– Чао, бамбины! – прокричала Нелька присказку своего кузена и побежала вперед.

– Чего это она? – нахмурилась Лелька.

– Ее распирало от удовольствия рассказать мне о том, что Джек получил удар от Ворона в тот момент, когда Владлен отвернулся.

– Откуда он отвернулся? – прищурилась Лелька.

– Нелька раскололась! Я так и знала, что Джек с Вороном не конфликтовали. Ворона зацепил Владлен, он назвал меня толстой курицей, у которой уводят петуха. И еще какие-то гадости говорил, злорадствовал. Ворон попросил его заткнуться. Тот начал еще больше. Тогда Ворон предупредил, что ударит его. Зря предупредил, между прочим. Нужно было сразу бить!

– Ворон предупредил, кузен отвернулся, а Джек не успел, – поняла Лелька.

– Да, так и было.

– Почему они тогда молчали?!

– Потому что Джек не станет смешивать Ворона с грязью, а захаровский кузен еще неизвестно, что бы выкинул!

– Это тебе Захарова рассказала?

– Нет, она подтвердила то, что рассказал мне Джек.

– Какой хороший мальчик твой Джек, – хмыкнула Лелька. – Спасибо ему огромущее! Я побежала!

– Ты куда? За Захаровой? Да ну ее!

– Я к Ворону! – прокричала Лелька, нисколько не сомневаясь в правильности своих действий.

И чего она только ждала столько дней? Неужели где-то в глубине души у нее сидел червь сомнений в том, что Ворон может поступить несправедливо?!

Лелька прибежала к дому Ворона и остановилась у подъезда, чтобы отдышаться, перед тем, как подниматься наверх. Но подниматься не пришлось, Ворон сам вышел ей навстречу. Конечно, он этого не планировал, такие планы были у Судьбы, это она своей хозяйской рукой столкнула их нос к носу.

– Привет! – бросилась к нему Лелька.

– Привет, – буркнул Ворон, отступая от нее.

Обошел и пошел дальше, словно встретил не ее, а надоедливую соседку, требующую не включать на полную громкость музыку по вечерам.

– Подожди! – не смирилась с таким поведением Лелька. – Ворон! Подожди.

Это было волшебное слово. Лелька знала, что ему нравится, когда она его называет Вороном.

Он замедлил шаг, и это дало возможность Лельке обежать его и заскочить вперед, перекрыв ему дорогу.

– Я знаю, что тогда случилось! Я знаю, ты не виноват! Вернее, виноват, драться нехорошо, но…

Ворон дослушал ее, мрачно хмыкнул, обошел и пошел дальше.

– Да стой же ты! – разозлилась на него Лелька и обеими руками схватила за куртку на спине.

– Порвешь, – удивился Ворон.

Но остановился.

– Конечно, ты виноват, – с жаром принялась ему доказывать Лелька. – Разве можно кулаками решать проблемы?! Понятно, что порой хочется врезать таким людям, как захаровский кузен. Но получается – себе дороже. Подожди!

Ворон остановился и молча наблюдал за тем, как эмоционально Лелька пыталась сказать то, что можно было высказать всего лишь тремя словами. Об этом она догадалась чуть позже, стоя перед ним и глядя в его бездонные и темные от печали глаза.

– Я тебя понимаю.

– Что? – прищурился Ворон так, словно получил укол в сердце.

– Я тебя понимаю, Ворон, – повторила Лелька. – На твоем месте я бы тоже ему врезала. И не стала бы предупреждать!

– Драться нехорошо, – усмехнулся он.

– Нехорошо ссориться со своими друзьями и девчонкой, которая тебя лю…

– Которая что? – напрягся Ворон, и в его глазах появились огоньки надежды.

– Которая тебя ищет и ждет!

– Знаешь, моя мама всю жизнь любила моего отца. А он даже не знал, что я родился. Я злился на него и спрашивал, как она может его любить?! Она отвечала, что, когда любишь человека, любишь со всеми его недостатками.

– У тебя нет недостатков, – прошептала Лелька.

Ворон прижал ее к себе, плотнее укутал в шарф, пряча от промозглого ветра, решившего неожиданно взять себе в помощники мокрый снег.

– Я тебя провожу. – Он обнял ее и повел домой.

– Ты идешь на тренировку? – догадалась Лелька.

Ворон кивнул.

– А на занятия в школу завтра придешь? Ворон! Марина Николаевна тебя просит прийти. Тебе наставят прогулы, снизят оценки. Зачем? Нам ведь нужно поступать в университет. Ты позанимаешься со мной еще немного, чтобы мы поступили на один факультет?

Черные глаза Ворона смеялись. Его хорошее настроение выдали мелкие лучистые морщинки у глаз.

– Так ты придешь завтра в школу?

– Приду, – пообещал Ворон.

Он довел Лельку до дома, открыл дверь в подъезд, посмотрел, как весело она взбегает по лестнице, и исчез.

А Лелька кинулась к окну! На радостях она забыла договориться о вечернем звонке! Ведь мобильный телефон у Ворона лежал в отключке, как его соперники. А стационарного аппарата у них не было.

Но оконные рамы, заклеенные чьей-то заботливой рукой на зиму, не поддавались. Сколько Лелька ни дергала за фрамугу – бесполезно. Она лишь посмотрела, как он уходит вдаль, и решила дожить до завтрашнего дня. Просто дожить до следующего утра, когда увидит своего Ворона.


