— Это точно.
— Да, да, Харви. Все не так сложно, как тебе кажется. Все дело в точке зрения. С одной стороны кажется, что царит полный абсурд: дочь Брендона ушла из дома. Потом ее видят в Центральном парке с графом, как там бишь его…
— Валенто Корсика, он же граф Гамбион де Фонти.
— Ну да. С мистером Корсика, претендентом на престол короля Синдиката, или мафии. Кстати, чего именно?
— Это одно и то же.
— Затем она не приходит на тусовку. Знаешь, Харви, на месте Синтии я бы обязательно пришла туда в воскресенье, и только какая-то страшная беда могла бы мне помешать. Видишь ли, тусовка полностью, всецело подходит Синтии.
— Почему?
— Да потому что все хотят, чтобы их любили, а Синтии это нужно просто позарез.
— Все, говоришь? — переспросил я.
— Конечно. А теперь послушай меня внимательно, Харви.
Я никогда не видел Люсиль в таком возбуждении. Лицо ее разрумянилось, волосы полыхали огнем в свете солнечного луча, пробившегося в одно-единственное окно моего кабинета. Она была так удивительно и неповторимо прекрасна, что я чуть было не перебил ее, чтобы предложить ей руку и сердце. К счастью, я вовремя опомнился.
— Перед тем как прийти сюда, я заглянула в нашу библиотеку, Харви, — сказала Люсиль.
— Ты же сказала, что взяла бюллетень.
— Ну да. Я сказала нашим, что у меня жутко болит голова, а заскочила только на минутку.
— Какое коварство! — воскликнул я. — И это Люсиль Демпси, американка из Новой Англии, белая, пресвитерианка…
— Харви, это была невинная ложь. И вообще, ни с кем так трудно не бывает, как с тобой.
— Неужели?
— Выслушай же меня. Я забежала в библиотеку и заглянула в кабинет социальных исследований. У нас там есть досье на компьютерную службу знакомств. Я сделала ксероксы трех направлений — вот они. Две статистические таблицы для возраста между восемнадцатью и тридцатью, а третья — между восемнадцатью и двадцатью семью. Люди в большинстве своем — жуткие консерваторы, и многие относятся к этому, как к ерунде, но я уже успела понять, что это процветающий бизнес. Их задача — помочь найти друг друга мужчинам и женщинам, у кого есть общие вкусы и устремления.
— Я и так знаю, для чего созданы службы компьютерных знакомств, — возразил я, — но от этого не продвинулся ни на шаг к разгадке ребуса с Синтией.
— Правда? Так вот слушай, Харви. Все думают, что прекрасно разбираются в этом вопросе. Но за тот час, что я просидела тут в ожидании тебя, я просмотрела вопросники. Не отмахивайся от них. Они очень интересные. Они не только вылавливают сходства, но и указывают на различия с тем, чтобы люди могли удачно дополнять друг друга. Это не так глупо, как кажется. Они устанавливают сочетаемость людей на основе как их сходств, так и их различий. Например, анализ характера. Это, например, заставляет нас анализировать себя объективно…
— Ну да. Я всегда считал, что главное — уметь взглянуть на себя со стороны, представить, как видят тебя другие.
— Верно, Харви, но в данном случае задача — не раскрывать страшную правду, а найти способ сделать А и Б подходящей парой.
Я задумчиво посмотрел на нее и кивнул, сказав:
— Продолжай.
— Хорошо. Вот у нас тут восемнадцать слов: спортивный, беспокойный, усидчивый, молчаливый, отчаянный, упрямый, оптимистический, нервный, одинокий, честолюбивый, общительный, сдержанный, щедрый, эгоистичный, мрачный, основательный, фантазирующий и преданный. Вас просят выбрать шесть прилагательных, которые, на ваш взгляд, лучше всего характеризуют вас. Можно предположить, что психологической исходной посылкой будет попытка определить не столько себя, сколько то, как человек видит идеального мужчину.
— Это вовсе не означает, что из этого может получиться удачный брак.
— Нет, конечно, Харви. Я уверена, что никто толком не понимает, что именно все это означает, да и вообще лично для меня это все фокусы, самые настоящие фокусы. Но я пытаюсь понять суть процедуры.
— Вперед, сыщица!
— Взять хотя бы проблему статуса. Вопросник пытается классифицировать людей по группам с точки зрения статуса. Вас опрашивают, есть ли у вас кредитная карточка. Они перечисляют различные машины — «континенталь», «кадиллак», «плимут», «форд», «шевроле», «рамблер», «фольксваген», «триумф», «мустанг» — и спрашивают, что бы вы выбрали?
— Не знаю, что уж тут могла написать Синтия.
— Или Валенто Корсика. Или еще — предположим, вы начинаете неделю с двумястами долларов в кармане. Сколько из этой суммы вы готовы потратить на следующее: свидания, чаевые, книги, пластинки, кино, косметику, путешествия, такси.
— А про хобби там ничего не говорится?
— Здесь есть все, что угодно. В ряде тестов вас просят самоопределиться, указав, что вас больше интересует: медицина, право, музыка, литература, бухгалтерское дело, гольф, история, политика, война сегодня, прошлые войны, драматургия, лыжи, коньки, преподавание, бридж, покер, канаста. И так далее. Укажите, что для вас на первом месте, что на втором, что на третьем. Ты меня понимаешь, Харви?
