Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Дыхание ветра

— Что ж, если я хочу узнать все, как есть, у меня нет выбора! — вздохнула Эрмин. — Мне придется объявить об этом маме, и думаю, что грянет буря!

Лора не кричала, не плакала и не вздыхала. Совершенно невозмутимо она отбирала из своих обширных запасов те продукты, из которых можно будет соорудить роскошный праздничный ужин. Озадаченная олимпийским спокойствием своей хозяйки, Мирей наполнила две корзины аппетитными съестными припасами.

Экономка тем не менее выразила свое мнение Шарлотте, которая помогала ей упаковать кое-что из провизии:

— Мадам готова на все, лишь бы индианочка больше не крутилась у них под ногами. А Эрмин проявила характер и не уступит матери. Боже правый, у меня было бы меньше работы, и я на это не буду жаловаться. Без Мадлен выходит так, что мне часто приходится заниматься пятью малышами.

Шарлотта со смехом согласилась. Она ликовала: Симон едет в Роберваль, но скоро вернется, он пригласил ее поужинать со своей семьей, а потом они все вместе поедут на полуночную мессу в Роберваль.

— Очень мило со стороны Лоры и месье Жослина одолжить свою машину Жозефу, — сказала она, блаженно вздохнув.

— На дороге будет большое движение, хотя ее здорово занесло снегом, — сказала Мирей. — Ладно, проверю еще раз, что у меня в корзинах. Банки с гусиной печенкой. Смотри-ка, какой прекрасный подарок! Подумать только, мадам выписывает их из Франции, они безумно дорогие. Торт с засахаренными фруктами, две бутылки хорошего вина, банки с фасолью, коврижки и черная икра. Представляешь, Шарлотта, это в наше-то время! Идет война, многие в Квебеке живут в нищете, а мадам заказывает черную икру! Вот полакомится свекровь Эрмин! Готова поспорить, что она сроду не ела такого. Шикарно!

— А ты, Мирей? — спросила Шарлотта. — Ты пробовала черную икру?

— Есть то, что выдавили из рыбьего брюха? Боже правый, лучше сало с горохом.

Эрмин сидела в гостиной, ее не волновало, какую еду брать с собой. Ведь речь шла о переезде в другой дом, и руководила всем этим Лора.

— Вам понадобятся еще два матраса, поскольку у Талы только один, — говорила она. — И одеяла. Я не хочу, чтобы мои внуки страдали от холода в рождественскую ночь. Онезим отважился пускаться в путь в такой день, но я ему за это щедро заплатила. Будет на что купить еще один подарок сыну.

— Мама, мне очень жаль, что мы перевернули весь дом вверх дном, — высказала свое сожаление Эрмин. — Мы могли бы устроится у Талы в кухне, а что касается еды, у меня будет время, я могла бы сходить в мясную лавку.

Лора, явно в хорошем настроении, отрицательно покачала головой. Жослин с суровым видом присутствовал при этих приготовлениях к важной операции.

«Боже мой, — думал он, — моя жена готова вывернуться наизнанку, лишь бы избавиться от Клоны еще до вечера. Так что в сочельник мы будем втроем с Луи, что ж, тем хуже для мессы!»

— Мама, ты вправду не сердишься? — снова спросила Эрмин. — Ты мне обещаешь, что потом не будешь корить меня за то, что вас оставили одних в праздничный вечер?

— Дорогая, меня это не расстраивает, — прервала ее Лора. — Я все продумала, и незачем сто раз повторять одно и то же. Мы устроим дивный ужин 31 декабря, и тогда я вручу тебе подарки. Поскольку в твоем распоряжении два средства передвижения — упряжка и грузовик Онезима — ты можешь взять с собой пакеты с подарками для детей.

Мукки, Киона, Мари и Лоранс вместе с Луи играли в детской. Они были очень взбудоражены мыслью об этой непредвиденной поездке.

— И вполне нормально, что ты проведешь рождественскую ночь со своей свекровью, — рассуждала Лора.

— Знаешь, Рождество ничего не значит для индейцев, — заметила Эрмин.

— Но Тала, как мне помнится, крещеная. Кроме того, ты сможешь спеть в церкви. Прихожане будут в восторге.

Эрмин обняла мать и поцеловала ее в щеку.

— Мама, мы уже отказались от этой затеи, но, признаюсь, я все равно рада, что буду петь. Надеюсь, Тала согласится пойти в церковь. В любом случае дети пойдут.

— Остерегайся Закарии Бушара, он палит, не задумываясь, — предупредил ее Жослин. — Нам известно его имя. Если он боится полиции, то должен где-то отсидеться и переждать. Хочешь ты того или нет, но этого человека и его сообщника необходимо посадить в тюрьму.

— Там будет видно, отец, — вздохнула Эрмин. — Пока что не разглашайте то, что рассказал мне Симон.

Кто-то грузно шагал в башмаках на деревянной подошве по коридору. Заросший недельной щетиной Онезим Лапуант, атлетического сложения, в толстой куртке, подбитой мехом, и в шапке заглянул в гостиную.

— Мадам Шарден, я готов. Надо бы ехать, а то снова снег пошел и валит без передышки. Сделаем, как решили. Я повезу матрасы, вещи, которые лежат на крыльце, чемодан и троих ребятишек.

— Совершенно верно, — согласилась Лора.

