Он ехал по лесу, не обращая внимания на хлеставшие его ветви деревьев, моля об одном: чтобы с ней не случилось ничего плохого! Ничего...

Между тем Джиллиана почти оправилась от неожиданности и приобрела способность здраво рассуждать, ощутив в себе силы к сопротивлению, тем более что у нее в руке был кинжал, с которым она неплохо умела обращаться.

Похитители остановились около оседланных коней, поставив Джиллиану на землю.

Брюс и Уолдеф внимательно всматривались в незнакомых людей. И вдруг брат Уолдеф едва сдержал крик невыразимого удивления, узнав в одном из мужчин худощавую фигуру и мальчишеское лицо хорошо известного ему Питера Энгера. А затем он и Брюс обратили внимание на жертву, с головой завернутую в одеяло, на оголенной ноге которой красовался шрам, показавшийся монаху знакомым... Да что же происходит? Кто же похитители, а теперь ясно было, что они похитители, и кого они взяли в плен?.. Брюс уже бесшумно вытащил меч из ножен, приготовясь к действиям. Ему тоже показалось... нет, он почти уверен, что знает, у кого видел на ноге след от раскаленного железа...

– Замучился с нашим грузом, – отдуваясь, проговорил один из мужчин. – Давайте уложим ее на лошадь, привяжем, и дело с концом.

– Погоди, – сказал Питер. – Сначала я хочу с ней немного поговорить... То есть... сам понимаешь.

– Что, прямо здесь? Мы ж недалеко от Гленкирка. Надо скорей сматываться!

– Вот именно, что здесь, – подтвердил Питер. – На земле Карлейля. А когда привезем на место... к тому, кто нас послал, разве он допустит кого-нибудь до нее?

Третий мужчина загоготал.

– Интересно посмотреть, как ты с ней справишься. Сколько из нас должны будут ее держать, а?

– Ладно тебе! – окрысился Питер. – Кладите ее на землю и снимите одеяло... Сначала я, а потом и вы. Угощайтесь!

Джиллиана слышала обрывки разговора, не вполне понимая смысл. Но вот веревки ослаблены, одеяло сорвано, ее грубо бросили спиной на землю, и первым, чье лицо она увидела над собой, оказался Питер Энгер. Однако она ничем не выдала своего изумления.

– Ну, ну, леди, – сказал он насмешливо. – Не притворяйся, будто не узнала меня.

Она продолжала молчать. Он злобно пнул ее ногой и прошипел:

– Сейчас познакомишься со мной получше!

Собрав все силы, какие в ней были, до боли в руке сжимая в складках одежды кинжал, она произнесла:

– Не думаю, что ты со мной справишься, Даже с помощью остальных трех негодяев.

Ее спокойствие не могло не подействовать на похитителей, трое из которых, за исключением Питера, знали, как ведут себя женщины, кого похищают и подвергают насилию: обычно заливаются слезами и молят о пощаде. А эта девчонка...

Один из мужчин даже отошел в сторону: ему расхотелось принимать участие в том, что задумал Питер. Другое дело – доставить жертву к тому, кто их послал, и получить неплохие денежки за молчание.

Питер беспомощно посмотрел на них.

– Подержите хотя бы руки, – сказал он не очень уверенно. – Я уже говорил: потом можете вы...

И тут из кустов с мечом в руке показался Роберт Брюс и крикнул:

– Первым буду я, мерзавцы!

Мужчины отскочили от Джиллианы, один из них заорал:

– Смотрите, Брюс!.. Брюс, не видите?.. Он один. Захватим его! Вот будет удача...

Джиллиана уже вскочила с земли, лезвие ее кинжала вонзилось в правую руку того из похитителей, кто стоял ближе. Почти одновременно она выхватила его меч и бросилась на Питера, который упал от неожиданности, но успел достать свое оружие и отразить ее первый удар. Двое других мужчин атаковали Брюса.

Из-за деревьев с другой стороны показался Джон Карлейль: он опередил свой отряд и первым вышел на похитителей.

Соскочив с коня и мигом оценив положение, он пришел на помощь Брюсу, его противниками оказались бывалые воины, к тому же отчаявшиеся, так как поняли: пощады им не будет в любом случае.

Джиллиана билась со вскочившим на ноги Питером, тоже понимавшим, что выхода у него нет, но тем не менее решившим, видимо, сражаться до конца. В свое время в часы долгих совместных тренировок в Виндзоре она изучила каждое его движение, каждый выпад, и сейчас ею владело странное, двоякое чувство: то ли они опять играют в войну, то ли у них уже схватка не на жизнь, а на смерть.

Но она и раньше превосходила Питера в умении владеть мечом и потому вскоре обезоружила его и, приставив острие к горлу, заставила встать спиной к дереву и стоять там с поднятыми руками и лицом, обезображенным страхом и ненавистью.

Мужчина, чью руку она ранила кинжалом, вознамерился скрыться в кустах, но подоспевший брат Уолдеф оглушил его ударом поднятой с земли палки.

Карлейль уже хотел, измотав своего соперника, человека со сломанным носом, проткнуть его мечом, когда Джиллиана, заметив его движение, на миг отвернувшись от Питера, закричала:

– Не убивай его, Джон!

Он послушал ее и, схватив того за руку, вывернул ему кисть так, что оружие упало на землю.

Роберт Брюс завершил бой с противником огромной силы ударом наискось, разрубив его чуть ли не пополам, и тут же вытер меч о траву и отвернулся, чтобы посмотреть, нужна ли кому-то его помощь, но с облегчением увидел, что уже не нужна, тем более что на поляне появились подоспевшие люди Карлейля.

