— Конечно, мы все хотим, чтобы он поправился. Но его жизнь в руках Божьих. А пока нельзя допустить, чтобы ты сама заболела. Ты нам тоже нужна.

Хейли наконец удалось взять себя в руки, и она попыталась улыбнуться.

— Как только ему полегчает…

— Я понимаю, — кивнула Памела. — И полагаю, что тебе удастся спасти этого человека. Но нам всем тебя очень не хватает. К тому же Эндрю и Натан постоянно ссорятся. И мне кажется, что я вот-вот сойду с ума… Очень трудно постоянно находиться рядом с подслеповатым Гримзли, сквернословом Уинстоном, глуховатой тетей Оливией и старым ворчуном Пьером. Не хочу тебя огорчать, но боюсь, что они вот-вот рассорятся.

. Хейли невольно рассмеялась и, с улыбкой глядя на сестру, сказала:

— Нужно просто говорить Пьеру, что все им приготовленное божественно. И не следует подпускать к нему кошку. Что же касается Уинстона…

— Ах, Боже мой! — воскликнула Памела, хлопнув себя по лбу. — Чуть не забыла. Ты не поверишь, что он сделал сегодня!..

— Что именно? — с тревогой спросила Хейли.

— Ну… мы помогали тете Оливии, а собаки опрокинули корыто со стиркой, и мальчики и Келли затеяли драку. К несчастью, в этот момент пришел викарий.

— Только не говори, что дверь ему открыл Уинстон!

— Увы, дверь открыл Уинстон. А викарий… он замертво свалился у порога. Потому что Уинстон его… поприветствовал.

— Господи… — Хейли изо всех сил старалась не расхохотаться, но все же ей это не удалось.

— Викарию, чтобы прийти в себя, понадобилось выпить два стакана лучшего папиного бренди.

— Нужно давать Уинстону такие задания, чтобы он находился подальше от дома, — сказала Хейли; плечи ее все еще сотрясались от смеха. У Уинстона такой славный характер… Конечно, он любит сквернословить, но у старого моряка доброе сердце. — Дай ему очередное задание. Пусть починит крышу на курятнике.

— Но он бранит кур…

— Возможно. Но, судя по всему, они не обижаются. Да… А насчет пикника — это замечательная мысль. Дети набегаются и устанут.

— О… это мое самое заветное желание, — рассмеялась Памела.

Хейли некоторое время молча разглядывала сестру. Блестящие локоны цвета черного дерева обрамляли лицо, отмеченное изящной красотой. Невероятно длинные ресницы и темно-синие глаза… А цвет лица заставил бы устыдиться даже июньские розы. Памела была скромной, добросердечной и отзывчивой. Хейли считала, что более милой девушки нет во всем Холстеде. Памела уже приглянулась нескольким молодым людям. Хейли твердо решила: сестра должна испытать все приятные волнения, связанные с ухаживаниями, и она должна хорошо одеваться, чего бы это ни стоило. Много раз ей хотелось поделиться с Памелой своей тайной, но Хейли понимала: если сестра заподозрит, что семья . нуждается в деньгах, она не позволит покупать ей наряды.

Хейли улыбнулась.

— Ты замечательно управляешься с детьми, Памела. У тебя будет хорошая практика, прежде чем ты обзаведешься собственной семьей.

На щеках Памелы расцвел яркий румянец. В смущении откашлявшись, она направилась к двери.

— Хейли, может, тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо. Отдохни, увидимся утром. Внимательно посмотрев на раненого, Хейли положила руку ему на лоб и с облегчением вздохнула — лоб был уже не такой горячий. Может, жар наконец-то спадет?

Час спустя она поняла, что не может бороться со сном. Устроившись на диванчике, на котором спала всю неделю, Хейли закрыла глаза.

«Проснется ли когда-нибудь прекрасный незнакомец?» — подумала она, погружаясь в сон.

Глава 3

Стивен медленно приходил в себя. Теперь он чувствовал ужасную боль во всем теле. Наконец ему удалось открыть глаза. Стивен попытался повернуть голову, но даже от такого движения в висках немилосердно застучало. «О Господи, сколько же я выпил? Как ужасно болит голова». Теперь Стивен понял, что лежит в совершенно незнакомой комнате. Но где же он? И как здесь оказался? За каминной решеткой пылало пламя. Неподалеку от кровати стоял письменный стол, а у стены — огромный гардероб. Выцветшие полосатые обои. Тяжелые бордовые занавеси. Два кресла с высокими спинками. И еще — небольшой диванчик и спящая на нем женщина. Как ни странно, эта женщина показалась ему знакомой. У нее было прелестное личико, обрамленное блестящими каштановыми локонами. Ее длинные черные ресницы отбрасывали на щеки полукружия теней. Интересно, какого цвета глаза прячутся за этими ресницами? Потом он стал рассматривать губы спящей женщины. У нее были чудесные розовые губки — такие просто созданы для поцелуев. Целовал ли он их когда-нибудь? Нет, иначе бы он помнил вкус этих губ. Но тогда почему же она кажется ему такой знакомой? Стивен задумался, но в висках у него снова застучало, и он невольно застонал.

В следующее мгновение ресницы женщины дрогнули, и глаза ее медленно открылись. Они оказались ярко-синие. Как аквамарины. Она ахнула и, вскочив с диванчика, подошла к кровати.

