— Зачем я живу…

Здравый смысл возвращал ее к мыслям о Насте:

— У тебя есть Настя. Ты нужна ей. Она еще так молода. И вообще — скоро она приедет, и все будет хорошо.

— Хорошо не будет никогда, — возражало отчаяние. — Раз мы не можем найти следы моей малышки (вторую дочку представляла только что родившейся крохой), значит ее уже нет в живых…

— Бред! — возражал голос разума, — известно ведь, что ее удочерили!

— Аркадий! — Ирина бросалась к мужу, — надо возобновить поиски. Я так больше не могу.

Подобные сцены заканчивались истерикой. После них Ира впадала в депрессию, сопровождающуюся жуткой головной болью. Эта боль стала постоянным спутником ее болезненного состояния и не оставляла ее ни на минуту.

Целый ворох таблеток, которые она беспорядочно глотала, не приносил облегчения. С каждым днем боль становилась все мучительнее и невыносимее. Ирина все откладывала визит к врачу. Аркадий настаивал. Ему тяжело было смотреть, как она мучается.

Единственное, чем он мог помочь ей, — убедить пройти обследование. Настя тоже настаивала на этом.

После очередного приступа головной боли, купировать которую удалось только с помощью Амитриптилина, врач Скорой помощи настоятельно посоветовал выяснить причину болевых ощущений такой интенсивности. Но категорически отказал в просьбе оставить пару таблеток на всякий случай, мотивировав свой отказ тем, что болевой синдром такого характера может сигнализировать о серьезных проблемах.

Слова доктора стали последней каплей, после которых Аркадий больше не стал слушать заверения Иры, что ей уже полегчало. Было решено не откладывать посещение врача.

* * *

Вердикт врача был неутешительным. Вывести Ирину из депрессивного состояния могли только положительные эмоции. Только где их было брать? Обрисовав невропатологу, а затем и психотерапевту печальную причину стрессового состояния жены, Аркадий с надеждой смотрел на врача.

— Понимаете, постоянное погружение в безрадостные воспоминания, непреодолимое чувство вины и отсутствие надежды на удовлетворение потребности найти дочку будут только усугублять ситуацию. В психологии есть такое понятие, как незакрытый гештальт. Это именно то состояние, в которое все глубже погружается ваша жена. Незавершенность ситуации снова и снова возвращает ее к мысли о содеянном грехе. А это — прямая дорога к неврозу.

— Так что же делать?

— Для начала я рекомендую психологические тренинги. И, конечно же, курс антидепрессантов. Стабилизация состояния вашей жены во многом будет зависеть от вас самих. Будьте к ней предельно внимательны, постарайтесь создать спокойную обстановку, а еще лучше — вызовите дочь домой.

* * *

Настя и Даша оказались на вокзале одновременно. Обе очень удивились.

— Что-то случилось дома? — почти синхронно прозвучал вопрос.

Долго ехали молча. У каждой было тревожно на сердце. Затем постепенно разговорились.

— Ты надолго домой? — спросила Настя.

— Думаю, нет. Надо побыть с мамой, успокоить ее. Она очень переживает, что я стану искать своих родителей и забуду ее.

— Не поняла?

— Отец не рассказывал, что я приемная?

— Нет, может быть, с мамой обсуждал. А я ничего не знала. Ты-то сама что думаешь делать?

— Пока не знаю. Как всякому нормальному человеку, хочется знать свои корни. Останавливает только то, что для мамы мои активные поиски будут слишком болезненны.

— Знаешь, у нас аналогичная ситуация, только наоборот.

— Это как?

— Мама ищет мою сестру. Мы двойняшки.

— Настя, а может быть… мы сестры?

— Нет. Насколько мне известно, когда-то давно тест ДНК родства не подтвердил.

— А ошибки быть не могло? — Дашин мозг взорвался от неожиданной догадки, ведь гадалка сказала, что мать ее совсем рядом. Что если это тетя Ира?!

Она буквально вцепилась в Настину руку.

— Настя, а вдруг ошибка?

— Не думаю. Ведь по рассказам мамы делали сразу три теста. Я вообще-то смутно помню всю эту историю. Но уверена, что родители сделали все, чтобы выяснить степень родства. Дело в том, что мама до сих пор надеется найти мою сестру. И все без результата. — Настя помолчала.

— Вот и сейчас отец вызвал меня из-за болезни мамы. Она буквально изводит себя. Особенно сейчас, когда меня нет дома.

Девушки опять замолчали, погрузившись в свои безрадостные мысли. Обе были встревожены происходящим дома.

* * *

— Мамулька, встречай свою зозульку! — Даша с порога заявила о своем приезде наигранно веселым голосом. Ей очень хотелось развеять грустные мысли матери.

Аля обняла дочь:

— Ну зачем ты сорвалась с занятий? У меня все хорошо.

— Просто отлично! Поэтому такие послания мне шлешь! А теперь давай рассказывай, как ты тут на самом деле?

— Дашенька, дочка, я так ругаю себя за то письмо. Даже не знаю, что на меня нашло. Прости.