– …Есть такой синдром ненужности, – рассуждала на следующее утро Неля Захарова, по-королевски восседая на парте Ворона. Стайка мальчишек и девчонок ее внимательно слушала. – Так вот, у Ворона такая проблема – он чувствует себя никому не нужным. У него же ничего нет! Он ничем не может заинтересовать привлекательную девчонку…

Она сложила одну длинную ногу на другую и покачала ею, демонстрируя всем свои новые туфельки.

– Он ничего собой не представляет, – продолжила Захарова, нахально усмехаясь вошедшей в класс Лельке. – Пустое место. – Она похлопала ладонью по его столу. – Потому и накинулся на первую попавшуюся девчонку, которая его похвалила за какую-то мелочь. Только им ничто не поможет. Его придется хвалить и хвалить, и когда-нибудь это ей надоест. Но он ее бросит первым. Ведь у него болезнь – синдром! Ему жизненно необходимо чувствовать себя ненужным. Страдание – его фишка. Из-за его страданий ему многое сходит с рук, вернее, с кулаков…

Она замолчала, потому что в класс вошел Ворон. Ребята отпрянули от нее, разошлись по своим местам. Лелька обрадовалась, привстала… Она уже успела сесть за свою парту.

– Васко, – обратилась к Ворону Захарова, не меняя позы, – надо же, какая честь! Почтил нас своим присутствием. Где пропадал? Оттачивал боевые приемы?

Ворон сжал кулаки и приостановился.

Всего одно мгновение, которое показалось Лельке вечностью.

Через одно мгновение его сумка полетела на соседний с Лелькой стул и мягко опустилась рядом, словно никогда его не покидала. После этого Ворон развернулся и вышел.

– И что это было? – поразилась Захарова. – Васильева! Он что, с тобой теперь будет сидеть?!

– Нет, Нелечка, с тобой, – язвительно поддержали Лельку девчонки. – Просто спал и видел, как бы сегодня с тобой за одну парту сесть. Только промахнулся…

И они захихикали. Лелька тоже улыбнулась. Взяла сумку Ворона и спрятала ее под парту, освободив стул. Когда он пришел и плюхнулся рядом, посмотрела на него с нескрываемым восхищением. Еще бы! Решиться на такой смелый поступок, как сесть с девчонкой, которая ему нравится, – не каждый из мальчишек способен. Тем более Лелька знала, какой ценой это досталось Ворону с его патологической замкнутостью. Ворон чуть обернулся к ней, и по его губам пробежала тень улыбки. Все-таки переезд на соседнее с Лелькой место дался ему не так уж легко.

А когда в класс пришли Ира с Джеком, Лелька поняла, почему Ворон сидел хмурый. Место Джека было как раз за ним. Джек со всеми поздоровался, ребята отозвались, одновременно все глядя на Ворона.

– Здравствуй, Ворон, – сказал Джек, протягивая тому ладонь. – All’s well that ends well[12].

– Идущий на смерть приветствует тебя, – усмехнулся Ворон и пожал протянутую ему руку.

Нельзя было сказать, что все ребята в классе свободно выдохнули и только одна Захарова изошла от гнева красными пятнами. Конечно, были те, кому Ворон не нравился, они промолчали. Но общий гул одобрения все равно прошелся по классу.

Ира тоже приветливо поздоровалась с Вороном, чем обрадовала Лельку несказанно. Ведь невозможно жить спокойно, когда рядом твои самые близкие люди дуются друг на друга. Пусть даже причина уважительная, по которой они так поступают. Все равно, как говорила Лелькина мама, худой мир лучше хорошей войны.

И только сидя впереди Иры с Джеком, Лелька вполне осознала смысл сказанных слов про то, что тыл должен быть надежным и крепким. Правильно, если бы вдруг кто-нибудь из них решился ударить, то он бы ударил в спину.

Дело с дракой замяли. Марина Николаевна после уроков поговорила с Вороном, а Лелька прождала его в школьном дворе. Конечно, мимо нее Захарова не смогла пройти равнодушно.

– Подожди меня, Игорюша, – сказала она своему сопровождающему и подошла к Лельке. – Ждешь его? Веришь в его непогрешимость? Зря. Он тебя все равно предаст. Они всегда предают!

– Ты-то откуда знаешь? – усмехнулась Лелька.

Но Неля не ответила на ее вопрос и продолжила:

– Твой Ворон пусть скажет спасибо моим родителям, которые не стали обращаться в полицию. Его пригласили в приличное общество, а он повел себя как хулиган. В следующий раз… – Она прищурила глаза.

– Следующего раза, Захарова, не будет, – отрезала Лелька. – Забирай ее, Игорюша!

И отвернулась от этой парочки.

А из школы уже выходил Ворон. Лелька пошла с ним, не стала сразу заговаривать, пока он хмурился и морщил лоб.

– Ты тоже в меня веришь? – внезапно спросил Ворон.

Лелька могла спросить, что именно он имеет в виду. Но подумала, что ответ на этот его вопрос должен быть обязательно уверенным. Ведь так она и думала! Потому и призналась:

– Я всегда в тебя верила.

Он повеселел, словно от ее слов зависело его будущее. Взял ее руку и повел за собой.

Шагал Ворон всегда уверенно. Один его шаг равнялся двум Лелькиным, и ей пришлось подпрыгивать, чтобы успевать за ним. Но Ворон ничего не замечал, он о чем-то задумался. Но Лелькину руку не отпускал, только время от времени сжимал ее крепко. Наверное, тогда ему что-то совершенно безумное приходило в голову, так отчего-то подумалось Лельке.