В первый же вечер я, плюнув на исписанные листы, расчертила блекло-золотистые стены в своей комнате на шесть столбцов. Первые три — фирмы Артема. Одна из них тоже страховая, вторая логистическая, третья сеть магазинов автозапчастей. У всех учредители разные и якобы не связанные.

Четвертый столбец — выдержки из законов и мои напоминалки в скобках как я это обходила. Это я вообще наугад, потому что я даже примерно еще не представляла где виднеется горизонт возможностей для наебалова, с такими-то базисами. Пятый столбец — самый большой, метра полтора в ширину, оставила под ключевые данные с фактами оборота по датам, куда кому от кого сколько пришло и куда это потом чего ушло. Последний столбец был для списка контрагентов. Быстро полнящийся.

Два ноутбука, один с чистыми данными деятельности левой страховой, второй с таким же набором из логистической, а к вечеру обещали привезти еще один, уже по сети магазинов. Стол был завален бумагами, выписками, договорами, счетами. Еще и ровными стопками лежавшими на полу. Мебель вынесли. Я постоянно перемещалась по комнате, от ноутбука к документам, от столбца к столбцу. Мебель мешала. Она не нужна.

Гена сначала был рядом, но я тормозилась, тратила время на объяснения ему, а времени у меня было не так уж и много. Это понимали и я и он. Потому, сказав мне, что будет эффективнее, когда я по итогу все разложу, а не в процессе прерываться постоянно буду, дождался моего солидарного кивка и вышел.

Я прихуела, когда начала плотно разбирать. Просто присела на пол от понимания масштаба фронта работ. Чтобы не впасть в истерику, начала со страховой, которая сразу указала на логистическую, у которой страховые случаи и бился транспорт довольно часто. Шли выплаты, с завышением и урезанием ущербов, просроченные европротоколы — классика жанра, договора цессии с мертвыми душами и, естественно, покупки в сети магазинов. И пошло-поехало. Столбец с фирмами полнился названиями, первые три столбца начинали иметь структуру взаимосвязей через множество контрагентов…

Артем молодец. Он воровал у меня красиво. Действительно, очень красиво, так далеко не всякий сможет — брал мои стрельнувшие шаблоны, видоизменял их, скрещивал с другими, которые тоже подвергал мутации, корректировал все до органичности и на выходе получал свою собственную схему, изобилующую многообразием ходов, вариантов, последствий. Схема, которую я кроме как «загадочная хуйня» обозначить иначе никак не могла. Как ты это сделал, мазафакер?..

Спасало меня только одно — имелись мои основы, без этого у меня бы башка разорвалась. Я свой почерк узнавала за богатством витиеватых наложений и закрученных ходов. Могла бы сопоставить с тем, что я поставляла Артему холсты с нарисованным черно-белым абстракционизмом, а он хуярил туда краски, изменял линии, штрихи, добавлял фигуры и в итоге получилось что-то из разряда авангардизма. То есть и там и там без бутылки не разберешься. Н-да, лень действительно двигатель прогресса. Нахер свое создавать, если можно взять чужое покорпеть над ним и получить что-то новое, очень сложное, но оттого и интересное. Поэтому ему и доверяли такие суммы…

По итогу у меня было тридцать четыре лица и физиков и юриков, которые все со всеми взаимодействовали. Сложность была в том, что на линии по порядку взаимодействия они нихуя не делились и нумерация фирм для структуризации общей картины была вообще бессмысленна. Это были постоянные круги, которые накладывались друг на друга, сплетались и взрывали мозг.

Я пыталась поначалу очередность вывести, но после первой же попытки, самого поверхностного и очевидно движа, где двенадцатая фирма выставляла счет второй, которая заключала договор на оказание услуг с двадцать седьмой, которая оплачивала оказанные услуги четвертой, а та в свою очередь заключала договор с тридцатой, она со второй и новый круг, но уже с другими контрагентами, поняла, что все это будет бесполезно. Финансовые потоки нигде не оседали, они разбивались на множество других и текли ручейками, где объединяясь, где распадаясь еще больше. И это если очень упрощенно и огрублено. Круги. Постоянные круги. Бабло для легализации беспрестанно идет кругами с Артемовскими шарагами и, по идее, в них же в итоге и должно сконцентрироваться, чтобы частями уходить к Адриану. Но я, глядя на исписанные стены, уже ни в чем не была уверена. Ясно было одно — деньги где-то провалились и я не могла даже заподозрить где. Пока не могла. Можно было бы обвалить три Артемовские фирмы, получающие, очищающие и выводящие обратно Адриану, но это было бы слишком просто и очевидно, поэтому до предпоследнего звена они не дошли. И это я просто схему нарисовала используя данные работы за полторы недели от момента приказа на отмыв. Очень приблизительную схему. Потому что в каждой фигуре еще свои схемы могут быть.

А я даже не знаю, сколько мне идти до момента, когда потоки соберутся, где они соберутся, как. Сумма должна объединиться на приличные куски и валиться одновременно. Артема убили потому что он понял где. Он знал. Чтобы не рассказал об этом, ему и повязали колумбийский галстук. А заодно и финансисту, курировавшего его. Они поняли той ночью. И замолчали навсегда.

