились кухня и столовая, на втором, кроме галереи, размещались библиотека и салоны. На третьем этаже были спальни.

Когда они скакали по мощеной дорожке к дому, Скай восхищалась отсветом солнца в многочисленных окнах с металлическими переплетами, любовалась ароматными поздними розами, в изобилии растущими в саду. Над входной дверью красовался красный с золотом фамильный герб. Как только они подъехали к дому, им навстречу выбежали четыре конюха, чтобы принять лошадей, а Роберт Смолл осторожно снял Скай с седла.

Небольшого роста крепко сложенная женщина с седыми волосами появилась на пороге.

— Ну наконец ты вернулся, Робби! А это миссис Гойя дель Фуэнтес? — И, не дожидаясь ответа, она протянула руки

Скай. — Бедное дитя! Теперь вы в безопасности. Мы позаботимся и о вас, и о ребенке. Входите же в дом! Госпожа Сесили провела Скай, Жана и Мари внутрь, где в маленькой гостиной приветливо горел огонь.

— Садитесь. Никак не возьму в толк, почему Роберт разрешил вам в вашем положении ехать из города верхом. В повозке было бы не так скоро, но зато намного безопаснее. Но тем не менее вы здесь. Роберт! Посмотри, что там делает эта нерадивая Марта. У нее уже давно должно быть готово вино и пирожные для четверых усталых путников!

— Госпожа Сесили, называйте меня, пожалуйста, Скай. Миссис Гойя дель Фуэнтес — на этом же можно сломать язык!

— Спасибо, дитя мое. Я женщина прямодушная и привыкла без обиняков разговаривать с людьми. — Сесили кивнула Жану и Мари, сидевшим на диване справа от камина и внимательно слушавшим хозяйку дома. — Полагаю, что могу открыто говорить при ваших слугах. Они ведь ваши друзья — так писал мне Робби

Скай утвердительно наклонила голову, и госпожа Сесили набрала в легкие воздух.

— Брат кое-что рассказывал о вас. Бедная овечка! Как это ужасно потерять память и не иметь возможности вспомнить свою жизнь. Не могу сказать, что одобряю дело вашего мужа, но по вашей внешности могу судить, что вы прирожденная леди. Вот и все. К тому же брат всегда хорошо отзывался о Халиде эль Бее. Этого для меня достаточно. И я от всего сердца приветствую вас в Англии и приглашаю в свой дом. Он ваш — на столько, на сколько вам нужно, если угодно, навсегда.

Скай почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы.

— Спасибо, госпожа Сесили. От всего сердца спасибо. За меня и моих слуг.

— Господи, помилуй! Совсем забыла, дитя мое. Роберт, в конце сада стоит старый коттедж. Я приказала его вычистить и отремонтировать для вас, — она кивнула в сторону супругов-французов. — Мне показалось, что в уединении вам будет удобнее

Жан и Мари были глубоко тронуты. Француженка при виде коттеджа пришла в буйный восторг. Домик из красного кирпича со вновь перекрытой крышей и окнами в металлических переплетах восхитил ее. В нем было две комнаты: одна большая, с огромным камином, другая — маленькая спаленка с дубовой полированной кроватью Вся мебель в доме оказалась резной дубовой. Полы из камня предусмотрительно выскоблены и выметены, У дверей росли розовые алтеи и осенние маргаритки. Казалось, госпожа Сесили позаботилась обо всем Небольшая комната с книгами была выделена для работы Жану и имела выход прямо в сад.

Скай была тронута, видя, какую заботу проявила о ее слугах хозяйка, и принялась ее благодарить. Но госпожа Сесили только отмахнулась от ее слов.

— Ни к чему, дитя мое. Зачем, позволь спросить, нужны тогда друзья? — И повела Скай в главный дом.

Они поднялись вверх по лестнице. Покои Скай занимали юго-западное крыло второго этажа. В гостиной располагался огромный камин из серого камня с резной облицовкой. Два больших окна ромбовидной формы с металлическими переплетами были занавешены синими бархатными шторами. Эркерное окно выходило на розарий, где цвели поздние кусты. Полированные дубовые доски пола оказались застелены мягким турецким ковром.

По обе стороны камина виднелись глубокие арочные двери, ведущие в спальню Окна выходили на юг и на запад, что делало комнату постоянно светлой, особенно зимой. Камин, имевший один дымоход с тем, что был расположен в гостиной, украшал красивый фриз из изразцов. Розовый бархат штор сочетался с пологом над кроватью. И здесь на пол был брошен мягкий турецкий ковер в голубых и золотистых тонах.

К спальне примыкала гардеробная. Повсюду мебель была сделана из резного дуба. Во всех комнатах стояли вазы со свежими цветами. Скай сразу же поняла, что здесь она будет счастлива.

Госпожа Сесили вытолкнула вперед розовощекую молодую девушку:

— Это Дейзи, дорогая. Она будет ухаживать за вами. Девушка приветливо посмотрела на Скай, улыбнулась во весь рот и сказала:

— Рада служить вам, мэм, — и сделала реверанс. Скай улыбнулась ей в ответ:

— Спасибо, Дейзи. Я несколько недель провела в море. И больше всего на свете хочу очутиться в ванне. Это можно устроить?

— Да, мэм. Позвольте мне снять вашу обувь. Отдохните немного, пока я готовлю ванну.

Госпожа Сесили одобрительно ухмыльнулась:

— Оставляю вас в надежных руках, Скай. Ближе к обеду Дейзи покажет вам столовую.

Меньше чем через час Скай уже нежилась в ванне, которую установили в ее спальне перед камином за резной ширмой. Ванна, выдолбленная из дуба, оказалась глубока, и Скай благодарно погружалась в ее теплоту, чувствуя, как уходит прочь усталость нескольких недель, проведенных в море. От мыла из дамасской розы комната наполнилась ароматом. Дейзи носилась по комнате, распаковывая и развешивая вещи, — Скай удивилась, когда нашла в каюте «Наяды» два сундука с английскими платьями; а Робби только рассмеялся:

— Алжир — международный порт, — заметил он. — Здесь можно найти что угодно.