— Конечно, не удастся, мадам. Я хотела сказать…

— Но в этом есть своя прелесть, — продолжила герцогиня, слегка улыбаясь этому смущенному восклицанию, но больше никак не реагируя на него. — Однако самое странное, что некоторые из его самых лучших качеств, развились из этой же гордыни. Сильвестр, конечно, даже не в состоянии вообразить себе, что кто-то станет оспаривать его наследственное право носить титул лорда, но я могу вас также уверить, что ему и в голову никогда не сможет прийти пренебречь самой малейшей из своих обязанностей, которые налагает на него титул, какими бы скучными они ни были. — После небольшой паузы она продолжила: — Вся беда в том, что ему несвойственна забота о подчиненных. Он уделяет им ровно столько внимания, сколько требуют приличия — и вряд ли это изменится. Знаете, Сильвестр далеко не филантроп. Ко всем людям, за исключением немногих, которых Сильвестр любит по-настоящему, боюсь, он всегда будет относиться холодно и безразлично. Однако для этих нескольких избранных он готов сделать все, что угодно, начиная от героических подвигов и кончая самыми будничными вещами. Ну, например, он всегда уделяет много времени развлечению своей беспомощной и больной матери!

— Не сомневаюсь, что он никогда не считал уход за вами скучным занятием, мадам, — попыталась разуверить ее Феба.

— О, Господи, из всех его обязанностей это самая тоскливая! Я решила не позволять ему тратить на меня время, но, как вы, наверное, уже подметили, Сильвестр всегда все делает по-своему и не особенно считается с мнениями других, особенно когда думает, что это пойдет на пользу человеку.

— Герцог нередко казался мне… немного своевольным и властным, мадам, — кивнула Феба, и ее глаза загорелись от каких-то воспоминаний.

— Да, я уверена, что вы не могли не заметить этого. Гарри часто называл Сильвестра «герцогом», подшучивая над его властным характером. К сожалению, все его лучшие душевные качества спрятаны в нем слишком глубоко, и они не всем заметны. Однажды доктор убедил его, будто меня вылечат горячие ванны. Так вот Сильвестр повез меня против моей воли в Бат, даже не предупредив, в какое ужасное место мы едем… Я простила его только потому, что ему пришлось так много хлопотать из-за той утомительной поездки! Жене Сильвестра придется со многим мириться, но, думаю, она никогда не сможет обвинить его в безразличии, когда разговор будет идти, например, о ее здоровье!

Феба слегка покраснела и пробормотала:

— Мадам… Вы ошибаетесь! Я… он…

— Неужели Сильвестр приложил все силы к тому, чтобы его нельзя было простить? — шутливо поинтересовалась герцогиня Салфорд. — Он мне пожаловался, что шансов на прощение у него нет, но, надеюсь, Сильвестр ошибается.

— Герцог и не думает жениться на мне, мадам. Он не желает этого в глубине души! — проговорила Феба. — Сильвестр только стремится заставить меня пожалеть о том, что я убежала от него… И еще он хочет заставить меня влюбиться в него, но уже слишком поздно… Его светлость не любит проигрывать. Он мне сам сказал, что предложение непроизвольно слетело с его губ… а потом, по-моему, уже гордость не позволила ему взять свои слова обратно.

— Мне очень стыдно за сына! — воскликнула герцогиня. — Сильвестр говорил мне, будто все испортил, и сейчас я вижу, что это правда! Меня не удивляет, что вы отказали ему. Я с удовольствием узнала, что его покинуло знаменитое красноречие, когда он делал вам предложение. Насколько я могу судить по собственному опыту, мужчины, даже самые большие ловеласы, редко могут похвалиться красноречием, когда их желания искренни.

— Но его светлость не хочет жениться на мне! — упрямо стояла на своем Феба, утирая влажный лоб платком. — Ведь когда я сказала, что не верю ему, он заявил, что спорить со мной бесполезно и замолчал!

— О Боже, какой же Сильвестр у меня простофиля!

— И потом я сказала, что он… хуже Уголино, и он… н-ничего на это не ответил! — трагическим голосом поведала мисс Марлоу.

— Тогда все ясно! — со вздохом провозгласила герцогиня. — Я умываю руки! Пусть расхлебывает кашу, которую сам же заварил. После того, как ему предоставили столько возможностей доказать свою любовь, он не находит ничего лучшего, как прийти домой в полном отчаянии и заявить, будто бы вы даже не стали его слушать! Можете себе представить, Сильвестр спросил у меня, что ему делать? Мне кажется, он впервые в жизни задал мне такой вопрос.

— В…п-полном отчаянии? — переспросила Феба голосом, в котором слышались нотки и надежды, и недоверия. — Не может быть!

— Я вас уверяю! И Сильвестр был в очень подавленном настроении. После ужина он привел ко мне на чай мистера Орде, но даже знаменитая история о сэре Надженте и пуговице заставила его только слегка улыбнуться.

— Он… может, он обижен… о, я знаю, что он расстроен! Но я ему даже не нравлюсь, мадам! Если бы вы слышали, каких гадостей он мне наговорил! А через секунду… сделал предложение!

