Диана Уайтсайд - Синеглазый дьявол

– Компромиссы нам ни к чему, золотце. Неужели ты действительно решила, что я стану унижать тебя в присутствии других мужчин?

Виола закрыла глаза и честно ответила:

– Да, сэр.

– Разве такое поведение сочетается с покровительством?

– Нет, сэр. – Голос у нее звучал хрипло.

– Заслуживаешь ли ты возмездия за недоверие?

– Да, сэр, – проговорила она с трудом. Вряд ли его представления о наказании будут похожи на что-то уже испытанное ею раньше. Все же она его оскорбила, и его честь должна получить удовлетворение.

– Поблагодари себя за честность и чувство справедливости, Виола. Клянусь, я не стану тебя мучить.

– О, я никогда не думала, что вы на такое способны, мистер Донован.

– Благодарю вас. – Он положил руку ей на спину. Она могла точно описать, где именно каждый палец и его ладонь мнут ее. Вдруг ей стало трудно дышать.

Он легко погладил ее сквозь ткань.

– Мистер Донован, вы уверены, что хотите это сделать?

– Совершенно уверен. Особенно когда голос у тебя становится вот таким хриплым. Он напоминает мне о том, как ты умоляла меня вчера ночью, золотце.

Виола поперхнулась.

Он похлопал ее по другой стороне. Его прикосновение, выражающееся в отрывистом постукивании и медленной ласке, казалось восхитительным.

Виола вспыхнула, подумав о том, что и трепка может быть приятной.

– Где мне наказать тебя еще? – продолжал он. – Там, где торчит твоя славная попка? Или с другой стороны?

Донован снова похлопал ее, погладил, потом сильно стукнул.

– Попка у тебя розовеет, золотце. А что, внутри ты млеешь так же, как и снаружи? – промурлыкал он, потом продолжал, не дожидаясь от нее вразумительного ответа, разнообразя свой ритм, то хлопая, то гладя в медленном и быстром темпе.

– Мистер Донован! – Виола ахнула после особенно сильного удара, от которого она подпрыгнула. – Нужно ли заставлять меня чувствовать себя до такой степени не собой?

Донован фыркнул.

– Пахнет от тебя замечательно, золотце. – Виола вздохнула.

– Тебя волнует более сильное прикосновение, золотце? Тогда, наверное, мне нужно попробовать что-то понежнее, – задумчиво заявил Донован и стал ласкать ее.

– Мистер Донован, прошу вас. – Виола беспокойно заерзала, жаждая большего.

Донован принялся работать рукой уже серьезно, все время разнообразя ритм и силу.

– Какая ты отзывчивая девочка, золотце. Хочешь, чтобы я потрогал тебя?

– Прошу вас, – содрогнулась она, – везде.

Она чувствовала себя беспомощной против силы его рук, но ей хотелось большего. Она задыхалась и вскрикивала от более сильных ударов. Корчилась рядом с ним. Снова и снова просила его.

– Я трогаю твою… золотце. Произнеси это слово для меня.

Она поперхнулась. Она не могла произнести такую непристойность. Но он продолжал свое дело, и она застонала и подчинилась. Слишком ей хотелось достигнуть высшей точки. Сейчас важна только цель. И она проговорила требуемое слово.

– Очень хорошо, золотце, – промурлыкал он. И когда она думала, что больше не вынесет, он нажал на то место, на которое нажимал тогда, в конторе. Виола закричала от облегчения. Каждый ее мускул взорвался от восторга.

– Теперь ты мне доверяешь? – Его рука больше не двигалась.

Виола постаралась думать.

– Да. Да, доверяю, – ответила она увереннее. Он мог отстегать ее ремнем или сделать что-то похуже, а он устроил ей чувственную трепку.

Честно говоря, она боялась, что, если он снова оттреплет ее, она просто растает от пылкого предвкушения.

– Линдсей!

Хэл круто повернулся и усмехнулся, узнав говорившего.

– Роджер, ах ты, негодяй!

Кавалерийский офицер, бежавший через площадь Санта-Фе, махал ему рукой. Хэл встретил его на полпути, и молодые люди пылко пожали друг другу руки.

– Рад видеть тебя, старый такой-сякой. Когда мы виделись в последний раз, ты направлялся, чтобы присоединиться к Шерману в Чаттануге.

– А тебя отправили командовать твоей канонеркой. – И Роджер хлопнул Хэла по руке.

– Хочешь выпить за старые времена?

– Буду рад. В переулке Бурро держит салун «У Пауэлла», у него обязательно найдется выпивка, которая придется тебе по вкусу.

В салуне «У Пауэлла» в нескольких кварталах от площади они нашли свободный столик. Радостная встреча продолжилась длительной дискуссией, прежде чем Хэл выбрал сорт виски.

Роджер откинулся на спинку стула и фыркнул.

– Все еще пьешь только лучшее, я вижу.

– Почему бы и нет? – Хэл выгнул бровь, услышав их старую шутку.

– Потому что лоцманам на Миссури платят больше, чем армейским офицерам. Сколько получаешь сейчас, десять тысяч за сезон? – В его словах заключался только смех, но не зависть. – Должно быть, ради них стоит сбежать от целого отряда юбок и оставить их на берегу.

Хэл налил обоим.

– Ты хочешь сказать, что оставил жену и дочь ради службы на какой-то посудине.

