– Скотина! – процедила, не в силах сдерживать в себе ярость.

– Да плевать. В общем, я тут посчитал, и решил, что три миллиона мне пойдет на первое время… а потом… что-нибудь придумаю…

– Ты сумасшедший? У меня нет таких денег!

– Зато у Литунова есть! – проинформировал меня Боглашин, источая яд в каждом своем слове. – Попроси у своего мужика, думаю, знаешь как ублажить надо, так что, действуй. Или ради сестры не можешь? Чай не сломаешься!

Посмотрела на Кирилла, не показывающего ни одной эмоции на лице, но кивающего головой, и попыталась успокоиться. И вдруг резко программист, сидящий за ноутбуком, привстал и что-то написал на бумажке, передавая своему коллеге, и тот сорвался на выход. Тут же я увидела входящего Виталия, но как только он увидел бегущего к нему мужчину, сразу же направился обратно, доставая телефон и набирая кнопки.

– Ты что молчишь, падла? Что скажешь? – раздался скрипящий визг Боглашина.

Кирилл тут же написал на бумаге: «Продолжай тянуть время» и я кивнула, а потом выпалила:

– Я… я… попробую, но муж до сих пор еще не пришел с работы.

– Тогда я позвоню…

Всхлипнула, переживая, что он бросит трубку. Понимала, что сейчас единственный реальный шанс схватить его, поэтому необходимо заговорить, неважно как. Сорвалась, выкидывая и вспоминая все, что этот козел сделал нашей семье. Была готова на все, в том числе и на истерику, при всем честном народе.

– Ты – сволочь. Где моя сестра?! – грубо рявкнула я, считая, что лучше не церемониться. Зная Боглашина, он только из-за этого может минут десять пытаться вдолбить мне, какой он мужик, а я дура.

– Да как ты смеешь, мне такое… – завизжал он, совсем не ожидая таких слов в свой адрес.

Наплевала на его слова и вновь прорычала:

– Где моя сестра?!

– Я же сказал…

– А кто ты такой, чтобы доверять твоему слову?! Ничтожество. Мерзкий паразит, неспособный ни к чему, – презрительно выдала, провоцируя его.

– Ты сука, лучше не зли меня! – уже кричал он, оплевывая телефон.

– Как ты мог забрать ребенка и еще шантажировать меня?! Ты кем себя возомнил? И к сведению, даже если я тебя лишила родительских прав, это не освобождает тебя от ответственности обеспечивать Арину! Тебе понятно? А ты…

– Да с чего я обязан?! Жил с твоей коровой матерью, обеспечивающей меня и смотрящей мне в рот, а потом на тебе – беременна. Да если бы она мне бабла не давала, на фиг бы нужна была, тем более, старуха.

– Моя мама всегда выглядела замеча…

– Старуха, она и есть старуха, а я молодой мужик. И даже она понимала все, а ты то – недалекая курица! Мамашка твоя знала, что я гуляю с молодыми телками, и даже денег давала на лечение всякой заразы от них. Поняла?

– Урод! – выдохнула я, не веря в его слова, вернее не желала верить, хотя разум кричал, что, скорее всего, так и было.

– Шалава! А раз такая борзая, то не три, а четыре миллиона принесешь, чтобы знала, как со мной нужно разговаривать.

– А ничего не облезет? – громко осведомилась, двигаясь взад и вперед около дивана.

– Что?! Сеструху хочешь увидеть здоровой, значит, нужно заплатить! И только без фокусов, понятно?! Только попробуй обратиться в ментовку, или как там ее сейчас обзывают, и тогда мне будет нечего терять, по частям пришлю. Поняла?

В шоке замерла, не в силах и слова сказать. Трясло от его слов… и хотелось выть, а не говорить. Сглотнула и с ненавистью прохрипела:

– Посмеешь ее пальцем коснуться, сама придушу. Понял?

– Деньги завтра принесешь в парк…

Не договорил, так как закричал, а потом послышался шум, грохот, крик сестренки, и дальше… голова пошла кругом… темная пелена появилась перед глазами… и больше ничего не воспринимала…


ГЛАВА 17


Отходила я тяжело, но как только вспомнила об Ариночке и Баглашине, тут же панически посмотрела по сторонам. Увидев в окно, что на дворе ночь, еще больше напугалась, но как только заметила спящего Кирилла, мое сердечко моментально застучало с удвоенной силой.

Сглотнула, и осторожно слезла с кровати, как змея… ползком, чтобы не разбудить любимого мужчину. В коротенькой шелковой сорочке белоснежного цвета ступала по теплому полу босыми ногами, торопясь в комнату сестры. Кирилл бы не спал, если бы Арины не было дома, я в этом уверена. Значит, моя девочка у себя…

А я… а я… даже не понимала, как могла свалиться в обморок в такой ответственный момент. Странно и непонятно. Хотя может из-за беременности? Но вроде чувствую себя хорошо, и ничего не болит.

Вдохнула побольше воздуха и быстрым шагом прошла коридор, а потом осторожно открыла дверь в ее спальню. Как только увидела свою маленькую сестренку, в душе как будто что-то перевернулось. Быстро оказалась около кроватки, где она спала, откинув одеяло в сторону, и ласково взяла ручку, закусывая губу от радости, что она дома… вновь со мной.

