— Он намекнул, что у меня в ухе засвистит. Шершень домой торопиться будет и меня протаранит через глаз. Рауль такой затейник. — Адриан иронично фыркнул, а я похолодела и мурашки пробежались по рукам. Адриан не смотрел, и видеть не мог, но сжал мое плечо крепче. — Я пока его ребусы по глухому телефону разгадывал, его уже выпинули. Жаль. — Адриан подал бокал мне и негромко произнес, глядя на Давида повел подбородком в сторону папки перед ним, — есть варианты нормальные с этим трастом?

— Обвалить его очень сложно и слишком палевно. Это Кайманы, там не получится нахрапом. — Кивнул Давид, открывая папку и подавая Адриану листы. — Я все варианты перебрал и пришел к единственному здравому — тебе нужно поехать туда и вынудить ввести тебя в приоритетные бенефициары. Трасти полюбас местный, с ним потрещите и назначите юрика для вывода активов. У нас есть несколько добрых молодцев, мы в оффшоры с ними три года играем, поражений не было. Поэтому мы щелкнем это на раз, а на два ты свое бабло заберешь.

Адриан усмехнулся, молниеносно пробегаясь взглядом по распечаткам и кивнул, откладывая листы на край стола.

— Что буду должен? — вопросительно приподнял бровь он, глядя на задумчивого Давида.

— Ничего. — Поднял на Адриана взгляд темных глаз, твердо блеснувших. — Ты со старшими, оборудованием и спецами помог сразу и без вопросов, когда ко мне беда постучалась. — Давид помрачнел и потянулся за сигаретами. — Так что я возвращаю свой долг, прими и не обижай меня.

— Принято. — Медленно кивнул Адриан и перевел взгляд на Влада, — семьсот с хуем мультов, Влад. Юрик должен быть масштабен, а свою паутинку светить я не могу.

— Юрик масштабен. — Кивнул Влад, доставая документы из папки и передавая Адриану. — У меня есть сеть автосалонов с рецессиями на автосервисы. Система отлажена и официальна, поэтому могу и по легалу протащить, но это будет длиться месяца полтора-два, а могу твое бабло сам у себя спиздить, чтобы не светить его вообще. Это займет полторы недели.

— Первый вариант, — Адриан кивнул и вопросительно приподнял бровь, переведя взгляд от разложенных перед собой документов на Влада.

— У меня семья. — Негромко ответил тот на невысказанный вопрос.

— Понял. Уже не сядешь. Не тронет никто, включая тех, кто пытался и пытается. Устраивает такая оплата?

— За ней и ехал. — Влад прикрыл глаза и бахнул бренди.

— Пройдет успешно, перейдешь ко мне? — Адриан скользил задумчивым взглядом по документам Влада.

— Да. — Не задумываясь отозвался тот, и тут же посмотрел на Давида, прикусившего губу, глядя в экран телефона, — Дава, с Эмином…

— Я поговорю. — Серьезно произнес Давид, выключая телефон и откидываясь на кресле, кивнул и глядя на Влада. — Все нормально.

Адриан отложил документы на край стола и посмотрел на Давида:

— Я сам с ним поговорю, как оправится. Не к спеху пока, не грузи его. Вон с Калиной поговори, он же явно против будет. И у него как раз синяки сошли. Пора, Дава, чего ты тормозишь-то?

— Э, бля, тощна! Мне ж у начальства спросить надо. Все время про это забываю. Охуенно, спасибо, Адриан! — расхохотался Давид с удовольствием глядя на усмехнувшегося Адриана.

И было хрупкое ощущение, что неведомому Калине, который неосмотрительно возразит Давиду, опять быть битым. Вон как эти трое довольно и издевательски улыбаются.

Полились отвлеченные беседы, бесконечная ирония, смешные подъебы. Мне безумно нравилась атмосфера силы и облаченная в ироничные реплики. Здесь все было сходно, все ложилось друг к другу, естественно, но меня не отпускало ощущение провала. Даже сейчас. Меня просто экстренно покачали до уровня бог, чтобы могла быть в темпе новой империи, но к создателю этой империи не все ключи даны, что-то было пропущено. Пазл, который состыковывает повелителя тьмы и моего Адриана делая их одной личностью, этот пазл он еще не показал.

Это только подготовка к связующему звену. То, что приближено к пока скрытой связке, то, что намекает на нее.

Он не видит оттенки и в нем их не было, только цвета, ясные, четкие. В нем при его мертвенности было что то не сдохшее, что то очень скрытое, за семью печатями, свято хранимое, оберегаемое отрешением от мира и людей и оттого более ценное. Он дал мне ключ от замка, когда позволил увидеть себя с ними.

Но ключ не провернулся. Потому что это подготовительный этап. Дозволение знать, что он не один со звериными повадками и с границами души, что он может проявлять уважение и к нему его проявляют не самые простые люди.

Должно быть соблюдено еще что то, перед тем как замок щулкнет, что-то, о чем он пока не говорит. Готовится. И подготавливает. Показывая их. Они тоже звери. Но сочетаемые. Все трое. На какой-то интуитивно ощутимой тонкой грани соприкасаются, порождая этот мираж простой свободной беседы, мираж призрачный и переменчивый. Нет, не потому что это ложь и нет общего оазиса в беспощадной пустыне. Нет, переменчивый именно потому, что его очень сложно уловить, что-то сходное у всех троих, очень ими охраняемое, очень личное, и то, что они будут защищать, стоя по горло в грязи. Есть еще что-то в спектре его души. И он к этому подготавливает. Я уже догадывалась. Проанализировав диалог от и до, я догадывалась.

