— Не уходи, Мария. Я хочу, чтобы ты тоже кое-что услышала.

Ла Тор удивленно вскинул брови, и когда Мария недоуменно пожала плечами, он снова присел возле Джонти и стал растирать ей ноги.

— Кажется, я заткнул рот этому обманщику, — проворчал он.

— Я так не думаю, Джим, — Лайтфут незаметно появился в комнате. — Он вернется, и мы выслушаем вскоре какие-то объяснения. Он ушел рассерженным.

— Интересно будет послушать, какую очередную ложь он состряпает, — сказал Ла Тор и принялся растирать другую ногу Джонти, когда вернулся Корд, волоча за собой упирающуюся побледневшую Тину.

Все уставились на рассерженную и смущенную Тину, а Корд подтолкнул ее вперед:

— Давай, расскажи им и своей матери, — он кивнул в сторону Марии, которая подошла к дочери и с тревогой посмотрела на нее. — Расскажи им, что ты натворила.

И Тина стала отвечать на наводящие вопросы Корда. Иногда дерзко, иногда таким тихим голосом, что присутствующим приходилось напрягать слух, чтобы услышать ее. Закончила она тем, что рассказала, как за несколько минут до того, как ее увидела Джонти, она забралась к Корду в постель и обняла его спящее тело.

Когда Тина закончила говорить, она заплакала вместе со своей матерью. Джонти окинула ее взглядом, вскочила на ноги и, стыдясь смотреть на Корда, выбежала из комнаты.

Пока Ла Тор и Лайтфут недоуменно смотрели друг на друга, Корд с сожалением взглянул на свою домохозяйку.

— Извини, я должен был это сделать, Мария, — добродушно сказал он. — Я должен был сохранить семью.

Женщина понимающе кивнула, по ее щекам все еще катились слезы. Корд положил ей руку на плечо и мягко сказал:

— Ты ведь понимаешь, что тебе и Карлосу нельзя здесь оставаться. Через пару дней я вас отвезу в город. Дорога уже, очевидно, растаяла, — он бросил на Ла Тора хмурый взгляд.

Мария утерла слезы уголком фартука и распрямила плечи.

— Я понимаю, Корд, и мне стыдно, что я воспитала такую дочь. Карлос отлупит ее так, что она надолго запомнит, — она схватила дочь за руку и потащила ее на улицу.

Не успела за ними закрыться дверь, как Корд повернулся к Ла Тору. Сжав кулаки и окинув его холодным взглядом, Корд прорычал:

— А теперь тебе пора получить, — слова застряли у него в горле, так как неожиданно Ла Тор схватился за грудь, и тут же на пол посыпались осколки разбитого стекла, и снаружи послышался выстрел.

— Боже мой! — вскрикнул Корд и подскочил, пытаясь подхватить падающего Ла Тора, и над его головой просвистела пуля и попала в каминную полочку. Лайтфут без колебаний выскочил на улицу и скрылся в темноте.

Корд опустил Ла Тора на пол, его лицо было бледным, как полотно, и между пальцев текла кровь. Помутневшими от боли глазами, он посмотрел на Корда.

— Кажется, мне конец, Мак Байн, — слабым голосом сказал Ла Тор. — Но ты должен узнать семейную тайну, прежде чем я умру, — он помолчал, набираясь сил, и потом прошептал: — Ты полный идиот, Джонти — моя дочь.

Корд удивленно и недоверчиво уставился на Ла Тора.

Теперь он ясно видел, кого ему постоянно напоминала Джонти. Если внимательнее посмотреть, то глаза сразу выдавали Ла Тора.

— Джонти знает? — тихо спросил он.

— Нет, — сказал он слабеющим, но твердым голосом. — Будь ты проклят, если вздумаешь сказать.

— Но у нее есть право знать, она любит тебя.

— Она возненавидит меня, если узнает, что я бросил ее мать, когда она во мне нуждалась.

— Ты с ума сошел, ты должен ей сказать.

— Нет! — на этот раз он сказал твердым голосом и крепко сжал руку Корда. — Обещай, что ты ей не скажешь.

— Хорошо, не скажу, — успокоил его Корд. Когда в комнату ворвалась Джонти, — взгляд Ла Тора уже помутнел.

— Дядя Джим! — закричала она, бросившись на колени.

С искаженным от страха и горя лицом, она видела, как с тонких, загорелых пальцев струйкой стекала кровь.

Обезумев, она смотрела на Корда.

— Корд, пожалуйста, скажи мне, что ты этого не делал.

— Джонти, конечно, нет, — успокоил ее Корд с упреком в голосе. — Я ведь обещал тебе, что никогда не убью его.

— Тогда кто?

