– Д-да, – с трудом выдавила Кайла, обуреваемая множеством противоречивых эмоций.

Впервые Кайла услышала, как Вэн признал детей своими. Неужели он действительно собирается о них позаботиться? Огромная волна облегчения накрыла ее.

Когда мужчины закончили работу, уже перевалило за полночь. Вэн проводил работников к выходу и закрыл за ними дверь на два замка и на цепочку. Кайла с трудом подавила зевок, когда Вэн подошел к ней и протянул ей комплект ключей, а себе оставил второй.

– Ты оставляешь себе ключи от моего дома? – спросила она, несколько смутившись.

– Считай это защитой моих инвестиций, – сказал он.

– Инвестиций?

– Поскольку ты, очевидно, не можешь ответственно позаботиться о себе, придется это сделать мне.

Ощущение трепетной надежды, теплившейся в ее сердце еще несколько минут назад, померкло.

– Что ты имеешь в виду?

– Уже слишком поздно предпринимать что-то против подсадки эмбрионов. Я категорически не согласен с тем, что ты сделала, но отменить твое решение не в моих силах. Но я могу убедиться в том, что мои дети вырастут в безопасности.

– Я хочу для них того же, – согласилась Кайла.

– Да неужели? А не ты ли притащила в дом бездомную девицу, ничего о ней не зная? Серьезно, Кайла, ты привела в дом наркоманку! Так ты понимаешь безопасность?

– Она не принимала наркотики, когда я привела ее домой. К тому же она квалифицированная няня, и она любила Сиенну.

Какие бы аргументы Кайла ни приводила, в глубине души она знала, что Вэн прав.

– А ты знаешь, что ее выгнали с последнего места работы за то, что она провалила тест на наркотики? Дважды.

– Я не знала, – опешила Кайла.

– Кто бы сомневался. – Вэн взъерошил пальцами свои волосы. – Я хочу получить опеку над детьми.

– Совместную опеку, конечно. Я думаю, это очень важно для детей – знать своего отца.

Вэн бросил на нее неодобрительный взгляд. Его зеленые глаза были такими же глубокими, как лесное озеро.

– Ты меня не поняла, Кайла. Я хочу единоличную опеку начиная с Сиенны, а потом и над детьми, которые вскоре родятся.

– Ты не можешь всерьез так думать, – похолодела Кайла. – Я – единственная мать, которую знает Сиенна, это жестоко – отбирать ее у меня. Она – моя дочь. Ни один судья не даст тебе полную опеку над ней, ты подписал отказ от своих прав на нее.

– Серьезно? А когда судья узнает о том, что у тебя нет денег, узнает о твоих друзьях-бездельниках, о том, что ты оставляла ребенка с наркоманкой, он гораздо благосклоннее посмотрит на мою кандидатуру.

Вэн напомнил Кайле о нескольких нелицеприятных эпизодах из ее подросткового возраста, пара из которых закончилась привлечением полиции.

– Послушай, все в молодости совершают ошибки. Если бы главным мерилом готовности стать родителями были юношеские глупости, у половины населения страны не было бы детей.

– А чем ты занимаешься сейчас, Кайла? Ты массажистка? – Он сказал это слово таким тоном, словно она была уличной проституткой.

– Я профессиональный мануальный терапевт и массажист, Вэн. Меня уважают, и я хорошо делаю свою работу.

– Работа, из-за которой ты уходишь от Сиенны, не так ли? Работа, из-за которой ты оставляешь ребенка черт знает с кем. Скажи мне, Кайла, настолько ли хорошо тебе платят за твою работу, что ты сможешь позволить себе бросить ее, чтобы ухаживать за тремя маленькими детьми? Или ты планировала отправиться в местный приют для бездомных, чтобы там найти очередную няньку?

– Я справлюсь. С твоей помощью, конечно.

– С моей помощью, – мрачно повторил он. – Сколько денег осталось на твоем счете?

– Это не твое дело.

Кайла успела отложить несколько сотен долларов после того, как Зоуи украла у нее деньги. Да, этого совсем мало, но начало положено.

– Я предполагаю, что, даже если у тебя есть сбережения, их явно будет недостаточно даже для того, чтобы платить арендную плату, когда ты вынуждена будешь оставить работу после рождения детей.

– Я справлюсь. У меня всегда это получалось, получится и сейчас. Продам драгоценности Сиенны, если понадобится.

Кайла провела пальцами по золотой цепочке на своей шее, и Вэн проследил за ее движением внимательным взглядом. Кайла почувствовала, как этот взгляд обжег ее, словно физическое прикосновение.

– И ты думаешь, это поможет? А что будет, когда и этот запас истощится? Будь честна с самой собой: суд не сочтет тебя подходящим родителем, особенно в сравнении со мной. Я заслуженный ветеран, успешный бизнесмен, у меня есть собственный дом, я помолвлен и собираюсь жениться.

Он помолвлен? По какой-то неведомой причине у Кайлы болезненно екнуло сердце от этих слов. В конце концов, это просто глупо! Они с Вэном выросли вместе, а та ночь после похорон Сиенны была скорее выходом общего горя, нежели влечением. Но даже несмотря на это она до сих пор не могла смотреть на Вэна, не вспоминая ту ночь. В ту ночь она задавалась вопросом – а точнее, она надеялась, – что у них с Вэном может что-то получиться.