— Ну ладно. Это ведь здорово, что я приехала! Или ты не рада?

— Скажешь тоже, — Аля с умилением и восторгом смотрела на дочь.

— Кстати, а курник будет?

— Конечно. Ты что не чувствуешь, как пахнет? — Из кухни действительно доносился обалденный аромат.

Аля открыла духовку.

— Я сейчас изойду слюной! — воскликнула Даша.

— Марш руки мыть, а то корочку от пирога не получишь!

Им было так хорошо вместе, что казалось, будто роднее и ближе нет на свете никого. Это было родство душ, тонко чувствующих друг друга. Аля была безмерно счастлива в такие минуты. Даша тоже. Только где-то глубоко затаились странные слова ясновидящей гадалки…

* * *

Ирина приподнялась с дивана, услышав звук открывающейся входной двери.

— Аркаша, ты?

— Нет, мам, это я!

— Настенька… что случилось? У тебя же занятия.

— Соскучилась. Давно ведь дома не была. Ты что, не рада?

— Ну что ты! Просто… это так неожиданно. — Ирина хотела встать, чтобы обнять дочь, но ноги обмякли, а в голове застучало. Она опустилась на диван.

— Тебе плохо, мама? — встревожилась Настя.

— Нет, доча, просто голова закружилась и в ногах силы нет.

Настя нежно обняла мать, у той по щекам текли слезы.

— Ты не вставай. Я только в ванну, и вернусь к тебе.

— Да, конечно. А я на стол что-нибудь соберу.

— Нет, ты лежи. Я сама все сделаю, — Настя быстро вышла из комнаты, чтобы мать не заметила слез в ее глазах. Она не ожидала, что ей так плохо. В ванной умылась, и одев улыбку, вошла в комнату.

Ирина все же поднялась с дивана, подошла к зеркалу, поправила волосы. Не хотелось, чтобы дочка видела ее в таком неприглядном виде.

За чаем Ирина оживилась. На щеках даже появилось нечто, отдаленно похожее на румянец. Настя, вглядываясь в изменившееся лицо матери, пыталась развеселить ее рассказами из студенческой жизни.

Вернувшийся с работы Аркадий с радостью отметил, что Ира стала улыбаться.

— Ну, слава Богу, — подумалось ему…

Глава 36


Девушки после случайной совместной поездки домой сдружились. Это произошло само по себе. Наперекор всем стараниям Али жизнь сама расставляла все, согласно своим, никому неведомым планам.

— Ты когда возвращаешься? — спросила Даша.

— Не знаю. Скорее — никогда.

— А как же мед?

— Да никак. Я нужна здесь.

— Все так плохо?

— Как раз наоборот. Мама чувствует себя прекрасно. Поэтому и остаюсь.

— А дальше что же?

— Может, возьму академ.

— Жалко. А я уже надеялась, что будем заниматься вместе.

— Что поделаешь. А ты уже едешь?

— Да. Мама вроде бы успокоилась. И я тоже.

— Будешь разыскивать родителей?

— Нет. Мои родители здесь. Я их очень люблю и не хочу делать им больно. С тех пор, как узнала, что они удочерили меня совсем крохой и через какие лабиринты прошли, я привязалась к ним еще больше. Они — моя семья.

— И папа?

— И папа тоже. Мы не вправе судить своих родителей. Ведь вся их жизнь посвящена была нам.

— И ты уже не ревнуешь отца ко мне?

— Нет, Настя. Он сделал свой выбор. Это касается только его отношений с мамой. А меня ведь он не бросал. И я ему за это благодарна.

Девушки обнялись, пообещав созваниваться. Даша вскоре уехала, заверив Алю, что она у нее — одна единственная. Аля обещала больше не мучать себя страхами.

* * *

В семье Аркадия царили мир и благодать. Правда не обошлось без серьезного разговора с Настей.

— Может, ты уже вернешься в университет?

— Папа, мое место здесь. Ты ведь видишь, что мое присутствие нужно маме.

— Но это не значит, что ты должна бросить учебу.

— Знаешь, медицина — это не мое. Я давно собиралась поговорить с вами об этом. Просто не хотела вас расстраивать. А сейчас самое время разобраться в самой себе и решить, что для меня важнее.

— И что же, теперь ты превратишься в сиделку?!

— Ни в коем случае. Буду поступать в наш педагогический. На инъяз.

Аркадий был ошарашен.

— Школа — предел твоих мечтаний?

— Почему нет? Кто-то должен учить детей. К тому же, это не предел. Знание языков открывает большие перспективы.

— Настя, но ты же теряешь целый год!

— Лучше потерять часть и приобрести целое. Не хочу раскаиваться всю жизнь, что выбрала не ту дорогу.

— Я думаю, ты совершаешь ошибку.

— Это мое решение. И оно не обсуждается.

Аркадий смотрел на свою повзрослевшую дочь и удивлялся, как из хрупкой белокурой малышки она превратилась в самостоятельную, решительную и бескомпромиссную красавицу.