— Темников уехал в Питер, а ты занял его кабинет. ― Закончила Раймона.

— Так получилось. Я не подсиживал Леонида.

— Ясно. Вернись к событиям прошлой недели.

— Прошлой? Этот кошмар начался месяц назад. Те самые парни явились в институт и стали требовать от меня образцы препарата, о существовании которого я только догадывался. Я мог бы отдать им формулу, но и её у меня не было. Тогда мне и дали этот месяц, чтобы я нашёл того, у кого она есть.

— Денег пообещали, Толик?

Мужчина низко опустил голову.

— Меня шантажировали.

— Понятно. ― Раиса усмехнулась. ― Опять принялся за старое, вонючий козёл? Со студенточками развлекаешься?

— Нас это не касается. ― Я решила встать на защиту профессора. В конце концов, у каждой студентки был выбор: поражать вот такого козла знаниями или спать с ним ради приличных оценок. Лично я всегда выбирала первое. ― Скажите, а кому мог в принципе понадобиться такой препарат? Насколько я понимаю, раз гены сцеплены, он должен подавлять их общую активность? Значит, став нечувствительной к боли, я получила в подарок крепкие кости, хороший сон и… возможность быть отравленной… В мире много подобных больных, как я? Может, препарат хотят поставить на поток и нажиться на нём?

Анатолий Геннадьевич пожал плечами.

— Лично я читал о трёх подобных случаях. Так что промышленные масштабы отменяются. Совсем другое дело дать препарат здоровому человеку. О, это будет суперчеловек! Вся опорно-двигательная система, если и пострадает, то восстановится молниеносно, испытуемый получит полное отсутствие болевой реакции. Он сможет спать пару часов, а то и не спать вообще. А, что касается ядов, не всех же травят каждый день. Тут, главное не пить. Иначе можно помереть и от банальной водки. А вот теперь подумайте, господа, кому нужны такие сверхчеловеки?

— Мы молчали. Ответ знали уже давно.

— В общем, я долго размышлял, сидел в научных библиотеках, консультировался с коллегами. Никто ничего не знает о дальнейших исследованиях Леонида. И тут я вспомнил про Раю. Она дружила с Темниковыми.

— Значит, из-за тебя, козла, меня чуть жизни не лишили?

— Это из-за тебя, дорогая, я пью уже третий день и прощаюсь со своей научной карьерой. Отдала бы сразу образец или файлы… ― мужчина уронил голову на стол и разрыдался.

Раймона подошла к Толику и переместила лысый череп на свою шикарную грудь.

— Ну-ну, не расстраивайся ты так. Я же сразу сказала, что у меня ничего нет. Надо было искать в другом месте. Зачем было насылать бандюков на меня?

— Да не насылал я их. Они, наверное, следили за мной. Ох, Раечка! Убьют они меня!

— За что, придурок? Угомонись уже. ― Резко развернувшись, ведьма тряхнула копной смоляных волос. ― Поехали. Тут нам делать нечего.

Анатолий Геннадьевич сразу протрезвел.

— Погодите. Возьмите меня с собой, не оставляйте одного.

Одевшись за пять секунд, он стал у выхода, помахивая связкой ключей.

— Чтоб тебя!

Пока мы размещались в машине, Раиса шепнула мне на ухо:

— Хоть и придурок, а муж бывший. Не бросать же его. А ты, Темникова, смотри, чтоб и твой таким козлиной не оказался.

Кеша, если и был возмущён прибытием очередной партии гостей, виду не подал. Бывшие супруги заняли одну спальню, окончательно переселив Эдика ко мне. Кеша шепнул, что его парни задержали в лесу двух подозрительных типов, наблюдавших за базой. Раиса проследовала на опознание. Да, охотники были пойманы в полном составе.

— Я позвоню ребятам из контрразведки. Пусть пробьют этих голубчиков и заберут к себе.

Вечером мы с Эдиком перечитали письмо отца ещё раз.

— Итак, Бабочка, из известных нам фигурантов остался некий Карлсон. Думаю, с утра мы посетим его каморку на крыше. А теперь давай думать.

— О чём?

Я дьявольски устала и хотела спать.

— Для начала вспомни, какой препарат ты пьёшь. Ты должна пить его каждый день. Генетические болезни нельзя вылечить или перерасти.

Я пожала плечами.

— Да ничего такого я не пью. Хотя, постой. Отец оставил мне витамины. Поливитамины, несколько упаковок. Я как раз допиваю последнюю. Обычно родители прилетают в июне и привозят новые.

— Теперь всё становится на свои места. И боязнь отца, что ты можешь проглотить рюмашку-другую и отравиться, и твоя нечувствительность к хлороформу, и то, что ты бродила по ночам, разговаривала со мной, а утром ничего не помнила. Аль, в твоих витаминах содержится тот самый препарат.

Я поёжилась. Трудно осознавать себя генетическим мутантом. Наверное, теперь Эдик отвернётся от меня. Я тяжело вздохнула и отвернулась первая… носом к стенке.

— Эй, я ещё не разрешал тебе спать, крошка. У нас остались незаконченные дела.

Он резко развернул меня к себе и быстро стянул длинную майку, которую я надела после душа.

— Что ты собираешься делать?

Голова принца уже спускалась к моей груди.

— Тебе огласить весь список?

Я попыталась отстраниться.

— Эдик! Я ненормальная, мутант.

— Тогда я буду заниматься любовью с мутантом. А то, что ты ненормальная, я понял в первую же ночь, когда ты швыряла камнями в мои окна.

