– Чья подстилка?

– Какого-то америкоса, продюсера, – беспечно махнула рукой мулатка.

Ксения ничего не ответила. Неужели ее отношения с Дарреном возможно упрятать в сосуд столь унизительной вербализации?

И менеджер со стороны американцев, и кастинг-директор были женщинами слегка за сорок. Типичные успешные жительницы Манхеттена – винировые улыбки, прически волосок к волоску, строгие костюмы Donna Karan. Тихо переговариваясь друг с другом, они долго рассматривали портфолио Ксении. Рядом с ними сидел переводчик – подрабатывающий третьекурсник иняза, который не сводил с нее восхищенного взгляда. Это немного ставило в тупик: Ксюша не привыкла, чтобы на кастингах к ней относились как к красивой женщине. На кастингах она была просто телом, совершенной оболочкой, потенциальной рекламной кампанией.

«Я здесь значительно дольше, чем другие девушки», – с некоторой надеждой подумала она. И мулатка Даша, и другие конкурентки пробыли в кабинете не более десяти минут. Ксения же находилась здесь уже четверть часа, а с ней даже не начали разговаривать.

– Замечательно, – наконец сказала одна из американок. – Ксения, позвольте задать вам несколько вопросов.

– Конечно, – улыбнулась она.

– Вы сидите на диете? Вам легко поддерживать такой вес?

Она на минуту задумалась. Ответишь легко, подумают, что слабохарактерная. Ответишь, что, мол, пашу круглосуточно в спортзале, подумают, что в любой момент может сорваться.

– Я от природы худенькая, но стараюсь ничего вредного не есть. Даже не ради внешности, а для здоровья.

Ответ явно пришелся им по вкусу.

– Вы курите?

– Нет.

– Употребляете алкоголь?

– Может быть, «Пинаколаду» по субботам, – ей не хотелось казаться стопроцентным ангелом.

У американок был такой вид, словно они только что сорвали джекпот. Глядя в их улыбающиеся лица, Ксения вдруг отчетливо осознала: бинго. Прав был Даррен: им нужна именно такая девушка, как она. Нет у нее больше никаких конкуренток, оставшиеся в коридоре модели не в счет. Решение уже созрело в их головах: они выбрали ее, Ксению, а вопросы – всего лишь формальность.

И когда она почти угомонила радостно рвущееся наружу сердце, одна из американок вдруг спросила:

– Вы когда-нибудь прибегали к услугам пластического хирурга?

Ксении пришлось схватиться за бутылку минеральной воды, чтобы объяснить секундное замешательство и разливающийся по лицу румянец спонтанным дискомфортом в горле. Перед глазами стоял образ Даррена: «Ни в коем случае никому не говори об этом. Не то чтобы это преступление, просто они не любят связываться с переделанными. Сначала подпишем контракт, а уж если потом что-нибудь всплывет – ну и ладно».

Откашлявшись, она с ангельской улыбкой ответила:

– Конечно нет.

* * *

«Личико у тебя, Алисочка, невзрачное, зато волосы – твой капитал», – говорила, бывало, мама. Наперекор ей я и сделала в свое время ультраэкстремальную короткую стрижку. С точки зрения классических канонов эстетики это было полное и безоговорочное банкротство моей красоты. Но я плевать на это хотела.

В детстве носила косы – толстые, тугие, блестящие. У большинства людей с возрастом шевелюра редеет, вот им и приходится маскировать временные отметинки градуировками и мелированиями. Я бы вполне могла позволить себе носить длинные косы и сейчас. Жаль только, что косы – это пошло.

В то утро я отправилась в один из самых дорогих московских салонов красоты. Об этом заведении я слышала от Наташки. Она утверждала, что банальное мытье волос занимает здесь не меньше сорока минут и стоит пятьдесят долларов. Это в голове у меня не укладывалось. И все же словно невидимый черт толкал меня в спину.

Сидевшая на reception блондинка клонированно-глянцевой наружности посмотрела на меня испуганно, ее рука непроизвольно дернулась к телефонной трубке. Видимо, решила, что я – антиглобалист и собираюсь разгромить благоухающий духами рай своими тяжеленными грязными ботами. Я взглянула себе под ноги – черт, надо было и правда ботинки помыть. Новая жизнь как-никак. Ничего, привыкну.

Подняв на блондинку глаза, я примирительно улыбнулась.

– Я хотела бы записаться на… не знаю на что. Мне надо что-то сделать с головой.

Администраторская вежливость боролось в ней с нарастающим дурным предчувствием. Я ее понимала – от девушек моей наружности ничего хорошего ожидать не приходится.

Забросив на мраморную стойку рюкзак, я достала паспорт в потрепанной обложке и кошелек.

– Я вас понимаю, и мне не обидно. Вот мои документы. Деньги у меня тоже есть. Вот, убедитесь.

Она немного расслабилась.

– Простите. Так вы хотели стрижку?

– Стрижку. Может быть, – затаив дыхание, я выпалила, – покрасить волосы. В общем, я хочу стать другой.

Ее улыбка была одновременно испуганной и покровительственной.

– Что ж, я могу предложить вам прийти завтра в восемнадцать ноль-ноль. Алик – замечательный мастер, топ-стилист.