— Вы очнулись! — Присев на краешек кровати, она потрогала его лоб. — Жар спал. Слава Богу!

Стивен смотрел на нее, пытаясь собраться с мыслями. Ее прикосновение показалось ему знакомым. Кто же она такая? И где он находится?

— Вы не хотите пить? — спросила женщина. У нее был тихий, ласковый голос.

Стивен тут же почувствовал, что умирает от жажды. Собравшись с силами, он утвердительно кивнул.

Хейли налила в стакан воды, поднесла к его губам и помогла напиться. Утолив жажду, Стивен откинулся на подушку.

— Кто вы?.. — прохрипел он.

— Меня зовут Хейли Олбрайт. — Она улыбнулась. — А вас?

— Сти… Стивен, — прошептал он. Девушка снова улыбнулась.

— Ну что ж, Стивен, добро пожаловать в страну живых. Я очень беспокоилась за вас. Как вы себя чувствуете?

Стивен хотел ответить, что знавал и лучшие дни, но острая боль внезапно пронзила его плечо. Он вздрогнул и со стоном закрыл глаза.

— Лежите спокойно, — сказала Хейли. — Вам нужно просто лежать. Вы уже неделю больны.

— Болен? — спросил Стивен, с усилием раскрывая глаза.

— Да. Мы нашли вас у ручья, в лесу. Вы были ранены в руку и в голову. Мы вас подобрали и теперь выхаживаем. — Девушка с любопытством взглянула на Стивена. — Скажите, вы что-нибудь помните?

Стивен поморщился. Сначала он просто не понял, о чем говорит эта девушка. Но потом вспомнил все. Темнота. Опасность. Выстрел и боль в плече. Скачка по лесу, и снова выстрел. Падение.

Теперь он не сомневался: кто-то пытался его убить. Это было уже второе покушение на его жизнь. Но кому нужна его смерть? И зачем?

Во всяком случае, было очевидно: если враги узнают, что он жив, его снова попытаются убить.

— Где… я? — прохрипел Стивен.

— В моем доме, в Олбрайт-Коттедже, неподалеку от Холстеда. Отсюда до Лондона часа три езды.

Что же, неплохо. Надо надеяться, что в этом городке ему ничто не угрожает. Стивен хотел заговорить, но вдруг в изумлении уставился на девушку, пораженный выражением ее лица. Он никогда не видел таких добрых глаз. И прежде никто так на него не смотрел. Наконец, собравшись с духом, Стивен прохрипел:

— Где мой конь? Она улыбнулась.

— Ваш конь поживает неплохо. Никогда не видела такого прекрасного создания. А какой умный!.. Привел нас к вам. У него была поранена передняя нога, но все уже зажило. Не сомневайтесь, за ним очень хорошо ухаживают. — Хейли взяла Стивена за руку. — Не беспокойтесь ни о чем. Думайте только о том, что вам надо поправиться.

— Болит… — Стивен сглотнул. — Ужасно устал.

— Я знаю, но худшее уже позади. Сейчас вам нужно только побольше есть и спать. Вы не голодны?

— Нет, — ответил Стивен.

Он увидел, что она накапала в стакан с водой какого-то лекарства, потом приподняла его голову.

— Я дам вам немного опия, чтобы заглушить боль. И уснуть он тоже поможет.

Хейли положила ладонь ему на лоб, и Стивен, почувствовав ее прикосновение, вдруг понял, почему она кажется ему такой знакомой.

— Ангел, — прошептал он, закрывая глаза. — Ангел.

Час спустя Хейли наконец-то вышла к завтраку.

— У меня хорошие новости, — сообщила она, сияя улыбкой. — Кажется, наш пациент намерен поправиться. Он ненадолго проснулся, и мы поговорили. Сейчас он спит, и нет никаких признаков лихорадки. — «А глаза у него зеленые, — мысленно добавила Хейли. — У него очень красивые глаза».

— Замечательная новость, мисс Хейли, — сказал Гримз-ли, поставив на стол огромное блюдо с яичницей и копченой селедкой.

— Прекрасная новость, — подал голос четырнадцатилетний Эндрю. — Как ты думаешь, этот субъект умеет играть в шахматы? Натан играет очень плохо. — Мальчик бросил на младшего брата презрительный взгляд.

— Этого человека зовут Стивен, а не «субъект», — сказала Хейли, строго глядя на Эндрю.

— Как ты думаешь, Хейли, ему нравятся чаепития? — спросила шестилетняя Келли, с надеждой глядя на старшую сестру.

— Конечно, чаепития ему не нравятся, — заявил Натан с презрительной усмешкой. — Ведь.он же мужчина, а не…

— Хватит, Натан! — прикрикнула на брата Хейли. Повернувшись к Келли, она с улыбкой сказала: — Я уверена, что он любит чаепития.

Натан и Эндрю фыркнули. Келли просияла.

Тут в комнату вошел Уинстон. По настоянию Хейли они с Гримзли ели в столовой. В Олбрайт-Коттедже не любили церемоний, и оба они считались членами семьи.

Хейли приветствовала Уинстона ласковой улыбкой. Девушка с трудом удерживалась от смеха — старый моряк в этот момент очень походил на медведя, которого разбудили во время зимней спячки.

— Доброе утро, Уинстон. У меня хорошие новости. Наш больной очнулся, жар спал.

Уинстон помотал головой и ткнул в сторону Хейли толстым пальцем.