А еще Большой Человек помог Маське, когда тот упал из окна со второго этажа. Эти жуткие мгновения полета котенок не любил вспоминать. Но он не забыл, что именно этот Человек выскочил взволнованный на улицу, взял его на руки и долго-долго ласкал, прижимая к себе.

Малыш заметил тогда, что у Человека почему-то появилась вода в глазах, и несколько ее капель стекали по щекам, когда тот нес котенка домой. А Маська дрожал от страха и боли. Все лапки были целы, но очень болели подушечки. Киса не знал, чего было больше — боли или страха.

Боль была первая в его жизни, и она постепенно проходила. А вот страх почему-то не исчезал. Он уже с опаской и большой осторожностью взбирался на подоконник. И, наблюдая за птичками, уже не высовывался из окна. А окно на кухне было чудесным. Даже страх перед полетом не мог удержать котенка от соблазна запрыгивать на кухонный подоконник.

Ах, как там было прекрасно, когда Человек что-то делал на странном предмете, от которого исходило тепло и волшебные дурманящие запахи. Даже строгость Большого не могла заставить Макса покинуть подоконник.

Глава 30


Ближе к осени Макс до того изловчился, что частенько взбирался на этот чудо-предмет с теплом и обольстительными запахами и грелся, вдыхая волшебные пары. Только никак не мог взять в толк, почему иногда невозможно было даже приблизиться к нему — от него полыхало таким обжигающим теплом, что о наслаждении не могло быть и речи.

Вообще-то Большой не очень любил, когда Масик сидел на подоконнике на кухне. Рядом стоял стол и Человек всегда волновался, вдруг кто-нибудь увидит котенка в такой близи от обеденного стола. Ведь не все переносят кошек в доме, тем более на кухне.

Из-за этого подоконника котенка частенько ругали. Большой убеждал спокойно:

— Нельзя, Мася. Ничего не поделаешь.

У Маськи была Защитница. Ее он любил также, как и Большого Человека, и даже чу-у-у-точку больше. Жаль, что она редко и ненадолго появлялась дома. Та позволяла ему абсолютно все.

Маська ревновал Большого к Даше (так называл Защитницу Любимый Человек). Он понимал, что Большой любит Дашу даже сильнее, чем его. Но он мирился с этим. Ведь именно Даша принесла его в этот дом. Она провела с ним все лето. Без конца баловала лакомыми кусочками, открывая большой белый ящик, из которого веяло холодом, но всегда очень вкусно пахло.

Это Даша мыла ему глазки чаем, и они переставали болеть. Еще она всегда придумывала игры. Маська обожал гоняться за бумажкой, которую Даша привязывала за ниточку. Еще она катала его в коляске — ему это ужасно нравилось! Правда, у коляски то и дело отваливалось колесо, и ее куда-то убрали.

Даша часто грустила. И тогда она молча гладила котенка. А он заглядывал ей в глаза, словно успокаивая: «Все у тебя будет хорошо, не грусти». Он любил видеть Дашу веселой. Он скучал по ней, когда она уезжала учиться (еще одно слово, которое он не понимал и не любил). И всегда был рад ее возвращению.

Маська обожал и Дашу и Большого. Ему было трудно разобраться, кого любит больше, Дашу или ЕЕ. Любил обеих, а иногда даже и Того, от которого пахло враждебно. То был странный запах то ли дыма, то ли табака, но чего-то очень неприятного. Этот вообще никогда не ласкал Маську, часто шикал на него. И малыш предпочитал не попадаться ему на глаза. Между ним и котенком дружбы как-то не получалось. А Максу не очень-то и хотелось дружить с ним.

Несмотря на все запреты, котенок тайком пробирался на подоконник, когда Большой Человек был чем-то занят и не обращал на него внимания.

Кроме этого безобразия, Маська нарушал еще много правил. Он знал, что ему все прощают. Поэтому позволял себе пощипать цветы в вазе, полежать на белоснежной скатерке, покрывающей журнальный столик.

Любимый Человек опять сердился, но иногда смотрел на него с явным восхищением. И маленький хитрец знал, что ему не грозит изгнание с любимого места.

А Человек восхищался своим любимцем все больше и больше. Они нуждались друг в друге. Человек с удовольствием служил Маське, а тот в благодарность за это дарил ему радость общения.

Не восхищаться котенком было просто невозможно. От пушистой черной красавицы-кошки он унаследовал иссиня-черный окрас. Правда, был совсем не пушистым поначалу. Человеку не раз говорили о том, что ее любимец обычный котенок. Но после каждого такого разговора Большой все больше ласкал Маську и, как чувствовал малыш, все больше обожал его. Макс же в ответ на эту любовь хорошел с каждым днем, радуя хозяйку.

Вскоре у него появились бакенбарды, пушистые штаники и необычайно пушистый хвост. Теперь уже Она отнекивалась, когда о Маське говорили, что он становится красавцем. Боялась, чтоб не сглазили.

А котик знал, что она гордится им и тоже считает его красавцем. Он чувствовал это, когда Она брал его на руки и нежно прижимал к себе. И гладила, гладила, позволяя обнимать себя и тыкаться мордашкой в голую щеку.

Как любил Маська эти моменты! Он тогда всем существом своим старался проявить свою любовь к Ней. Он по-особенному мурлыкал, а иногда даже мяукал, признаваясь в своей любви. А Она радостно смеялась и гладила его.

Таких счастливых минут было много. Но иногда Большой почему-то надолго уходил, как он говорил, на работу. Что это такое Мася не понимал. Он не любил работу Человека, ведь из-за нее котенок оставался дома один и очень скучал.

Зато сколько радости было, когда Любимый Человек возвращался! Маська стремглав летел его встречать, терся об ноги и направлял их прямиком на кухню. Любовь любовью, а на голодный желудок как-то не очень. Как все особи мужского пола, Макс тоже считал, что все лучшие чувства пролегают через желудок.

Конкуренция с Остапом вынуждала Маську угрожающе рычать во время еды. И, надо отдать должное Оське, он уважал малыша в эти минуты и не отнимал у него пищу. Поэтому малый и важничал, урча и угрожая во время еды.

Ел всегда с жадностью. Правда, не все подряд. С презрением смотрел, как нагулявшийся Остап с удовольствием поедает хлеб с молоком. Сам же никогда не опускался до такой плебейской пищи. Умудрялся выпросить яйцо или еще более лакомый мясной кусочек.

Наевшись досыта, Маська любил примоститься на коленях у Человека и помурлыкать с ним, рассказать о том, что скучал и очень рад встрече.

* * *

Понедельник выдался каким-то сумасшедшим. С утра Аля задумала навести порядок в шкафчиках на кухне, но до обеда так и не взялась за это. Заходили соседки — без дела и с делом, отвлекали. Почему-то все нахваливали Маську. Она поправляла, говорила, что он уже большой и пора называть его полным именем.

Людей Макс не боялся. Они не причиняли ему зла. К некоторым взбирался на колени, не спрашивая их согласия. Некоторых обходил стороной. К последним относился тот второй Человек, тоже Большой, но не ласковый. Этот почему-то считал своим долгом дернуть котенка за хвост, ухо или потянуть за усы. Макс не любил его. А к остальным шел доверчиво. Он понимал, что Люди, окружающие Любимого Человека, добрые.

Макс еще помнил, как он, падая из окна, чуть не свалился на голую голову Чужого. Тот очень испугался от неожиданности, но тут же стал подзывать Маську. Может, он хотел помочь ему? Этого малыш так и не узнал, так как подоспела Она. Та, которую он считал главным для него Человеком.

Тот самый, от которого пахло враждебно, тоже пытался завоевать доверие Маськи. Иногда был добрым и ласковым. И котенок понимал, что он ждет от него такого же обожания, которое малыш испытывал к Ней — Главному Человеку в его жизни. Но Маська не был предателем. Он только делал вид, что относится к Этому, как к Ней, просто не хотел обижать его. А иногда Максик боялся его, потому что тот был зол и раздражителен, и от него пахло чем-то совсем уж враждебным, даже не похожим на дым.

* * *

Аля запекла в духовке курицу с картошкой — ждала к обеду Дмитрия. Времена, когда Димыч угощал их с дочкой кулинарными изысками, давно канули в лета. Теперь готовила только Аля. Не любила кухню, но считала, что варить, парить и жарить — удел всех женщин. Тот пришел без настроения, что-то не ладилось на работе. Ел молча, глядя только в тарелку. Разговор не клеился.

Зазвонил телефон. Аля вышла в прихожую. Соседка Клава сообщила новость: освободилось место медсестры в Доме престарелых. Аля давно хотела устроиться туда на работу. Поблагодарив Клаву, вернулась на кухню.

Дмитрий уже покушал и допивал кофе.

Аля удивилась, увидев Макса, спрятавшегося под столом. Поведение его показалось странным. Запахи блюд из духовки всегда особенно прельщали котенка. Он постоянно выпрашивал лакомые кусочки и даже позволял себе устроиться на табуретке — поближе к запахам и в надежде отведать мяска.

— А что случилось? Почему этот попрошайка сидит обиженный под столом?

— Нажрался, наверное, — грубо ответил Димыч, — но сам почему-то заглянул под стол и даже потормошил котенка.

Макс выбежал из кухни. Это показалось Але странным.

— Дима, что это с ним? Ты его не наказывал?

— Да ничего с ним не случилось! Налопался! Так еще и на стол лезет, — сказал раздраженно, но с виноватой ноткой в голосе. — Знаешь, я пойду. У меня срочная работа. Надо до конца рабочего дня управиться.

После обеда Макс, обычно веселый и игривый, вдруг стал вялым и грустным. Аля пыталась порадовать его, угощая кусочками мяса. Он без особого желания и даже с уговорами съел маленький кусочек, как-то судорожно сглотнув при этом. Потом уснул, как-то неестественно вытянув шею.

Аля встревожилась. Максик всегда был жаден до мяса. Что же случилось?

Утром котенок вообще не стал кушать. Но утром она не особенно обратила на это внимание — надо было бежать на работу.

Когда вернулась домой, то обеспокоилась всерьез. Маська как-то странно вытягивал шею, встряхивал головой, будто что-то беспокоило его в ушах или горле. И все спал, вытянув шею и положив голову на лапы.