Передернуло.

Хотелось напиться. Нажраться до поросячьего визга. Но у меня была работа.

— Вик.

Я вздрогнула и обернулась, отрывая взгляд от схемы и понимая, что я вообще выпала из реальности. В проходе двери стоял усталый Гена. Посмотрел на схему и невесело улыбнулся.

— Там ужин привезли, пойдешь?

— Не голодна. — Отвернулась и снова посмотрела на списки организаций и физиков.

— Кровать заносить?

— Пока нет. — Отрицательно повела головой, дернув плечом. Он считывает все, он должен понять, что мешает.

Потянулась к верхнему ряду и провела линию от одного физика до ОООшки, сверившись с договором в руке.

— Завтра похороны. — Негромко и ровно напомнил он. — Ты поедешь?

Маркер довершил идеально ровную линию от пункта «А» до пункта «Б». Прикрыла глаза, насильно удерживая тело от желания не убирать руку от стены, опереться на нее кистью, предплечьем, опустить голову, давая себе минуту на постыдную слабость.

— Да. — Ровно отозвалась я, убирая руку от стены и вчитываясь в договор.

Гена еще немного постоял в проеме и ушел, сказав, что они на кухне и когда будет нужно, занесут кровать. Оставшись одна, закрыла дверь и сползла по ней, закрывая голову ледяными, дрожащими руками.

* * *

На улице снова было пасмурно.

Я застегнула легкое пальто и вышла из Панамеры. Мне разрешили приехать на ней, когда утром я об этом попросила, аргументировав, что мне нужно побыть одной. Разрешили после кивка Гены, несколько секунд глядящего в мое лицо. Лелик и Болик на внедорожниках катили сзади. Гена с Димой уехали из квартиры ранним утром в неизвестном направлении.

На стоянке перед кладбищем было очень много людей, хотя я приехала рано и катафалк должен прибыть еще не скоро. Многих знала, многие знали меня. Приткнула машину с другой стороны и подходила к воротам, принимая соболезнования и взглядом попросив Лелика и Болика не подходить. Пусть наблюдают с расстояния, я все равно никуда отсюда не денусь. Они тоже это понимали. В умных подчиненных есть плюсы. Остались у машины. Жаль, что это не мои подчиненные.

Я ждала только одного человека. Очень пунктуального и всегда появляющегося заранее. Диана и в этот раз не подвела и нашла меня достаточно быстро.

Ее тонкая фигура затянута в черное. В голубых глазах отражается, что мысли тоже в черном. Она остановилась в нерешительности, недалеко от меня, пока я принимала соболезнования Мирошниковых, наших соседей. Я ей кивнула и, извинившись, отошла от людей.

— Продажу нужно отменять. — Негромко приказала я, останавливаясь рядом с воротами и глядя в ее бледное лицо. — Как можно быстрее. Его мать где-то около недели будет бухать, потом вступит в наследство и когда обнаружит, что имущество на компании, а сама фирма уходит вам, начнется пиздец.

— Я догадалась. — Прикусила губу Диана, напряженно глядя на меня. Напугана. Очень напугана. — Нас по допросам дергают, предполагают, что из-за страховой. — Приподнимая бровь, задавая совершенно другой вопрос.

— Я его не убивала. — Отчеканила я, твердо глядя ей в глаза. — Отменяйте продажу, Диан. Отменяйте быстрее и зачищайте следы.

— Да. — Бросила взгляд на подъезжающий катафалк и передернулась. — Сегодня же этим займусь, думаю, управимся дня за три, хотя раньше… — перевела взгляд на четыре внедорожника, ровным строем приближающиеся к кладбищу, — а это кто?

— Бля-я-ять. — Отвернулась от заезжающих на парковку автомобилей и быстро произнесла, — звони Эду и остальным, пусть не приезжают. И ты уезжай. Срочно. И не светитесь со мной во-о-бще. Поняла?

— Поняла. — Кивнула, напряженно глядя в мои глаза, и отбрасывая каштановые пряди, закрывшие точенное лицо при порыве холодного ветра.

— Молодец. Тачка где твоя? — быстро спросила я, слыша, как заглушаются моторы.

— На такси. — Тихо ответила, тревожно глядя на меня.

— На, — пихнула ей ключи, — панамка с северной стороны в конце стоянки, иди через толпу и не оглядывайся на меня, особенно не смотри на лысоватого мужика с лицом интеллигента и взглядом маньяка, который сейчас сзади из машины вылезает. Не смотри на него, блять, — прошипела, заметив, как ее взгляд тронулся от моих глаз за спину. — Лицо соболезнующее сделай. Вот так, да. Тачку бросишь у моего дома. Ключи в ней же оставишь, хоть бы ее спиздили нахуй… Если я появлюсь в офисе и не одна буду, старайтесь вообще не появляться рядом. Лицо еще грустнее сделай. Теперь обними меня, — обняла ее в ответ и негромко и твердо проговорила ей на ухо, — все очень серьезно, Диан, охуеть насколько. Езжай в объезд кладбища, чтобы эти тебя не видели и звони парням, чтобы не появлялись. Все, иди.