Сильвестр же пришел в бешенство, когда узнал, что Феба сочла его недостойным ее руки. Пока он думал, что мисс Марлоу бежала из дома со своим возлюбленным, чтобы тайно обвенчаться, то не обижался. Но после разговора с Томом все предстало в совершенно ином свете. И чем больше Сильвестр думал над этим, тем сильнее страдало его самолюбие. Он считал, что оказывает большую честь молоденькой деревенской девочке, некрасивой и простоватой, выбрав ее на роль своей жены из множества дебютанток сезона, а у нее, оказывается, хватило бы наглости отказать ему. Причем этот отказ выставил бы его последним дураком. Такое оскорбление Сильвестр был не в силах забыть. Куда ни шло, если бы она любила другого, но когда Сильвестр узнал, что бегство Фебы из Остерби вызвано не теплыми чувствами к Тому Орде, а страхом перед его предложением, он не только не смог простить оскорбление, но и пожелал преподать мисс Марлоу хороший урок! Он ничуть не сомневался, что она горько раскается, когда поймет, что ей никогда не дождаться предложения хотя бы наполовину такого же выгодного, как предложение Сильвестра. Но самолюбивого герцога Салфорда задело не только это. Феба не только нанесла оскорбление его знатному происхождению, но, судя по всему, сочла его самого отвратительным. Том так и сказал: ничто на свете не заставит ее выйти за вас замуж! А вам не кажется, что вы слишком самоуверенны, мисс Марлоу? Но лучше подумаем, как заставить вас пожалеть о своей дерзости?

Сильвестр заснул с мыслями о мести. Том ни разу не постучал в стену, разделяющую их комнаты, и поэтому герцог Салфорд проспал до десяти часов следующего утра. Его разбудил Кейгли, который принес завтрак. Сильвестр заметил, что у его верного слуги не только мутные и опухшие глаза, но и охрипший голос. Поэтому герцог приказал:

— Немедленно ложись в постель, Джон. Господи, не хватало еще, чтобы из-за меня ты слег по-настоящему. Пусть миссис Скейлинг поставит тебе на грудь горчичник. А теперь иди.

Кейгли начал шепотом уверять хозяина, будто здоров, но ему помешал договорить приступ кашля.

— Джон, не упрямься! Я не хочу из-за тебя терзаться угрызениями совести. Отправляйся в постель. И вели разжечь огонь в твоей комнате. Передай, что я приказал!

— Ну как же я могу лечь в постель, ваша светлость? — огорченно прошептал Кейгли. — Кто будет ухаживать за мистером Орде, если я слягу?

— С мистером Орде ничего не случится! Неужели полоумный не сможет за ним присмотреть? Если не сможет, тогда я сам буду за ним ухаживать. Что нужно делать?

— Пока ничего. Я уже сделал все необходимое, ваша светлость. Я проверил серых, но…

— Тогда ты напрасно беспокоишься! Хватит спорить! Немедленно отправляйся к себе и ложись в постель. Не веди себя, как последний идиот, Джон! Ты только заразишь Тома, если будешь находиться рядом.

— Он и без того простужен, — прокаркал Кейгли.

— Не может быть! Ну тогда я не хочу заразиться от тебя. Так что изволь не подходить ко мне до тех пор, пока не поправишься. — Герцог увидел, что Кейгли раздирают желание лечь в постель и опасения лишиться статуса приближенного слуги, и потому угрожающе произнес: — Если мне сейчас придется встать по твоей милости, Джон, ты сильно пожалеешь об этом!

Эти слова заставили Кейгли рассмеяться, а смех вызвал новый приступ кашля. Прокашлявшись, старший конюх герцога Салфорда почувствовал такую слабость, что с радостью повиновался приказу.

Часом позже Сильвестр в роскошном халате, обшитом тесьмой из алой и золотой парчи, вошел в комнату Тома и весело приветствовал его.

— Доброе утро, сэр Галахад! Значит, вы ухитрились заразиться от Кейгли? Такое могло случиться только с самым последним остолопом! Спали хорошо?

— Благодарю вас, сэр. Спал, как убитый. Что касается простуды, то мне все равно валяться целую неделю. Поэтому ничего страшного, если я слегка простудился. Но мне чертовски жаль Кейгли. Он чувствует себя прескверно!

— Не горюйте о Кейгли! Скоро вам придется жалеть самого себя, поскольку я велел Джону лечь в постель, и вам придется терпеть мою заботу. А сейчас скажите, что для вас сделать?

— Ничего! — с испугом ответил Том Орде. — Я ни за что не позволю вам ухаживать за мной.

— У вас нет выбора.

— Нет есть! Все необходимое может сделать мальчик.

— Что, слабоумный сын хозяйки? Если вы предпочитаете его мне, Том, то ваш выбор оскорбляет меня.

Том рассмеялся, но упрямо заявил, что сейчас ему ничего не нужно, за исключением (тяжелый вздох) одного. Ему хочется хоть чем-нибудь заняться.

— Да, надо найти какое-нибудь занятие, — согласился Сильвестр. — Если миссис Скейлинг не найдет колоду карт, нам придется играть в шарады или во что-нибудь еще в том же духе. Хотите почитать «Рыцаря святого Иоанна»? Его издали в прошлом году. Автора вы должны знать. Это мисс Портер, она написала «Венгерских братьев». Я принесу вам книгу.