– Дочерей. Пять штук.

Хэл поперхнулся, потом поднял стакан:

– В честь юных леди Роджерс. Пусть они будут красивы, милы и добры, как их мать.

– Слушайте, слушайте. – И оба торжественно выпили. Покончив с формальностями, они усмехнулись друг другу.

– Вижу, ты при деле.

– Армейская жизнь устраивает меня больше, чем гражданская скука. К счастью, Кэролайн со мной процветает, как и девочки. А ты? Насколько я помню, ты вышел из женской семьи.

– Две сестры, обе замужем.

Внимательный как всегда, Роджерс поймал в голосе Хэла предательское безразличие.

– Не любишь своих шуринов?

– Тоунсенд – таков, какого и заслуживает, по моему мнению, Джульетта: известная семья, богат, глуп достаточно, чтобы его можно было водить за нос. Конечно, купил вместо себя заместителя, чтобы не воевать.

Роджерс только пожал плечами. Большинство денежных людей платили за то, чтобы уклониться от призыва.

– А вторая? Как ее звали?

Хэл рассматривал на свет виски в своем стакане.

– Виола вышла замуж за Эдварда Росса в шестьдесят пятом году.

– Что?! Пьяный симулянт женился на твоей любимой сестре?

Хэл кивнул и осушил стакан.

– Черт бы тебя побрал. – Роджерс в знак сочувствия сделал добрый глоток, а потом опять заговорил: – Она могла бы сделать и худший выбор. В тот первый день в Шайло он проявил твердость, ты знаешь, и помог нам осадными орудиями, что нас и спасло.

– Возможно. По крайней мере именно тот его поступок несколько примиряет меня с ним. – И Хэл снова наполнил стаканы.

– Никогда нельзя предсказать, в кого влюбится женщина. Семья Кэролайн до сих пор не понимает, что она нашла во мне.

– Странное дело, Виола никогда не говорила о любви, только сообщила, что собирается за него замуж. Что бы я ни говорил, ничто не могло разорвать ее помолвку.

– Здорово поссорились, да?

– Хуже некуда. Я поклялся, что никогда больше не буду с ней разговаривать, если она не расстанется с этим человеком.

Роджерс хмыкнул, и в его звуке выразился целый мир понимания.

– Считаю, она выиграла бой.

– Можно и так сказать. Она вышла за него, и с тех пор я ее не видел. И никто не видел из нашей семьи.

– Жаль.

Последовало молчание, за время которого виски в бутылке сильно поубавилось. Наконец Роджерс снова заговорил:

– Так что же привело лоцмана с Миссури в пустыню Нью-Мексико?

– Ищу Виолу. Я обещал бабушке перед ее смертью, что верну домой младшую сестру.

– И ты думаешь, что найдешь ее в Нью-Мексико?

– Они с Россом отправились после свадьбы на запад искать счастья на золотоносных приисках. Сначала я поехал в Калифорнию, а теперь пробираюсь через Скалистые горы.

– Повезло?

– Я проследил за ней от Виргиния-Сити в Монтане до Лидвилла в Колорадо. Слышал кучу рассказов о пьяном болване и его маленькой белокурой жене. Нашел в Денвере жемчужное ожерелье Виолы, которое она заложила несколько лет назад, но ни признака ее самой. Следующая остановка будет в Силвер-Сити.

Он счел бы большей удачей, если бы нашлась памятная брошь адмирала, которая имела для Виолы большое значение. Находка броши означала бы, что сама Виола где-то рядом.

– А что насчет Аризоны? – спросил Роджерс.

– В Аризоне мало белых, но много апачей, – напомнил Хэл другу. Найти там Виолу казалось наименее вероятным.

Роджерс пожал плечами.

– Там есть золото и серебро. С конца войны люди все едут и едут туда. Например, в Рио-Педрасе есть крупный прииск.

– В Рио-Педрасе?

– Серебряный прииск «Голконда». Поселок расположен на территории, принадлежащей промышленной фирме. Примерно тысяча жителей, но есть также какие-то небольшие прииски на расстоянии одного дня езды на дилижансе к югу от Тусона.

– Очень может быть. Спасибо за сведения.

– Если направишься туда, не попадайся на глаза Полу Ленноксу, который владеет Рио-Педрасом.

Хэл сжал губы, вспомнив о былом сражении.

– Как-то я встречался в Нью-Йорке с банкиром по имени Николас Леннокс. Но, наверное, они не родственники.

– Может быть, и родственники. Он любит хвастаться своей старинной прекрасной нью-йоркской семьей. – Роджерс не торопясь выпил, а потом продолжал: – Во время войны Леннокс служил в кавалерии и долгое время находился в долине Шенандоа. Несколько гражданских, в том числе и дети, умерли «случайно», когда он захватил провизию на их фермах. Его не очень-то привечают на встречах фронтовиков, и я слышал, что его невеста порвала с ним.

– Сукин сын. – Похоже, такой же скользкий тип, что и Николас Леннокс. – Спасибо, что предупредил.

Роджерс пожал плечами.

– Меньшее, что я могу сделать. Ты спас мою голову на Теннесси.

– Да ведь ты был просто новобранцем, который измазал всю мою чистую палубу кровью, – пошутил Хэл, сводя все на шутку.

Роджерс некоторое время смотрел ему в глаза, а потом усмехнулся: