Вот только не сорваться, вот только не осатанеть.

Я с полминуты стояла прикрыв глаза и стиснув челюсть, уговаривая себя, что надо относится к жизни проще. Подумаешь, тысячу км на колымаге. Всего-то. Махнула рукой на прощание Диане и Захару, севшим в Поло и повернулась к машине, которая из меня всю душу вытрясет за то время, пока мы не вернемся.

— Шо це за артхаус? — разглядывая автомобиль, спросила я у Эдика, погружающего мой рюкзак на заднее сидение.

— Наш передвижной дом на два дня. Лада, путник ада. — С грустью ответил он. — Вик…

— Эдвард, это просто беллисимо! — Восторженно обходя чудо Тольяттинского автопрома по кругу, заключила я. — Продам свою Панамерку, у меня новая любовь. Давай ключи от рая, а то ты еще не протрезвел.

Эдик протянул мне ключи и, обойдя машину, со скрипом распахнул пассажирскую дверь. Мне с ним ехать долго. Мне нельзя злиться. Нельзя. Открыв водительскую дверь, издавшую еще более жалобный вопль я села в салон.

— Ты гля, какой тю-ю-юнинг! Отделка кожей и алькантарой! Чехлы на сидениях от фешн колабарешн Карла Лагерфельдовича и Тома Фордова. О боже, Эд, она заводится! Мария и Иосиф, даже едет! Русский премиум класс! Может цепанем с собой пару телочек, посмотри, как текут, — кивнула в сторону двух коров, опорожняющих мочевой пузырь и посмотрела на них с ухмылкой и легким чувством превосходства, выруливая на центральную (и одну единственную нормальную) дорогу в деревне.

— Я понимаю твой сарказм. Вик, серьезно, времени мало было, чтобы что-то получше отыскать.

— На панамке моей можно было номера перекинуть и приехать за мной.

— Ага, и ехать через три города на твоей тачке с фальшивыми номерами, да, это очень умно. Особенно, когда она у тебя черная и матовая, таких же пруд пруди, ничье внимание не привлечет.

Осознав, что он прав, я его проигнорировала, и, на буераках пробивая башкой крышу, благоговейно восклицала:

— Ах, как мчит! Настоящая спорткар-бестия! Этим гневным рыком можно прессовать терпил в пробках и с презрением смотреть на их кредитные ведра!

Источала яд до самого момента выезда из деревни, там начался нормальный асфальт и у меня внутри перестало подпрыгивать лукошко, переполненное злым ехидством. Ладно. Хер с ним. Времени действительно в обрез было. Едет и едет, ветром с сидения не сдувает и ладно.

Дорога успокаивает. Но и утомляет. В обед Эдик пересел за руль. К вечеру у нас обоих ломило спину и отнимались конечности, поэтому я не возражала против ночи в придорожном мотеле.

Зайдя внутрь, я как-то передумала тут оставаться. Не особо чистая обстановка уже с подобия ресепшена тонко намекала, что проснуться здесь я могу не одна, а с горячими рыжими парнями со склизкими лапками и противными усиками и их младшими братьями постельными клопами под одеялом.

Администратор, каланча с ветровым стеклом Матиза вместо очков, сказала, что тараканов у них нет. Сказала так, как говорит человек с девизом по жизни: «если ты тупой, то поверишь, если нет, то иди на хер». Клиентоориентированность прямо на уровне. Но спать в колымаге не хотелось совсем.

— Лопатник в машине оставил, сейчас. — Пробормотал Эдик, когда объявили цену за красивую ночь в этом бутик-отеле и пошел на выход.

Я скучающе смотрела на девушку, переписывающую данные с ксивы. Позади хлопнула дверь. Я бы не обернулась, если бы не услышала сочное ругательство.

Обернулась и выругалась еще хуже.

Щетинин с каким-то парнем косой саженью в плечах, застыл на пороге глядя на меня. Инстинктивно отступившую на шаг назад, исподлобья со злостью и испугом глядящую в его глаза.

— Виктория Евгеньевна, так рад вас видеть, вы себе не представляете. — Его губы растянулись в хищной улыбке, пока он доставал телефон и набирал номер, — вашему мужу что-нибудь передать?

— Ю кент нок май хасл, — зло фыркнула я. — С пафосом это передай. Можешь в конце по накуренному похихикать. Он поймет.

— Егор, взять. — Не отводя взгляда от напряженной меня, негромко приказал своему озадаченному приспешнику Щетинин.

Егор выступил вперед. Я с ненавистью улыбнулась, не отрывая взгляда от Щетинина, уже слушающего гудки и со злорадным удовольствием наблюдая, как за его спиной медленно и неслышно открывается дверь.

Эдик бесшумной тенью перешагнул порог, а в следующий миг, схватив за шею Щетинина, с силой и громким стуком впечатал того головой о дверной косяк. Щетинин глухо вскрикнул и повалился на пол мешком картошки.

Егор почти было обернулся к нему, но я успела подскочить и сдержать ладонями его лицо. Нога Эдика уже завершала пинок между ног всхрапнувшего Егора, а второй пинок в голову отправил его в бессознательность вслед за своим начальником.

Эдик поднял на меня взгляд и быстро кивнул в сторону двери. Я ринулась в указанном направлении, но не удержалась от того, чтобы пнуть обмякшее тело суки, испоганившей мои планы. Не удержалась и пнула еще раз.