Том, как известно, не принадлежал к любителям чтения. Сильвестр принес первую часть нового романа мисс Портер и сказал:

— Это не так интересно, как «Венгерские братья», но книга довольно живая и интересная.

После этих слов Том облегченно вздохнул, так как понял, что Сильвестр принес ему роман. Он сильно опасался какого-нибудь исторического трактата. Юноша с благодарностью принял книгу и после задумчивой паузы полюбопытствовал, много ли читает герцог Салфорд?

— Все, что попадется под руку. А почему вы спрашиваете?

— Да так просто! — неопределенно ответил Том. — Я подумал, а вдруг вы не любите читать.

Сильвестр слегка удивился, но через несколько секунд заметил:

— А, вы, наверное, подумали, что коли моя мать пишет стихи, то и я должен любить поэзию? Ничего подобного!

— Ваша матушка пишет стихи? — раскрыв рот, испуганно пробормотал юноша.

— Да, герцогиня на самом деле пишет стихи, но надо сказать, что и к прозе не относится с презрением. Мне кажется, она покупает все книги, которые издаются. Чтение — ее единственное развлечение, поскольку она тяжело больна.

— О!.. — только и сказал Том.

— Я должен пойти проверить лошадей, — сообщил Сильвестр. — Насколько я понимаю, мисс Марлоу уже на конюшне. Наверное, прикладывает лошади свежую припарку к потянутому подколенку. Остается только надеяться, что я не вызову ее неудовольствия столь поздним появлением.

Герцог отправился переодеваться. Поручив Джона Кейгли заботам миссис Скейлинг, он вышел во двор. По-прежнему валил сильный снег, но на конюшне горела жаровня. Феба яростно драила щеткой находящегося в стойле Верного.

— Доброе утро! — поздоровался Сильвестр, снимая редингот и засучивая рукава. — Позвольте вам помочь, мисс Марлоу. Как подколенок?

— По-моему, лучше. Я только что приложила свежую припарку. Боюсь, Тому не понравится, если я поручу лошадей вам, герцог.

— А вы ему не говорите, — предложил Сильвестр, забирая у нее щетку. — Неужели он думает, будто я не смогу почистить лошадь?

— Вовсе нет! Но он питает самое глубокое почтение к вашему высокому происхождению и считает, что вы не должны чистить лошадей. Но, уверяю вас, что в общем Том не такой уж глупый малый.

Эти слова сопровождала такая искренняя улыбка, что Сильвестр не выдержал и рассмеялся. Девушка взяла другую щетку и продолжала чистить Верного, но Сильвестр остановил ее, заметив, что юбка у нее и так уже засыпана конским волосом. Он посоветовал Фебе переодеться, а это платье отдать почистить Алисе. Мисс Марлоу покачала головой и объяснила, что у нее, кроме этого, есть только платье из муслина, в котором можно замерзнуть до смерти.

— К тому же Алиса отправляется к старому мистеру Шапу за свиньей. Правда, свинья еще молодая, так что он может и не продать ее.

— Почему?

— Потому, что позже он получит за нее больше денег. К тому же на него может найти очередной бзик.

— Что на него найдет?

Феба с улыбкой посмотрела на герцога, перестав на минуту очищать юбку.

— По-моему, это должно означать, что у него может оказаться плохое настроение. Но я уверена, что Алиса все равно раздобудет свинью. Она довольно энергичная девушка.

— По-моему, у вас с ней так много общего, что вы бы отлично поладили, — заметил герцог Салфорд, разворачивая Верного другим боком.

Услышав замечание Сильвестра, Феба вновь подняла голову и склонила ее набок.

— Вы считаете меня энергичной? — спросила она. — О, смею вас уверить, вы сильно ошибаетесь.

— Ошибаюсь? Тогда давайте скажем по-другому: неустрашимая!

Феба печально вздохнула.

— Хотела бы я быть неустрашимой. Только вся беда в том, что я ужасная трусиха.

— Ваш отец описывал вас совсем иначе.

— Я действительно не боюсь прыгать на лошади через изгороди.

— Чего же тогда вы боитесь?

— Людей… Некоторых людей. Порой жестокость просто убивает меня!

Сильвестр, слегка нахмурившись, посмотрел на мисс Марлоу и собирался было попросить разъяснений, но ему помешало появление Алисы. Девушка вошла на конюшню и принялась громко топать башмаками, чтобы сбить с них налипший снег. За ней брел дряхлый старик, у которого осталось всего несколько зубов, но зато глаза были хитрющие. Алиса назвала его противным старым глистом, который отказывается продавать свою свинью до тех пор, пока не убедится, что она будет съедена настоящим герцогом, а не каким-нибудь самозванцем, выдающим себя за герцога.

Сильвестр растерялся, поскольку еще ни разу в жизни не попадал в ситуацию, когда его высокое происхождение вызывало у кого-либо сомнения, не говоря уже о том, чтобы его принимали за «какого-нибудь самозванца».

— Даже не знаю, как его убедить, — пожал плечами герцог Салфорд. — Разве что показать ему мою визитную карточку?

Но от этого предложения мистер Шап отказался, мотивируя отказ неумением читать. Наверное, он посчитал, что вывел обманщиков на чистую воду, поскольку страшно развеселился и принялся громко хохотать. Когда же Феба попыталась заверить его, что Сильвестр является настоящим герцогом, старик снисходительно ответил, что она сама клюнула на этот фокус.