Не удержалась и поцеловала в ладошечку, потом каждый пальчик, не в силах оторваться. Знала, что нельзя, и она может проснуться, но отчаянно желала убедиться, что это моя девочка тут лежит и сладко сопит. Длинные волосы были распущены, отчего несколько прядей закрыли нежное личико, и я рефлекторно убрала их за ушко.

Была как никогда счастлива, понимая, что самое дорогое теперь рядышком. Больше такого ужаса не допущу. Буду звонить ей на каждой перемене, чтобы знать, что все хорошо.

– Маленькая моя, – прошептала и прислонилась губами к волосам, отмечая запах ее любимого шампуня с экстрактом меда. Очевидно, малышка принимала душ.

Мгновенно в голове возникло предположение, что ее били, и я чуть не задохнулась от этой жестокой мысли. Осторожно отодвинула одеялко и включила ночник, приглушая по максимуму. Знала, что не разбужу, ведь она обычно и при свете не просыпается, но все равно не хотелось случайно потревожить сон. Лихорадочно просмотрела ручки, ножки, животик и спинку, отмечая все, а потом ласково накрыла одеяльцем и расплакалась…

Вот так, зная, что она здоровенькая и рядом, сижу и плачу… не могу налюбоваться. Поглаживаю рукой по одеялку и шепчу:

– Девочка моя, я тебя очень люблю.

Сколько так сидела на корточках, не знаю, не в силах поверить, что она тут и вчерашний день уже прошел, оставляя на всю жизнь ужасное воспоминание. Сейчас, я подсознательно боюсь одного, что это сон.

Почувствовала, что не одна и увидела темный силуэт у двери. Кирилл в одних плавках стоял, прижавшись спиной к косяку, и внимательно смотрел на меня. Странно, а я даже не заметила, как он вошел в комнату.

Еще раз проверила одеялко, а потом встала и направилась к нему. Как только оказались с ним в коридоре, где горел свет, реагирующий на движение, мужчина посмотрел на мои ноги и недовольно покачав головой, подхватил на руки, с таким видом, что это не обсуждается.

Счастливо улыбнулась, и шепотом произнесла:

– Пол с подогревом.

Кирилл посмотрел на меня удивленным взглядом, как будто только что узнал об этом, и буркнул:

– И что? Нечего ходить босыми ногами.

Улыбнулась, и с нежностью обняв за шею, ласково произнесла:

– Спасибо, что спас сестренку. До сих пор не верю, что она дома и…

Кирилл кивнул и серьезно выдал:

– Ариша мне очень дорога, и я бы все сделал, чтобы вернуть ее в самые короткие сроки. Даже не сомневайся!

Счастливо прижалась к его мускулистой груди и прошептала:

– Я скоро молиться буду на тебя.

Литунов засмеялся, таким хриплым сексуальным голосом, что почувствовала себя невероятно счастливой. Как только он успокоился, резко нахмурился и заявил:

– Это я уже готов врача к нам домой нанять, чтобы он присматривал за тобой. Ты меня пугаешь, Кристи.

Договорив, опустил меня на постель, и я тут же потянула его за собой, клятвенно обещая:

– Я постараюсь быть очень хорошей девочкой и не…

– Нет, Кристин, будь собой. Ты настоящее сокровище, – выдохнул он мне в губы, а потом с ухмылкой поведал: – И к тому же… мне нравится моя неугомонная девица, бессовестно соблазняющая меня в постели.

Прикусила его губу и томно предупредила:

– Ну-у-у тогда, принимай, и не жалуйся…

Дальше забыла, что хотела сказать, так как мы как безумные накинулись друг на друга в страстном диком поцелуе, с огромным желанием подарить и получить наслаждение, забыться и быть только вдвоем в нашем невероятном сладостном волшебном мире, где мы только вдвоем и это… самое главное.


***

Соня

Сидела на кухне и пила растворимый кофе, который так ненавидела, но, тем не менее, пыталась влить в себя, так как забыла купить чай, и вспомнила об этом только когда открывала входную дверь.

С грустью посмотрела на часы и поразилась, что уже двенадцать часов ночи, а мне все не спится. А вот почему… я прекрасно догадывалась.

Первая причина, не такая важная, но очень неприятная – Поливин. Смешно, но когда сегодня позвонил Павел и попросил пока не выкидывать его вещи, так как он уже сомневается в своем поступке, вывели меня из себя. Этот козел, видите ли, понял, что его Лизочка не такой ангел, как он думал, и теперь, когда она в декрете и не работает, все требует с него денег в таких количествах, что он просто не в состоянии дать, а ей все мало и мало. Даже не дослушав его завывания, послала в одно очень эффектное место на три конкретные буквы и проинформировала, что вещи еще до развода уже находились у его родителей. Мне его барахло совершенно не нужно. А потом почти любезно сообщила, что если он еще раз позвонит касательно не дочери, внесу его номер в черный список.

Сказала, а саму трясло, оттого, что столько лет потратила на это чмо, вечно бегущее от проблем, привыкшее взваливать все на чужие плечи, а именно на мои. И теперь на тебе… его, такого замечательного, заставляют деньги домой приносить. Правильно делает Лизонька! Так ему и нужно, а то привык… Гад. Все как положено: она в декрете, он кормилец, а не как у нас… все на мне. Хотел ребенка, пусть кормит семью, а то привык, что ни черта не делал, на диванчике о будущих перспективах размышлял, а сам и пальцем для этого не ударил.