— Все больше и больше. Как они устанавливают эмоциональную сочетаемость, или это их не интересует?
— Они задают прямые вопросы, Харви. Например, устанавливают расовую принадлежность. Кто вы — белый, чернокожий и так далее. Но в одном разделе вас спрашивают иначе: представителей какой расы предпочитаете? Опять же они перечисляют основные религии и просят вас указать, какой из них вы отдаете предпочтение, но в других анкетах вас просят указать, какого вероисповедания хотели бы вы видеть вашего партнера. Вас просят указать свой рост, но в одном из разделов спрашивают, какой рост вы предпочитаете в партнере. Так же дело обстоит и с возрастом — тоже два вопроса. Кстати, насколько богат Валенто Корсика?
— Бесконечно богат.
— Богаче, чем Э.К. Брендон?
— Тут дело не в том, сколько у человека денег, — пояснил я Люсиль, но в том, какое количество денег он в принципе контролирует. Так вот, братец Корсика контролирует денег больше, чем Э.К. Брендон.
— Вот какие тут вопросы: «Ваше отношение к деньгам». Возможные ответы: «Я хочу быть очень богатым. Я хочу быть умеренно богатым. Меня не интересует богатство. Я ненавижу деньги». И далее: «Я из очень богатой семьи. Я из среднего класса. Я из рабочей семьи». Есть вопрос о профессии отца. Там пустое место, и ты туда вписываешь информацию. Что касается партнера, то надо указать профессиональные категории его родителей, какими бы ты хотел эти категории видеть. Ну что, все становится яснее?
— Или туманнее. Ну а как это связано с американской ситуацией?
— Да в общем никак, если не довольствоваться банальностями вроде бейсбола и яблочного пирога. Так, например, имеется вопрос: «Если у вас есть свободное время, чем бы вы его заняли: посмотрели бы пьесу Шекспира, балет, бейсбол, бокс или послушали бы симфонию?» Предложите ответить на это американскому выпускнику колледжа, гражданину Ганы и финну — и по ответам ни за что не определишь их национальность.
— Но если люди Корсики задумали это нарочно…
— Нарочно для чего, Харви? Ты можешь объяснить?
— Ладно, давай на минуту забудем об их целях, лишь предположим, что они это сделали. Зачем тогда давать искренние ответы? Почему не солгать?
— Потому что они не дураки, Харви. Они хотели, чтобы все было правдоподобно. У всего этого должно быть некое единство.
— Ах да! — воскликнул я. — В компьютере ведь есть программа. Мы забываем, что эти чертовы устройства не умеют думать. Они могут только выдавать то, что в них заложено, а в данном случае они запрограммированы на определенную задачу. Советники Корсики не в состоянии угадать, в чем она заключается, поэтому он вынужден отвечать честно. Предположим, что он отвечает на вопросы самым искренним образом. Ну, а как насчет выпивки — это тоже интернациональная черта?
— У них есть вопросы и на этот счет: «Пьете ли вы очень много, больше обычного, умеренно, редко или вовсе не пьете». И так же выясняется отношение к выпивке: «Одобряете ли, что предпочитаете — виски, бренди, вино». Это содержится не во всех вопросниках, но в двух из них я отыскала такие вопросы. И еще азартные игры. «Никогда, время от времени. Очень часто». Твоя Синтия играет?
— Никаких намеков на это я не слышал. Да и зачем ей играть? В ее среде это что-то необычное.
— А Корсика?
— Думал об этом. Ну, конечно, нет. С его стороны это было бы полным идиотизмом — ему принадлежит половина штата Невада… Ты что, намекаешь на то, что Э.К. Брендон и мафия могут произвести на свет божий очень похожих отпрысков?
— Нет, конечно, Харви. Но это не означает, что они не могут похожим образом заполнить анкеты.
— Это серьезное открытие.
— У нас таких открытий впереди еще немало.
— Ладно, с чего начнем? — осведомился я.
— С самой большой фирмы, — тотчас же ответила Люсиль. — Называется «Компьютерные социальные исследования в сорока семи штатах, Мексике и Канаде». Их офис на Пятой авеню, дом 599.
— Дом Скрибнера. Очень неподходящее место — это один из немногих уцелевших на Пятой авеню викторианских особняков.
— Они хотят респектабельности, Харви, это как раз понятно. А тебе придется пригласить меня на ленч.
Мы отправились на Женскую Биржу, а потом прошли по Пятой авеню до Скрибнер-хауз. Но там нас ожидало разочарование. Мы оказались в крошечном офисе, десять футов на двенадцать, где сидела старушка, окруженная кипами анкет и папок. Она близоруко уставилась на нас. Вокруг не было ни намека на компьютер.
— Вас трое? — спросила старушка.
— Двое, — поправила ее Люсиль. — Я и мистер Крим.
— Вы из полиции? — осведомилась бабушка, протирая толстые линзы очков. — Господи, глаза у меня уже не те, что прежде. Если вы из полиции, то Стенли говорит, что у нас все честно и законно на сто процентов. Это что, дверь хлопнула? — подозрительно осведомилась она у Люсиль.
"Синтия" отзывы
Отзывы читателей о книге "Синтия". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Синтия" друзьям в соцсетях.