— Вика! Вика, блядь!

— Да мне из-за этого урода опять в этой хуйне бомжевать!

— Вика! — Рявкнул Эдик, выволакивая меня за порог. — Иди в машину. Сейчас с той бабой, которая администратор, вопрос утрясу и рванем.

Кипя от злости, я кивнула, и гневно печатая шаг, направилась к пиздесклассу, выебавшему мне всю душу и тело.

Поспали часа четыре в поле. Настроение было на нуле, но его держал от ухода в минус тот факт, что Щетинин не успел засвидетельствовать Эдика. Значит все не так уж и плохо.

Вернулись домой только к вечеру следующего дня. Я отмела все попытки Эдика уговорить меня отсидеться на конспиративной хате хотя бы два дня. Не имело смысла. Меня видел Щетинин, скорее всего рвавшийся в сторону Дианы и Захара, засветившими карту, но нашел меня прихвостень Артема далеко от этой карты. Артем может сообразить. Значит нужно полностью менять ход игры.

Поэтому я с наслаждением плескалась в джакузи родного дома, делала масочки и верно ждала мужа с работы.

Странное дело, но не ожидая увидеть меня дома, он приехал вовремя, а не как обычно.

Я сидела на кухонном островке, сучила ногами, жрала арбуз и с интересом смотрела какой-то америкоский сериал по телевизору. Разумеется, Артем сразу же направился на кухню чтобы узнать кто это такой наглый осмелился в его дом проникнуть и щелкать каналами на плазме в его кухне.

Переступил порог и застыл. Я перевела на него взгляд.

Точно, с работы. Весь по классике, с иголочки. Обожаю эти брюки, идут ему нереально. Да и рубашка тоже ничего. Ну, так, сама ж выбирала. Особенно хорошо эта рубашка стала на нем сидеть, когда он все-таки поднабрал в весе, а то даже приталенная болталась. Вроде бы даже еще немного поднабрал за время моего отсутствия. По крайней мере, на Кощея теперь совсем не похож, даже отдаленно, не то что раньше. И снова чрезвычайно красив. Вот что значит перестать дурью баловаться.

Посмотрела ему в лицо и едва сдержала умиление. В зеленых глазах гнев, красивые губы твердо сжаты в одну прямую линию.

— Оу, привет. Тебе отрезать? — я кивнула на арбуз и перестала сучить ногами.

— Привет, Ви, я скучал по тебе, — улыбнулся с явным нехорошим предзнаменованием, вглядываясь в мое ровное лицо. Перевел взгляд на нож и произнес, — ну что ты, не утруждайся. Давай я сам.

— Только дернись ко мне. — Крепче сжимая нож, тихо и спокойно предупредила я, задумчиво глядя в его глаза. — Разговаривать будем вежливо и на расстоянии.

Глава 3

Глядя мне в лицо, хищно улыбнулся.

— Волосы перекрасила? Тебе идет, Ви. Глаза будто бездонные и черты лица ярче. Мне очень нравится. Сохрани это цвет, тебе действительно идет. — Одобрительно разглядывая меня, произнес Артем.

Козел. Завтра же перекрашусь. А мне так нравилось.

— Только в тот салон больше не езди. — Облокотился плечом о дверной косяк, сунув ладони в карманы брюк. — Они даже ради приличия морозиться не стали, когда после просмотра видеозаписи их спросили, кто же там на кресле скучает, меняя внешность. Пока муж в отчаянии честной люд опрашивает, показывая твои прежние фотки. Умно. Когда человека только по фотографии видел, не сразу сообразишь, что он перед тобой, если внешность изменена. Только в такие салоны больше не ходи. Ненадежные. Сдают сразу.

— Для того и выбрала, — пожала плечом я. — Знаешь, помучаться пришлось, не во всех салонах данные спрашивают.

— Даже так? Чтобы я впечатлился сменой образа и думал, что он нужен тебе для нахождения в Москве и людей напрягал. А тебя там, судя по всему, уже не было. Моя изобретательная Ви, я поражен. — Удивленно приподнял бровь, блеснув глазами. — Кто же тебе нашептал, что я бьюсь в поисках сбежавшей любимой?

— Интуиция и знание твоей ленивой натуры, — с грустью откусила арбуз, глядя на него устало. — Тендр же грядет. Хотела поменяться ролями, чтобы ты хоть разочек делами фирмы позанимался, а я предалась куражу.

Он усмехнулся. Не поверил. Тронулся вперед. Я соскользнула со столешницы из цельного куска древесины на пол и еще крепче сжала нож, все объясняя взглядом.

— Я воды попить, — остановился в двух метрах и кивнул на раковину, иронично уточнив, — можно?

— Конечно, чего спрашиваешь, проходи, — покивала я, сделав приглашающий жест рукой с ножом. — Смотри не захлебнись.

— Ты такая заботливая. Что это с тобой? — деланно восхищенно протянул он, наполняя стакан и не поворачиваясь ко мне.

— Не знаю, настроение хорошее, наверное. — Задумчиво смотрела на пробегающие по стали отблески диодов из подсветки на потолке. — Обычно я думаю о том, что ты должен был остаться в машине. В машине в реке, когда в наркотрипе с моста съехал. Жаль, что гавно не тонет. Мерин вот не гавно, потому и потонул. А ты нет.

Думала взбесится, но лишь недовольно повел плечом, закрывая кран.