Или вот еще случай был. Обходила она как-то с товаром своим обычный жилой дом, звонила во все двери подряд, только не открывал ей никто. А если и открывал, то сразу дверь с первых ее слов и захлопывал. И вдруг повезло — распахнулась одна из дверей прямо настежь, она не успела еще и рта раскрыть, как женщина, ей открывшая, рукой в глубь квартиры показала и говорит — заходите, прошу вас… Она и зашла. Разделась быстренько в прихожей и прошла туда, куда ей показали, и улыбку свою бодренько-оптимистическую уже заранее приготовила. И чуть в обморок не упала: сидят в той комнате за накрытым столом люди, все как один в черной одежде, молчат, еду вкусную кушают… Поминки, значит, проводят. Только-только с кладбища приехали. Как это еще Бог ее от того сберег, что не начала она по привычке с ходу товар свой расхваливать… Пришлось ей тогда тоже скорбное лицо срочно состроить да за тот стол сесть, и пить, и есть пришлось за упокой души человека, совсем ей неизвестного…

Так что его величество сетевой маркетинг в ней, в Марине, не ошибся. Да и сколько таких вот еще марин было им завербовано, прошло через жесткие его щупальца-обманки при прямом содействии наступившей в стране крайней безработицы — не счесть. Да и спасибо ему за это, наверное. Потому что, принимая самые разнообразные обличья, образуя мелкие и большие секты и секточки, его величество сетевой маркетинг дал оказавшимся в стороне от спринтерской дорожки к благополучию женщинам хоть какой-то заработок, дал хоть какую-то иллюзию своей нужности обществу и в то же время строго воспитал в своих рядах таких вот, как Марина, верных и преданных себе адептов, переполненных фанатизмом и гордостью за свое дело. Нет, не привыкла Марина уступать, не в ее это было правилах. Не учил ее этому сетевой маркетинг. Наоборот учил. Она и Сашу своего никому не уступит — еще чего не хватало…

Зайдя в большое кафе, она огляделась по сторонам, соображая, где ж тут у них может быть кухня. Где кухня, там и моечная должна быть… Безошибочно сориентировавшись, она направилась к увитому искусственной зеленью проходу, ведущему в глубь помещения, и через три минуты уже свойски тронула за плечо стоящую к ней спиной высокую девушку, старательно промывающую в сильных струях воды гору грязных тарелок.

— Ты Василиса, да?

— Да… — оторопело обернулась к ней Василиса. — А что?

— Поговорить надо…

— А вы кто? Вас соседи прислали? С бабушкой что-то? С Петькой? Ну? Да говорите же!

Она склонилась над ней, с высоты своего роста заглянула нетерпеливо и тревожно в лицо. С больших ее зеленых резиновых перчаток потоком текла на пол вода, темная длинная челка выбилась из-под косынки на лоб, монгольские узкие глаза смотрели испуганно и жестко.

— Да успокойтесь, Василиса, все в порядке с вашими родственниками, — отодвинулась от нее удивленно Марина. — Мне просто поговорить с вами надо.

— А вы кто?

— Конь в пальто! — разозлилась вдруг Марина, сама от себя того не ожидая. И в самом деле, что это такое — судомойка какая-то, а смотрит, как будто она здесь прокурор на отдыхе…

— Кто? — переспросила Василиса, досадно обернувшись на бьющую с шумом из кранов воду. — Кто, простите, я не расслышала, в пальто?

— Поговорить надо! — еще сильнее раздражаясь, крикнула Марина. — Вы можете сейчас со мной поговорить?

— Хорошо, — медленно кивнула Василиса, пожав удивленно плечами. — Через полчаса у меня перерыв будет, вы пока посидите в зале…

Марина вернулась в зал, села за небольшой столик на двоих у окна. Посетителей в кафе в этот час было совсем немного — время неурочное: обед уже давно закончился, и до ужина еще далеко. Тут же подлетел к ней какой-то шустрячок в красной жилетке, на официанта совсем даже не похожий:

— Мадам… Добрый вечер, мадам… Как приятно вас здесь видеть, в нашем скромном заведении. Такая красавица, такая честь… Сейчас, сию секунду вас обслужат…

— Да ладно, успокойтесь, не надо меня обслуживать. Я и сама кого хошь обслужу. Я по делу здесь…

— А по какому такому делу, позвольте узнать? — тут же присел напротив нее шустрячок, навострив ушки.

— Не по пожарному и не по санитарному, успокойтесь. По личному. Устраивает?

— Вполне. А я могу чем-нибудь помочь?

— Ну, это вряд ли… А вы кто? Метрдотель, что ли?

— Нет, я хозяин этого скромного заведения, Сергеем Сергеичем меня зовут. Для вас — просто Сергунчик…

— Как? Сергунчик? — рассмеялась вдруг весело Марина. — Странно как…

— Отчего же странно, мадам? Нынче демократия в моде, давно уже все на европейский манер живут, и отчества свои дружненько перезабыли.

— Ну да, все так, конечно, только уж не слишком ли демократично вы себя называете? И что, для своих официанток вы тоже Сергунчик?

— Ну да…

— А вот это вы зря делаете! Потому что с подчиненными нельзя таких вольностей допускать, они дистанцию чувствовать должны. Вы же хозяин, вы на другой социальной ступеньке стоите и уже этим от них отличаетесь выгодно. Да и сразу же видно, что вы человек не простой…

— Да? Вы думаете? — заинтересованно на нее глядя, расправил плечи Сергунчик. — А что, вы, наверное, правы, мадам. Как вас зовут, простите?