Джейми, заметив первым делом Джиллиану с мечом, который она приставила к горлу Питера, велел двум воинам, прибывшим вместе с ним, схватить его. После чего она с облегчением швырнула чужой меч на землю.

Перед тем как Питера увели, она приблизилась к нему и, глядя прямо в лицо, произнесла:

– Скажи только одно: кто тот человек, к кому вы должны были меня доставить?

Питер опустил голову, и неизвестно, услышала бы она ответ, но здесь к ней обратился Карлейль.

– Почему, жена, – спросил он, – ты просила пощадить эту мразь со сломанным носом?

Она повернулась к нему и ответила:

– Потому что узнала его: он один из тех, кто напал на наш отряд, когда мы возвращались из Англии, кто хотел отбить у нас семью английских заложников.

Услышав ее слова, Брюс выхватил из ножен кинжал и шагнул к тому человеку, о ком шла речь и кого сейчас держали двое из людей Карлейля.

– Ну-ка ответь, – сказал он, – чьи вы люди? Кому служите?

Молчание длилось долго, и тогда Брюс, ткнув кинжалом в низ живота мужчины, повторил:

– Отвечай только «да» или «нет». Его имя граф Мантит? – Он сильнее надавил кинжалом. – Говори, или я оскоплю тебя, негодяй! Выхолощу, как паршивого мерина! Его зовут Мантит? Да или нет?.. Я хочу слышать чистую правду, а не вранье...

Негромкое хриплое «да» прозвучало, как оглушительный крик, и казалось, что его повторило эхо.

– Мантит? – тихо и удивленно отозвалась Джиллиана, но Брюс уже обратился к Карлейлю:

– Дай шестерых людей, Джон, и пускай они отведут оставшихся троих ко мне в Канросс. Там у меня есть тюрьма для такой мрази...

Покончив с пленниками, все собрались в обратный путь, Карлейль спросил у Брюса:

– Как вы здесь оказались с братом Уолдефом?

– Ехали к тебе, – ответил тот.

– Но почему Мантит? – повторила Джиллиана свой недоуменный вопрос. – Что он мог хотеть от меня?

– Чего бы он ни хотел, – воскликнул Карлейль, – я убью его!

Брюс и Уолдеф обменялись взглядами, и первый сказал:

– Знайте, мы провели кое-какое расследование и почти уверены теперь, что граф Мантит – именно тот человек, кто предал и продал за большое вознаграждение твоего отца, Джиллиана. И знаем, он хотел выкрасть у нас английских заложников и тем самым лишить меня возможности вернуть жену и дочь из английского плена. А еще велел похитить твою жену, Джон.

Карлейль смотрел на Джиллиану, лицо которой сначала побледнело, потом вспыхнуло румянцем от сдерживаемой ярости, и, зная, что происходит сейчас у нее в душе, он обнял ее за плечи и повелительно сказал:

– Ты ничего не будешь предпринимать сама! Обещай мне.

Она прикусила губу, легко освободилась от объятий. Что ответить? За время их совместной жизни она солгала ему лишь один раз: в ту ночь, когда сказала, что идет в туалетную комнату, а отправилась убивать Брюса. Но все равно она не привыкла лгать, не привыкла давать слово и не выполнять его и потому сказала сейчас:

– Я не могу обещать.

Брат Уолдеф не выдержал и пробормотал со стоном:

– Боже милостивый! Когда же прервется цепь предательств и насилия?

Никто ему не ответил, а Карлейль твердо повторил, обращаясь к Джиллиане:

– Я запрещаю тебе!

Она похолодела от угрозы в его голосе и с удивлением обнаружила, что испытывает больший страх сейчас, когда он гневается на нее, нежели тогда, когда ей на голову накинули одеяло и потащили неизвестно куда. И еще поняла, что дело даже не в боязни, а в том, что она не хочет вызывать и ощущать его гнев, но только лишь одобрение. Хочет быть не против него, а с ним.

Однако и уступить не хочет. Не может.

– Пожалуйста, – сказала она жалобным тоном, – не проси меня об этом.

Но и он проявил неуступчивость.

– Ты плохо слышала меня, жена? – сурово произнес он. – Я ни о чем не прошу, но велю сделать так, а не иначе.

Повисло напряженное молчание. Кажется, снова коса нашла на камень. Тишину нарушил Брюс, произнеся:

– Джон, у меня есть что сказать тебе, если не возражаешь. – Не ожидая ответа, он отвел Карлейля в сторону со словами: – Не нужно все начинать сначала, дружище.

– Черт возьми, Роберт! – вскипел тот. – Я не хочу, чтобы моя жена врывалась с кухонным ножом в спальню Мантита!

– Да, – Брюс потрогал свою левую руку, – помнится что-то похожее уже происходило.

Однако Карлейлю было не до шуток и не до воспоминаний.

– Совсем не женское дело, – возбужденно заговорил он, – мстить и обагрять руки кровью. Ей давно пора носить в своем чреве ребенка и думать о его благополучии.

– Звучит разумно, – согласился Брюс, искоса поглядывая на примолкшую Джиллиану. – И если твоя жена не придерживается того же мнения, то что же остается? – Он сделал вид, что глубоко задумался. – Неужели... боюсь даже говорить... тебе предстоит снова взять в руки плеть? Ведь никто из нас не желает такого поворота событий... Не правда ли, Джиллиана?