— Вне всяких сомнений, Сильвестр сильно расстроен. Думаю, вы не позволите ему пребывать в этом печальном состоянии, и мне кажется, что вы должны, пусть из чувства сострадания, разрешить ему хотя бы попытаться объясниться. Я очень надеюсь, что после этого объяснения он успокоится. Салфорду не подобает вести себя, как последнему глупцу! Только представьте, с каким ужасом узнают обо всем этом многочисленные Рейны, моя дорогая!

— О мадам!.. — запротестовала Феба с легкой улыбкой.

— Что же касается того, что вы ему не нравитесь, — продолжила герцогиня, — я такого даже не допускаю. К тому же не могу вспомнить случая, чтобы Сильвестр в разговоре со мной когда-нибудь называл какую-нибудь женщину «прелестью»! — Феба недоверчиво уставилась на пожилую леди. Она попыталась что-то возразить, но язык не слушался. — Сейчас, — заявила герцогиня, протягивая руку к вышитому шнурку с колокольчиком, — он, наверняка места себе не находит. Думаю, вам лучше повидаться с ним, моя дорогая, и попытаться хоть как-то его успокоить.

Феба торопливо завязала ленты своей шляпы каким-то невообразимо сложным узлом и очень взволнованно ответила:

— О нет! О, я вас умоляю!..

Герцогиня только улыбнулась девушке.

— Сильвестр сейчас скорее всего страдает от неизвестности, моя дорогая. Если я позвоню в этот колокольчик один раз, он примчится к нам. Если позвоню дважды, придет Рис, а Сильвестр поймет, что вы не пожелали с ним разговаривать. Сколько раз мне звонить?

— О!.. — вне себя от волнения вскричала Феба. Ее щеки залил алый румянец, она была в полном замешательстве. — Я не могу… Но я не хочу, чтобы он… О, Господи, что мне делать?

— Именно то, что вы хотите, моя дорогая. Но вы сами должны это понять, — посоветовала герцогиня, дергая шнурок один раз.

— Не знаю! — воскликнула Феба, стискивая руки. — Я хочу сказать, что герцог не может хотеть жениться на мне! Когда он может заполучить в жены Мэри Торрингтон, такую красавицу, умницу и с такими безупречными манерами, и… — Она растерянно замолчала, увидев, как дверь открывается.

— Входи, Сильвестр, — спокойно сказала герцогиня. — Проводи мисс Марлоу к экипажу, пожалуйста.

— С удовольствием, мама, — отозвался Сильвестр.

Герцогиня протянула руку Фебе и притянула девушку к себе, чтобы поцеловать в щеку.

— До свидания, дорогое дитя! Надеюсь, мы скоро увидимся вновь.

В ужасном смятении Феба попыталась произнести прощальную речь, но так безнадежно запуталась, что в глазах Сильвестра, терпеливо ожидающего у двери, заплясали веселые огоньки.

Вид герцога Салфорда убедил ее в одном: он вовсе не выглядел смущенным или сбитым с толку. Может, Сильвестр и был слегка бледен, но вовсе не походил на человека, находящегося в полном отчаянии. Наоборот, он казался довольно веселым и уверенным в себе. Мисс Марлоу, приняв это наблюдение со смешанными чувствами, последовала за ним с опущенными глазами.

Сильвестр закрыл дверь в гостиную и произнес совершенно равнодушным голосом:

— Очень мило с вашей стороны, мисс Марлоу, что вы позволили моей матери познакомиться с вами.

— Для меня была очень большая честь получить приглашение от ее светлости, сэр, — в тон ему ответила девушка.

— Не окажете ли честь поговорить со мной несколько минут перед тем, как уйти?

После этого вежливого вопроса все спокойствие моментально покинуло мисс Марлоу.

— Нет… я хочу сказать, что не могу больше здесь оставаться! Дело в том, что… бабушкин кучер не любит долго ждать.

— Знаю, — кивнул Сильвестр. — Поэтому я и велел Рису отослать беднягу домой.

Феба остановилась посреди лестницы.

— Отослали его домой? — переспросила девушка. — А вы не соизволите мне объяснить, кто дал вам…

— Я побоялся, что он простудится.

Девушка воскликнула с негодованием:

— Вам и в голову не могла прийти такая мысль! И даже если бы вы подумали о его здоровье, вам было бы наплевать, простудится он или не простудится!

— Этой стадии я еще не достиг, — покачал головой герцог Салфорд. — Но вы должны признать, что я делаю успехи. — Он улыбнулся Фебе. — Только не смотрите на меня так! Я обещаю, что вы вернетесь на Грин-стрит в одном из моих экипажей… только чуть позже. — Феба поняла, что Сильвестр продемонстрировал ей один из тех примеров, когда он всегда добивается своего, о чем совсем недавно говорила его мать.

— Значит, я должна оставаться в вашем доме, пока вашей светлости не будет угодно вызвать экипаж? — враждебно подсмотрела на него девушка.

— Нет. Если вам противна даже мысль о том, чтобы поговорить со мной, я пошлю за кучером немедленно.

Феба поняла, что Сильвестр был не только высокомерен, но и неразборчив в средствах. И что самое главное, решила Феба, с ним небезопасно оставаться наедине. Его глаза улыбались, но за улыбкой крылось очень тревожное выражение.