— Марина. Меня зовут Марина. А я вас как увидела, так сразу и поняла — вот хозяин кафе идет. По вам это сразу видно, знаете. Только вот вид у вас немного нездоровый, а это вам не на пользу… И цвет лица сероватый, и белки глаз пожелтели совсем, мутноватые такие, знаете…

— Да? — испуганно схватился руками за щеки Сергунчик. — Неужели? А я не замечаю…

— Ой, да это же сейчас не проблема, знаете ли, свой внешний вид улучшить! Сейчас многие обеспеченные люди к этому вопросу очень серьезно относятся и за презентабельностью своей следят, поэтому для них и препараты такие специальные существуют. Правда, их с трудом можно найти, но вот я, кстати, могу вам в этом вопросе помочь…

Сергунчик и сам не заметил, как перед ним на столе чудесным образом образовались три красивые пластиковые баночки распрекрасного американского средства для поддержания респектабельной его хозяйской внешности, а триста долларов из кармана быстрыми птичками перекочевали в Маринин большой тисненой кожи кошелек. Доверчиво вертя баночки в руках, он продолжал завороженно слушать ласково-уверенный Маринин голосок:

— Только это, знаете, курс длительный. Резко его прекращать ни в коем случае нельзя. Вот я оставлю вам свою визиточку, позвоните обязательно. А лучше всего так поступим: я через месяц где-то снова в ваших краях по делам буду, вот и заскочу к вам сюда…

Так всего за полчаса в ожидании Василисы Марина заработала себе чистых двести долларов, а заодно и убедилась лишний раз не столько в своих профессионально-высоких способностях, сколько в непробиваемости женской своей привлекательности: Сергунчик улыбался ей все шире и шире, глазки его начинали все больше масляно поблескивать, и вовсе не было в них никакой такой желтизны да мутности, о которой она толковала ему испуганно и озабоченно пять минут назад…

— А у вас тут ничего, миленько так, — окинула она быстрым взглядом интерьер кафе. — Прибыль хорошую получаете от этого дела?

— Да как сказать, Мариночка… — вздохнул доверчиво и грустно Сергунчик. — Раз на раз не приходится, знаете. Народ сейчас все больше по домам питаться норовит, картошку жарит да пироги печет — копеечку испуганно жмет после дефолта того распроклятого, не очухался еще как следует…

— Ну да, это понятно… — на той же грустной ноте вздохнула и Марина. — Сейчас с народом все труднее и труднее работать, это точно… А вы у себя заманухи какие-нибудь устраивайте, бесплатные конфетки придумывайте! Люди же бесплатные конфетки ой как любят, знаете ли. Вот, например: каждый пятый ужин — за счет заведения! А? Как вам?

— Да что вы, Мариночка! Я так быстренько в трубу вылечу, что вы, — засмеялся Сергунчик, кокетливо откинувшись на спинку стула.

— Да ничего подобного! — увлеклась вдруг своей идеей Марина. — Это ж надо психологию людскую знать! Человек, отужинав бесплатно, обязательно еще захочет это сделать и соседу да сослуживцу непременно похвастает такой вот возможностью, так что с оборота вы точно свой плюс поимеете, это я вам говорю! А за каждый третий ужин можно кружкой пива, например, угощать — тоже неплохо, кстати… И вообще надо больше от простоты плясать, от открытости…

— Да я и так тут перед каждым посетителем козликом приплясываю, Мариночка, — хохотнул игриво-грустно Сергунчик. — Это в моем-то почтенном возрасте…

— А сколько вам?

— А телефончик дадите — скажу!

— Так я ж вам визитку свою оставила! — рассмеялась кокетливо Марина.

— Нет, не деловой телефончик-то я прошу, личный…

— Не дам! Замужем я! — вдруг посерьезнела и вся подобралась Марина, заметив вышедшую из увитой искусственным плющом арки Василису. Помахав ей приглашающе рукой, улыбнулась Сергунчику вежливо-снисходительно: — Спасибо вам за приятную беседу, Сергей Сергеич. Очень рада была познакомиться. Извините, у меня тут срочный деловой разговор намечается…

Сергунчик с удивлением уставился на подошедшую к столу Василису, моргнул растерянно и уступил ей свое место. Отойдя уже от стола, с любопытством еще раз оглянулся на странную, как ему показалось, эту пару: и какие такие могут быть общие разговоры у судомойки-коняшки и до жути деловой бизнес-леди, такой красавицы, такой умницы, такой блондинки…

— Я вас слушаю, только покороче, пожалуйста, — никак не реагируя на приветливо-снисходительную Маринину улыбку, произнесла быстро Василиса, садясь за стол и по привычке очень прямо держа спину. Монгольские ее глаза смотрели холодно и равнодушно, и в то же время слегка будто встревоженно, словно не ждали ничего хорошего от предстоящего разговора.

Марина отчего-то почувствовала вдруг некую робость, словно перед строгим преподавателем на экзамене. Будто не знает она толком ни одного ответа на возможные вопросы и запросто может оконфузиться. Что-то насторожило ее вдруг в этой девушке. Может, слишком прямая спина ее, а может, особенная какая-то посадка головы на гордой шее, может, глаза эти монгольские необычные… Нет, совсем, совсем не простой показалась ей эта судомойка. Что-то здесь вовсе не так. Побыстрее надо выцарапывать оттуда Сашечку, мужа своего гражданского, со всеми его квартирными удобствами да и сматывать скоренько удочки…