Но он просто убежал. Точно так же он убежал, едва ему исполнилось восемнадцать, чтобы пойти на службу в армию. Он сбежал, когда узнал о диагнозе Сиенны, и ушел в спецназ. Каждый раз, когда в жизни происходит что-то непредвиденное, на Вэна Мерфи нельзя полагаться.

Кайла встала и расправила плечи, не обращая внимания на тупую пульсирующую боль в голове.

– Ты, видимо, думаешь, что деньги – это единственное, что нужно для того, чтобы быть родителем, но я тебя предупреждаю: готовься к большой битве, Мерфи. Такой человек, как ты, никогда не сможет стать хорошим отцом, а мои дети – да, Вэн, мои – заслуживают лучшего, чем человек, который бежит всякий раз, как возникают трудности. Они заслуживают любви, и я более чем уверена, что именно этого ты никому и никогда не сможешь дать.


Вэн с мрачным видом слушал Кайлу, и каждое ее слово свинцом врезалось в тот щит, который он давным-давно воздвиг вокруг своих эмоций. Наверное, она права. Дети заслуживают больше любви и привязанности, чем он мог предложить, но и с Кайлой их не ждет ничего хорошего.

– Ты не слишком-то изменилась, правда, Кайла? – Он заставил себя улыбнуться. – Все так же мечтаешь и думаешь, будто все в конце концов сложится так, как ты хочешь, если просто в это достаточно сильно верить. Но жизнь, настоящая жизнь, устроена не так.

– Разве? Тогда расскажи мне о мужчинах, которые были здесь сегодня. Вы служили вместе?

К чему она, черт возьми, клонит? Вэн скрестил руки на груди и кивнул.

– И когда они вернулись домой, они были сломлены, не только физически, но и душевно, правда?

Вэн поморщился. Это были трудные времена.

– И ты им кое-что дал, правда? Ты дал им цель, вернул самоуважение. Ты поверил в них и заставил их поверить в самих себя. Так что не говори мне, что в жизни не бывает хеппи-энда.

Вэну совсем не нравилось то, что она заставляла его чувствовать, о чем заставляла задуматься. Вэн развернулся и направился к двери.

– Это правда, Вэн! Ты снова бежишь! – крикнула она ему в спину.

Из спальни донесся плач Сиенны.

– Ты нужна моей дочери, – холодно сказал он. – Лучше займись ей.

– Ты прав. Я для нее – самое лучшее, не забывай об этом.

Вряд ли он сможет забыть жесткий взгляд Кайлы, ее бледное лицо, решимость в ее взгляде. Вэн спустился по лестнице и сел в свою машину. Она права: он снова бежит. Но Кайла не понимала, что для него бегство – это способ выжить, это безопасность, как физическая, так и эмоциональная.

Вэн взглянул на часы на приборной панели: почти час ночи. До дома целых полтора часа пути. Даже если он полетит на вертолете, то не успеет уснуть, как снова надо будет вставать и лететь обратно в Сан-Франциско. Вэн решил переночевать в своей квартире.

Поставив машину на подземной парковке, он поднялся на личном лифте в квартиру. В тот же миг, как двери открылись, он почувствовал, что здесь не один.

В гостиной горел свет, окутывая золотистым сиянием женщину, свернувшуюся калачиком на диване. Дэни. Должно быть, она почувствовала на себе его взгляд, потому что Дэни потянулась, как кошка, и открыла глаза.

– Все в порядке? – спросила она, грациозно поднявшись на ноги и подойдя к нему. – Я звонила Имельде, чтобы узнать, вернешься ли ты сегодня домой, но она сказала, что тебя все еще нет. Поэтому я решила, что ты рано или поздно приедешь в квартиру. Ты мне не рад? – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Вэн нехотя ответил на поцелуй.

– Я тебя не ждал, – сказал он.

Дэни нахмурилась, разочарованная не слишком теплым приемом.

– Знаю, но я все равно уже здесь. Мы все еще можем максимально приятно использовать оставшуюся ночь.

Дэни заправила прядь волос за ухо, и в электрическом свете ярко блеснула бриллиантовая сережка, мгновенно напомнив Вэну о принятом решении. Дэни зазывно улыбнулась, но, поняв, что Вэн не отвечает ей, посерьезнела.

– Что случилось, Донован? Все в порядке?

Он тяжело вздохнул. Нет, все совершено не в порядке.

– Нам нужно поговорить.

– Звучит не слишком радостно. Может, отложим разговор до утра? – Она изогнула одну бровь и многообещающе посмотрела на него. – Возможно, я смогу тебя отвлечь…

В любой другой день он бы воспользовался ее предложением, но только не сегодня, не после решения, которое он принял по дороге сюда.

– Прости, Дэни, – начал он.

– Все дело в ней, да? В женщине с ребенком, которая приезжала к тебе месяц назад. Это ведь твой ребенок? – догадалась она. Вэн потер ладонью лицо: все оказалось не так просто, как он думал. – Конечно, твой. Девочка очень на тебя похожа. Но это не должно стать проблемой. У каждого есть своя цена, Донован, даже у бывших любовниц. Заплати матери девочки, чтобы она оставила тебя в покое. Если ты решишь эту маленькую проблему, все будет по-прежнему.

– Все не так просто, – признался Вэн.

Он вкратце рассказал Дэни о своей договоренности с Сиенной и решении Кайлы родить ее – и его – детей.