Александра Лимова - Синекура

Я, стоя у широких каменных перил на балконе своего номера с видом на Старый город, задумчиво наблюдала за размеренной вечерней жизнью красивых улочек Риги. Вечерело. Зажглись фонари, окутывавшие теплым уютом освещения средневековую архитектуру, насыщая ее величественностью и аристократичностью. Внутренний эстет остался доволен.

За оккупированным столом позади меня вот уже второй час шла живая дискуссия, действующая на меня удручающе. Потому что проблеме уже месяц, а мы никак не можем ее решить. Особенно огорчало то, что я-то видела варианты, но мне они не нравились еще больше, чем подчиненным моего мужа.

Их было четверо. Ведущие специалисты, профессионалы, новаторы не без творческого полета мысли и бешеным желанием заработать — на том и зиждился успех компании, занимающейся страховой деятельностью, где гендиром являлся мой супруг, а я третий год работала топ-менеджером.

Сейчас, когда мы присутствовали якобы на международной конференции (официальная инфа для моего супруга), мы выпивали на балконе моего номера и думали, как вылезти из жопы, которая вот-вот обещала случиться. И еще думали, как поиметь с этой жопы.

Думалось плохо. Поговорка про две головы, которые вместе лучше соображают, нихера не работала. Я пригубила вино и подошла к столу, чтобы сесть в кресло и оглядеть напряженно и увлеченно спорящих сотрудников.

Мы были здесь, чтобы нам не мешали. Потому что мы опасались, что всякие шавки, стремящиеся выслужиться перед моим мужем, донесут, что его жена частенько шушукается по углам с его доверенными лицами. Мне не хотелось, чтобы Артем начал думать, что я переманиваю его людей и хочу отмести компанию. Нам этого не хотелось. Поэтому мы якобы свалили на конференцию, чтобы, наконец, нормально поговорить.

Диана, коммерческий директор, красивая и умная женщина тридцати трех лет, перебирала кандидатов для конкуренции в тендере, который мы в розовых мечтах уже выиграли и распилили. Кандидаты ей не нравились, но ставку она делала на Прокофьева с его фирмой:

— … и тогда, думаю, можно будет поговорить с его менеджером, — Диана плеснула вина в мой пододвинутый бокал и стряхнула пепел сигареты в пепельницу, расположенную на подлокотнике ее кресла. На замолчала и с легкой тенью неуверенности продолжила, — он, вроде бы, нормальный и…

— При чем тут его менеджер, надо решать с самим Прокофьевым! — Захар, директор по маркетингу, приподняв бровь, посмотрел на прищурившуюся Диану.

— Потому что сам Прокофьев напрямую с миром не общается! Все переговоры ведут его шестерки, — отрезала она.

— Вундер-цугундер, как удивительно! — насмешливо улыбнувшись произнесла я, принимая протянутый Захаром бокал. — Не находите, камрады? Прокофьев с моим свекром частенько мотал в Доминикану и устраивал там кокаиновые рейвы. Этот поросенок и без допинга трещит не затыкаясь, я удивляюсь, как он дышать успевает. Потому напрямую с миром и не общается, он людей пугает.

— Нахер Прокофьева? — уточнил Витя, наш финдир, вытягивая ноги под столом и, взяв сигарету из пачки на подлокотнике Дианы, досадливо передернул уголком губ.

— Разумеется. — Кивнула я и, откинув голову на кресле, рассматривала первые звезды в чистом летнем небе.

— Я думаю, что следует попробовать Новака и его шарагу. — Негромко произнес Захар, взяв дольку лимона с тарелки и, глотнув бурбон, вперил в меня взгляд.

— Он на карандаше у экономов, нам не нужно дружбы с такими особями, — подал голос Эдик, развалившийся в кресле по правую сторону от меня и почти не отрывающий взгляда от экрана телефона, где ему оперативно докладывали обстановку на рабочем фронте.

— Сделаем так, что Новак не узнает, что его фирма с нами дружит. — Задумчиво посмотрела на него Диана, удобнее устраиваясь в кресле, поджимая под себя ноги и глубоко затягиваясь сигаретой. — У нас есть инсайдеры в его организации и к тому же…

— Нахер Новака. — Отрицательно повела головой я, все так же глядя в насыщающееся вечерней мглой небо.

— Вика, — позвала меня Диана, — в принципе, есть же вероятность, что он не уз…

— Это что за бунт на корабле? — вкрадчиво поинтересовалась я, переведя на нее взгляд. — Где моя легитимность, Диана Дмитриевна? Она, вроде бы, еще у меня, верно? — Я улыбнулась мягко, намекая на шутку. Но все давно все знали. Поэтому Диана отвела взгляд и кивнула, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.

— Если батька сказал «ни», то сиди и не пизди, — своеобразно разрядил обстановку Эдик, равнодушно улыбнувшись на сердитый взгляд Дианы. — У экономов он под колпаком, Диан, зачем нам попадать в поле их зрения?

— Молодец, поговорю с мужем, зарплату тебе поднимем на этот месяц. — Похвалила я Эдика не глядя на него и под негромкий смех остальных пригубила бокал. — На той неделе у Грачева обыск был из-за того, что Новак ему денег должен и Грачев ему ежедневно об этом напоминал. По мнению экономов эти двое находились в тесном контакте, коли Грачев ежедневно названивал Новаку. И экономам похер по какому поводу там беседы шли, они шерстят всех с кем Новак контачит. Новаку уже сухари сушить пора, а он все еще вид делает, что штанишки чистые.