Меня не успокоил его шутливый тон.

— Но мы не предохраняемся. Что будет, если я…

Мужчина оторвался от груди и серьёзно посмотрел мне в глаза.

— У меня нет твоих проблем. Я пью водку и отключаюсь от хлороформа, я засыпаю, как убитый, и не блуждаю по ночам. Так что не переживай. Наши дети будут такими, как все.

Наши дети? Какое магическое словосочетание. Я не хотела уточнений, сроков, обещаний. Я вообще не хотела ни о чём думать и ни о чём говорить. Такие огромные и такие нежные руки ласкали моё тело, губы приблизились к моим, а, когда мягкий язык скользнул в рот, я встретила его с радостью, наслаждаясь чудесным вкусом любви. Эдик застонал, раздвинул мои колени и медленно вошёл в меня, давая время привыкнуть к новым ощущениям. Я больше не испытывала боли. Голова шла кругом от немыслимого счастья единения.

— Прости, детка, я больше не могу.

Мой принц дёрнулся и зарычал, наполняя меня соками любви. Я не успела подумать, что всё так быстро закончилось, как почувствовала внутри себя его пальцы. Осторожно и умело, они ласкали чувствительную плоть, заставляя кричать и выгибаться. Я стремилась навстречу подкатывающему удовольствию, резко насаживая себя на источник наслаждения.

— О, малышка, а ты любишь пожёстче. Чёрт. Я опять нуждаюсь в тебе.

Такого не могло быть, или могло? Твёрдая эрекция упёрлась мне в живот.

— Потерпи немного. Давай сделаем это вместе!

Он снова вошёл в меня. Но теперь всё было по-другому. Ни капли нежности, ни доли жалости. Мои ягодицы ныли под крепкими пальцами, сжимавшими их до боли. Перевернув меня на живот, Эдик вновь проник, резко, грубо, жёстко. Я инстинктивно выгибалась, чувствуя, что на грани. Всё было так, как и хотел мой принц. Мы кончили одновременно и, обессиленные, растянулись на кровати. Эдик поглаживал мой живот, поднимаясь рукой к груди.

— Нет. Я требую передышки.

— Хорошо. ― Принц поднялся с кровати и направился в душ. ― Но, когда я вернусь…

Когда он вернулся, я уже крепко спала.

Глава 13

Утром я убедилась, что память у Эдика была отменной. А ещё он очень не любил откладывать незаконченные дела в долгий ящик. Проснуться от осторожных поцелуев, которыми принц покрывал мою шею, было приятно. Лёгкое дыхание щекотало кожу, вытягивая меня в режим бодрствования. Когда тёплые ладони сомкнулись на полушарии груди, я приоткрыла веки.

— Ты решил воспользоваться мной, пока я нахожусь в бессознательном состоянии?

Мужчина усмехнулся.

— Раз ты не пользуешься мной, решил проявить инициативу. Смотри, какой экземпляр пропадает!

Взяв меня за руку, он передвинул её на свой восставший жезл. Я сонно погладила предмет мужской гордости.

— Раньше от этой напасти тебя спасал холодный душ.

— То было раньше. А теперь моя спасительница лежит рядом и совершенно не хочет удовлетворить своего мужчину.

— Гм. Я подумаю.

Эдик перевернул меня на спину и широко развёл мои бёдра.

— Подумай, как ты сделаешь это вечером. А пока просто впусти меня всего, без остатка.

Двигаясь во мне медленно и лениво, принц внимательно наблюдал, как я постепенно возбуждалась. Теперь я хотела большего: силы, жёсткости, ударов, грома, молний, цунами, землетрясения. Я впилась ногтями в широкие плечи, усиливая амплитуду движений.

— Моя маленькая птичка хочет разбудить зверя?

— Да, хочу. Я нуждаюсь в нём.

Эдик запрокинул голову и выпустил своего зверя на свободу. Яростно рыча, раскачивая кровать, подминая меня под себя, он добился-таки моего крика, который вырвался непроизвольно, как знак полного подчинения и капитуляции.

Когда всё закончилось, принц привлёк меня к себе, растирая покрасневшую шею.

— Как ты думаешь? Синяк останется?

Я убрала его руку. Боже всемогущий! Это я так укусила Змея?

— Я… я просто не понимаю, как это вышло.

Эдик раздулся, как индюк.

— Ты очень страстная штучка, малышка. А ещё мне кажется, что чьи-то маленькие коготки расцарапали мне всю спину.

Я уткнулась носом в подушку и завыла. Какой стыд! До чего я докатилась! Развернув меня к себе, принц посмотрел в глаза.

— Запомни, птичка! Теперь ты принадлежишь мне, только мне. Кусайся и царапайся, сколько пожелаешь. Но ты никогда, слышишь, никогда не улетишь от меня. У тебя никогда не будет другого мужчины. Теперь я твой хозяин и господин.

Аквамариновые глаза превратились в изумрудные. Мой зверь предъявлял права. Он ставил на мне печать собственника. Это было похоже на какую-то кровную клятву, больше, чем признание в любви, гораздо больше, чем предложение руки и сердца. Я почувствовала, что, действительно, принадлежу этому мужчине, такому разному и непонятному, но такому близкому и родному. Приподнявшись, я дотянулась до его губ и прошлась по ним языком. Эдик не отреагировал. Он всё так же пристально смотрел на меня немигающим змеиным взглядом, точно удав на кролика.