— А мы с Симоном поедем впереди на санях, — добавила Эрмин. — Киону я беру с собой. Без сомнения, мы приедем раньше вас: собаки в отличной форме[48], а Кьют — очень хороший вожак.

Все получилось как нельзя лучше. Симон запряг собак и под дружный лай подкатил к дому. Жослин с нежностью обнял дочь.

— Желаю тебе доброго Рождества, дорогая, — с теплотой в голосе сказал он. — Ты боялась огорчить маму… Да она на седьмом небе!

— Что касается меня, то я с удовольствием поужинаю в Робервале. Так что все довольны. Киона просто сгорает от нетерпения, я думаю, ей очень недоставало Талы.

Эрмин ошибалась в одном: ее брат Луи был несчастен, ведь его товарищи по играм покинут его еще до того, как им раздадут подарки. Лора тщетно пыталась его уверить, что Санта-Клаус придет и ради него одного, но мальчик в это не верил. Прошлым летом Мукки все ему объяснил: доброго рождественского деда с белой бородой, одетого во все красное, не существует. Но беда была не в этом, а в том, что уезжала Киона.

— Я хочу с вами в Роберваль, — заявил он, чуть не плача.

— Мамочка нас зовет, — закричала Лоранс. — Мы скоро вернемся, Луи, мы будем здесь на Новый год.

Прижав своего плюшевого медведя к груди, Киона с сочувствием смотрела на Луи. Она испытывала бессознательную симпатию к этому мальчику. Они играли вместе и жили под одной крышей, но фактически не общались. И сейчас, растроганная его печалью, она подошла к нему, с улыбкой взглянула на него и поцеловала в щеку.

— До свидания, — сказала она очень нежно. — Не грусти.

Луи оторопело посмотрел на нее. Порылся в кармане штанишек и извлек оттуда шесть разноцветных шариков из агата.

— Киона, я их тебе дарю. Не потеряй. Это мои самые красивые шарики.

— Спасибо, — серьезно ответила она. — Я их не потеряю, обещаю тебе, Луи.

Не оборачиваясь, девочка вышла из детской.

Мукки последовал за Кионой. Он попрощался с Лорой, заявив с серьезным видом:

— Я скоро вернусь, бабушка. Луи будет плакать, ты должна пойти и утешить его.

— Я сейчас же пойду к нему, Мукки, — ответила Лора. — Слушайся маму.

При отъезде присутствовали Мирей и Шарлотта, а также Жослин. Эрмин устроилась в санях, одетая в анорак с капюшоном, шерстяные брюки и меховые сапоги. Симон занял свое место на полозьях сзади. Собаки волновались. Они принюхивались, ворчали и показывали клыки.

— Вперед! — закричал Симон. — Ну-ка, Кьют, ходу!

Шел снег — легкий и редкий. Мороз был сильный, но те, кто жил возле озера Сен-Жан, переносили морозы и покруче. Онезим дал упряжке уйти вперед, пока проверял уровень масла в моторе. Шарлотта решилась подойти к машине. Она, как правило, сторонилась своего брата, но сегодня была так счастлива, что все старые разногласия, казалось, рассеялись бесследно.

— Желаю тебе доброго Рождества, Онезим! — сказала она. — Я ужинаю у Маруа. Мы с Симоном помолвлены.

— Знаю! — громко заметил он. — И мне очень нравится этот парень. Ты бы зашла ко мне в начале января, поговорим о бумагах. А потом мы с Иветтой переедем, и я отдам тебе ключи от дома.

— Спасибо, такой план меня устраивает.

Она приподнялась на цыпочках и чмокнула брата в бороду. Он заворчал, поскольку не умел выражать свои чувства иначе.

— Ладно, поеду и я, — добавил он. — Береги себя, Шарлотта!

— Непременно.

Шарлотта бегом вернулась в дом и захлопнула дверь. У нее было достаточно времени, чтобы не торопясь нарядиться к вечеру.

Собаки быстро бежали, распушив хвосты. Сидя в санях рядом с плотно прижавшейся к ней Кионой, Эрмин могла любоваться пейзажем. С самого детства она наблюдала, как зимы следуют одна за другой, а снег был обязательным явлением для этого долгого холодного времени года, когда жизнь во всех ее формах словно замирала на несколько месяцев. Но это было только кажущееся впечатление. Когда свирепствовали морозы, все равно подо льдом жива была тонкая струйка воды, которая стойко следовала своему течению до самой весны. Если некоторые животные впадали в спячку в ожидании более теплой погоды, то лоси, волки, рыси и олени продолжали бродить в поисках пропитания.

И снег никогда не бывал совершенно одинаковым. Эрмин заметила это в тот день, когда крупные мягкие хлопья покрыли каждую частичку пейзажа своим ватным убранством. Ветви кустов и лапы елей вдоль дороги были опушены чисто-белым снегом с голубоватыми отблесками.

— Симон! — воскликнула она. — Ты заметил, какой сегодня красивый снег? Настоящая картинка с почтовой открытки.

— О Мимин, какая ты романтичная! Я вижу только снег, сильный снегопад.

— Ты права, Мимин, здесь все такое красивое! — поддержала ее Киона.

— Да, конечно, дорогая!

Эрмин мечтательно улыбнулась, снова посмотрев на серое небо и чащу леса.