— А если все же Рогачевскую шарагу? — приподняла бровь Диана. — Он вроде хоть только раскручивается, но прямо рыцарь на минималках. К тому же его гонец недалече чем неделю назад прискакивал и вроде как намекнул, что Рогачев встретиться хочет именно по вопросу участия в грядущем тендере.

— Темная лошадка он, а не рыцарь. — Я устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. — В тендерах не участвовал, никому не подсирал, даже на провокации Вадиковской голубой ватаги не отвечал, всяких убогих вокруг себя собирает и кормит. То есть ведет себя как максимально адекватный человек и, соответственно, неуспешный бизнесмен. От этого ничего хорошего ждать не стоит. Погорит рыцарь на благородстве и нас за собой потянет. Переговоры он с нами хочет… Заглянул в нашу шестую палату адекват, блять. Пизданулся совсем, что ли…

Захар хохотнул и чокнулся бокалом с рассмеявшимся Витей.

— Насчет Рогачева я бы все же подумал, Вик. — Чуть погодя, произнес Захар.

— Начинай сейчас и вслух. — Кивнула я, внимательно посмотрев в его сосредоточенное лицо.

— Если мы хотим так, чтобы федеральные дровишки мы обвязали только своими вязанками, то, естественно, надо брать шарагу этих ноунеймов и широко их анонсировать, но ивент должен состояться через полтора месяца, значит бабла и времени на пиар-компанию подставного конкурента уже нет и, блять…. — Захар прикрыл глаза и помассировал виски пальцами, — тут два варианта, либо впрягать наших ноунеймов в конкурс, вязать дровишки и молиться, чтобы нас антимонопольная сзади не выебла, либо идти без подстраховки, что именно мы возьмем тендер, блять, нет, это реально тупая идея с Рогачевым…

— Нахер Рогачева. — Отчеканила я, наблюдая как Эдик наливает себе и Вите виски. — Он не только при консервативных понятиях и скоро утонет, но и живет по принципу мой друг должен стать вашим другом. Эдик пробивал его. У него там такая иерархия бояр, ты просто охуеешь, Захар. Если бухнуть в него бабла на раскрутку, то держать сию коллаборацию под контролем будет затруднительно. Там у него под крылышком ходит этакий стереотипный решала из средней Азии, с кастетом как аргументом. Чуешь, чем пахнет, если они бабло получат? Да и конец Рогачеву в скором времени, потому что за ним Томин как Тотошка везде бегает, а Рогачев ему пинка не дает, хотя в курсе как Томин с Вороновым бюджетные стройки в Сочи пилил. И где сейчас Ворон? С бомжами на помойке за коробки из-под холодильника дерется, а ведь невъебаться братанами с Томиным были. И Ворон знал, что Томин просто Брут при регалиях отца-депутата. Наверное, Воронов на Сочинских стройках на сварку насмотрелся и ослеп. Или ослеп от своего сияния, тоже ж считал, что настолько крут, что перед ним айсберг, Титаник потопивший, на осколки рассыплется, что уж говорить про Брута-Томина. Нет, Томин это предвестник апокалипсиса и сейчас он бегает за Рогачевым, а тот, придающий своей свите великий экзистенциальный смысл и сам без Томина скоро на дно пойдет, свои же и потопят, если денег срубят. Бесполезное инвестирование.

— Если кредитнуть их? — не сдавалась Диана. — Вроде как мы даем им бабла на раскрутку, но они возвращают все в строгие сроки и с процентами.

— Джиниус, Хулио. — Саркастично похвалил Диану Витя, чокнувшись с рассмеявшейся мной бокалом. — Сказано же, что Рогачев принципиален и из-за своих принципов в самое ближайшее время на дно пойдет. Хулио ты не джиниус.

— Тогда, блять, кого? — недовольно повела бровью она, глядя на него.

— Мы об этом уже час толкуем, спасибо, что подключились. — Я кивнула Вите, подлившему мне вино в бокал и негромко резюмировала, — итак, поскольку Хулио и команда сделали над собой большое усилие и, наконец, сообразили над чем мы уже месяц бьемся в поисках решений, мне выпадает великая честь прикончить наши призрачные надежды на то, что возьмем тендер в одну харю. А именно: да, ноунейма брать небезопасно и тупо времени нет прокачивать его до нужного уровня, чтобы устроить с ним постановочные гладиаторские бои за тендер. Так что на этот раз придется играть по правилам, к сожалению. То есть наравне с остальными и трястись за то, чтобы мы успели наебать их первыми. По ходу дела нужно пробивать тему с кем можно вступить в преступный сговор и предупреждать, что отбашлять мы готовы не более десяти процентов и только по факту совершения сделки. Понятно? Заранее никому не платить. Утром стулья, вечером деньги, только так. Обещанные проценты в перспективе можно чуть увеличить, главное, чтобы нас не опередили. Здесь нужна победа. Потому что нужен контракт с филиппинцами, а эти сволочи дадут добро только в случае если возьмем тендр.