Они удалились через час. Стол обновили. И Адриан закурил.

Повисла тишина, я смотрела в пустую тарелку. Залпом выпила бокал вина, ощущая его взгляд.

— Я был женат. — Тихо, ровно, безэмоционально.

«Я была замужем», — задушено в глотке. Мой брак закончился кровью. Я посмотрела на него. Он приподнял уголок губ и отрицательно повел головой — нет, с ней все нормально. Затушил сигарету, и, глядя как она гаснет, негромко продолжил:

— И у меня есть дочь.

— Сколько ей? — прикрыла глаза, понимая к чему идет. Пазл появился — то, чем соприкасались эти люди сегодня вечером за этим столом. Ценностями. «Был женат».

— Пять и семь.

— Почему вы развелись? — послушно спросила я, открывая глаза и глядя в его ровное темное пламя.

— На первом месте мое дело. На втором моя семья и любимая женщина. Наталью такая расстановка приоритетов не устроила. Я объяснял, что мне плевать на то, как, кому и что положено думать и делать по мнению социума. У каждого своя голова на плечах и свой выбор. Мой — именно такой, и навязать мне чьи-то нормы не получится. Вообще и никогда. Говорил, что это мой замкнутый круг и если я не буду отдавать приоритет инвестиций своих сил и времени первому звену, то второе пострадает в первую очередь, а лозунг "с милым рай и в шалаше" я категорически отрицаю. Дальше сработало незыблемое правило диалектики: когда ты отрицаешь одно, кто-то непременно начнет отрицать тебя. У меня и у нее общий ребенок, и мы решили не насиловать ее психику постоянными скандалами. Итог — развод. У меня именно такие приоритеты, Вика, и по-другому никогда не будет. Решай сейчас.

Твердо, безапелляционно, однозначно.

Прямолинейно, честно, откровенно.

Я, глядя в его глаза, медленно кивнула. В темени глаз эхо облегчения. Он прикрыл глаза и притянул меня за локоть к себе, к своим губам.

Глава 9

Подготовка к вылету на Кайманы шла интенсивно. Чрезвычайно интенсивно. Адриан был в лютом ритме — постоянные встречи, звонки, переговоры, абсолютная координация действий херовой тучи человек, полный контроль пиздецово сложного процесса. Спал максимум пять часов, а потом начинался неистовый движ.

У меня тоже нехилый ритм был — мне звонили секретари Адриана вперемешку с камрадами, админами, секретуткой и помощницей, у которых постоянно что-то случалось и им срочно необходимо мое присутствие, мое мнение, мое решение, мой яростный вопль о том, насколько они дебилы. Секретари Адриана начали мне звонить потому, что он сказал им решать со мной вопросы по выбору на аренду вилл на островах («одну нормальную, вторую какую захочешь, но чтобы восемь человек поместились»), джетов для перелета («один нормальный, во втором тринадцать человек») и прочего. Я была недовольна ровно до того момента, пока не увидела что он принимает обезболивающие и часто сжимает пальцами переносицу, когда думает, что я не вижу. Даже его многозадачная голова уже кипела.

Каждый вечер ужинали в компании Давы и его людей, готовящих почву для вывода денег на Кайманах. Меня очень интересовало только одно — так ли идеальная конфиденциальность траста, как о ней говорят? Точно ли не выявить кто и зачем его создал? Давид, усмехнувшись, сказал, что в мире ничего идеального нет, главное суметь изловчиться, а он сумеет. Я улыбнулась в ответ.

Мне кажется, я не засыпала, а теряла сознание, едва голова касалась подушки и через секунду уже было шесть утра, а через минуту меня начинали атаковывать всякие дебилы, которые вообще нихрена ничего не могут. Судя по недовольству глаз на каменном ебале Адриана, которого начинали дергать почти одновременно со мной, хотя зачастую раньше — я просто не всегда слышала его звонки; думали мы об окружающих одинаково. Вот говоришь им, что и как надо сделать, перезваниваешь — либо не сделано, либо сделано так, что стало еще хуже, либо вообще не одупляют, что происходит и почему проблемы возникли и с воплем "спасити!" трезвонят по всякой хуйне. Вроде умные, но пиздец какие тупые!

Меня вообще крайне раздражают ярлыки, что если говоришь о другом плохо, то ему завидуешь. Вот глядя на этих безответственных уебков, которые сами и шага сделать не могли без того, чтобы у меня сердце кровью не облилось, я ничуть не завидовала и категорически не имела желания быть такой же тупой, как они.

То, что у меня крыша съезжает от вала информации, постоянной суеты и необходимости решать все, сразу, и за всех, в постоянно нарастающей динамике, стало понятно, когда я залипла на морковку в супермаркете, в который мы заехали, когда глубокой ночью возвращались домой поспать часа три-четыре. Зачем мы заехали в супермаркет я потом так и не вспомнила, но что-то мне там очень нужно было.