– Боюсь, я до завтра передумаю, – честно призналась я, – а прямо сейчас никак нельзя?

Нахмурившись, она уставилась в тетрадку.

– Боюсь, что… Хотя, вот у Гоши есть окно, клиентка отказалась. Но Гоша – самый дорогой вариант, – она с сомнением посмотрела на мою секонд-хендовскую ветровку.

Нервно сглотнув, я решила, что отступать поздно. Деньги у меня еще оставались. Видимо, с мечтой о поездке к морю на мотоцикле Harley придется распрощаться бесповоротно.

Ну и что!

Ну и ерунда.

Детские мечты – они на то и существуют, чтобы никогда не сбываться. Сентиментально уставившись вдаль, о них рассказывают в набирающих теплый градус компаниях. А вы знаете, ведь в детстве я мечтала… (стать пожарным, выйти замуж за Майкла Джексона, танцевать на сцене Большого, съесть сразу сто пломбиров в вафельном стаканчике).

– Я согласна, – немного охрипшим голосом подтвердила я.

– Тогда проходите в зал. Чай, кофе, какао, апельсиновый сок, шампанское? – заученно улыбнулась блондинка.

По мраморному полу цвета кофе латте за мною тянулась цепочка душераздирающе грязных следов.

* * *

Нет, я не стала ни веселой, как щенок лабрадора, гламурной блондой, ни роковой цыганкой с басовитым смехом и взглядом, художественно обрамленным зелеными тенями Chanel. Разрекламированный Гоша, азартно жестикулируя, пытался склонить меня к какому-то разноцветному мелированию всех оттенков карамели и меда. Но я не хотела походить на виджея Муз-ТВ или девушку из рекламной кампании очищающего тоника. В образе ухоженной милой кисоньки я бы не продержалась и двух часов.

Мои волосы стали красными. Как в фильме «Беги, Лола, беги!».

А стрижка вроде бы радикально не изменила форму, но все же заметно облагородилась. Ядреные блестящие пряди, зафиксированные лаком с запахом апельсиновой жвачки, агрессивно топорщились на затылке и плавными локонами спускались от лба к подбородку. Ненарочитый коктейль из экстрима и благородной ухоженности.

За эту роскошь я отдала – не может быть! Не может быть!! – четырнадцать с половиной тысяч рублей.

Не бери в голову, Алиса. Потраченные деньги не имеют материальной ценности, даже чисто теоретической. О них никогда нельзя вспоминать с сожалением – иначе раньше времени наживешь невроз и прободную язву желудка.

Зато в толпе мелированных москвичек я смотрелась ярким пятном!

Зато на меня таращился каждый встречный прохожий!

Зато из проезжающего мимо «хаммера» мне просигналил томный брюнет, похожий на Киану Ривза!

Зато на Тверской мне улыбнулись два иностранца в потертых джинсах и с картой Москвы в руках, а один из них даже поднял вверх большой палец и выкрикнул вслед что-то пошлое, но ласкающее вслух. Белла рогация!

Зато тот безумный день должен был получить достойное завершение в ночном клубе – в том самом, куда, по словам Георгия, таких, как я, и на пушечный выстрел на подпускают.

Воодушевленная нехилым напором новых подруг, я все-таки решилась на этот отчаянный шаг. Кажется, я внутренне доросла до того, чтобы увидеть Георгия еще раз.

Мое существо словно раскололось на две половинки. Одна из них, объединившись с глухо клокочущим в горле сердцем, почему-то ждала этой встречи с романтическим трепетом. Как это похоже на сценарий сказки – облагороженная Золушка появляется на техно-транс-рейв-балу, и сраженный наповал принц падает к ее ногам. Причем причиной падения являются внезапно нахлынувшие чувства, а не то, что он в очередной раз неразумно смешал алкоголь с энергетиками.

Зато вторая половинка, разумная, знала наверняка, на 100 процентов, что ничем особенным этот многообещающий вечер не закончится. В лучшем случае взволнованная Золушка просто увидит принца издалека. Он будет окружен силиконовыми беловолосыми принцессами и в кокаиновом угаре Золушку просто не заметит.

А если и заметит, то максимум вежливо поздоровается.

И все равно я ждала вечера с нарастающим трепетом, словно экзамена, от которого зависит дальнейший жизненный расклад.

* * *

Внимание: типичная городская драма. Я знаю, как это бывает.

Ты дорожишь Им, как будто Он – брильянтовый перстень из магазина Tiffany. Трясешься над Ним, холишь Его, как избалованное тропическое растение, чудом прижившееся в горшке на твоем стылом подоконнике. Обсуждаешь с подругами каждый Его жест, находишь сотню толкований каждому Его слову, брошенному невзначай.

Он сдвинет брови – ты дрожащими руками замешиваешь тесто для оладушков: а вдруг теплый запах домашней выпечки вернет Ему доброе расположение духа? Он говорит, что ты растолстела, – ты послушно запиваешь минеральной водой огурец, вместо того чтобы отразить удар упоминанием о его ранней лысине. Ты готова принести себя Ему в жертву, полюбить пиво, футбол и Его потливого лучшего друга, который тебя и в грош не ставит и прямо перед твоим носом пытается впарить Ему свою младшую сестру.