— Толстяк Понч, — тихо сказал Лайтфут. — Я увидел, как он мелькнул за деревьями возле дома.

— Мы догоним его потом, — сказал Корд. — А сейчас давай отнесем Джима в мою комнату, и пусть Джонти посмотрит, что с ним делать.

— Да, — согласился Джонни и помог Корду осторожно поднять с пола Ла Тора, который был в полусознательном состоянии. Пока они несли его по коридору, он добавил: — Но я доберусь до Понча.

Джима положили на кровать и дали под голову еще одну подушку. Пока его двоюродный брат поспешил на кухню за горячей водой, Джонти бросилась в комнату за аптечкой. Тем временем Корд разорвал промокшую от крови рубашку и с облегчением вздохнул. Когда Джонти вернулась с маленькой черной сумочкой в руках, Корд встал.

— Я думаю, что это не так страшно, как нам показалось. Пуля вошла в плечо и не задела грудь.

Лицо Джонти побледнело, когда она взглянула на рваную рану в плече Джима.

— Корд, принеси простынь из нижнего ящика комода и разорви ее на широкие полоски, — сказала она. — Когда я обработаю рану, нужно ее забинтовать, остановить кровотечение.

Корд убежал, и она убрала черные волосы с широкого лба Ла Тора.

— Не вздумай умереть при мне, дядя Джим, — прошептала она. — Не вздумай, я не вынесу, если ты умрешь.

Когда Корд вернулся, Джонти лихорадочно обрабатывала рану Джима. Через полчаса его плечо было уже туго забинтовано. Корд и Джонти до конца раздели его и накрыли одеялом.

— Почему бы тебе не пойти отдохнуть, Джонти, — спросил Корд, глядя на ее уставшее лицо. — Я с ним посижу.

Джонти покачала головой и поставила стул рядом с кроватью.

— Со мной все в порядке, Корд. Следующие несколько часов будут решающими.

Она взяла вялую руку Ла Тора.

— Он еще не совсем оправился от прошлого ранения и снова потерял много крови. За ним нужно ухаживать.

— Может быть, выпьешь кофе или съешь что-нибудь.

— Я не голодна, но было бы неплохо выпить чашечку крепкого кофе.

Корд слегка сжал ее плечо.

— Сейчас принесу.

Корд принес кофе и ушел, почувствовав, что Джонти хотела побыть наедине с Ла Тором. Она сидела, отпивая маленькими глотками крепкий напиток, в полной тишине, в которой слышно было лишь дыхание раненого.

Она молча молилась снова и снова, чтобы этот прекрасный человек выжил. Ла Тор беспокойно заметался и забормотал что-то несвязное. Джонти встала со стула и подсела к нему на кровать. Когда она положила руку на его горячий лоб, Ла Тор остановил лихорадочный взгляд на ее лице.

— Ах, Клео, — прошептал он. — Я так по тебе соскучился, — он нащупал руку Джонти и поднес ее к щеке. — Ты простишь меня за то, что я не был рядом с тобой, когда родилась наша маленькая девочка?

Джонти уставилась на него в полном недоумении: «О чем он говорил?» Она лихорадочно начала соображать. Какой ребенок? На сколько она знала, у ее матери был только один ребенок.

Ла Тор опять заговорил что-то несвязное, вспоминая прошлое, и Джонти окончательно смешалась. Потом совершенно отчетливо он сказал:

— Джонти, моя маленькая девочка.

Потрясенная до глубины души, Джонти нащупала стул и села на него. Она долго сидела, вспоминая тот день, когда на кухне в доме Нелли появился симпатичный голубоглазый человек. Она смутно вспомнила, что бабушка не обрадовалась его появлению. А Джонти полюбила этого человека с первого взгляда. Сквозь годы она возвращалась к прошлому, вспоминала, как он всегда появлялся на ее дни рождения, всегда был рядом, когда ей нужна была поддержка. Она вспомнила полные любви глаза, которые, как она теперь поняла, были похожи на ее собственные.

«Но почему это скрывалось от меня? — спросила она себя. — Бабушка должна была знать, что дядя Джим ее отец. Почему же она ей не сказала?»

«Потому, что бабушка всегда обвиняла его в смерти матери, — ответила Джонти на свой вопрос. — Она не могла простить ему этого, даже на смертном одре она называла его выродком.»

Джонти спрятала лицо в ладони.

— О, бабушка, я буду молиться, чтобы Бог простил твой обман. Если бы я знала, что этот человек — мой отец, это многое изменило бы в моей жизни.

К утру Ла Тор перестал бредить и заснул мертвым сном. Примерно через час, когда Корд просунул голову в дверь, он увидел, что отец и дочь мирно спят бок о бок.

Звон его шпор разбудил их, и на него уставились две пары глаз. Джим взглянул на Корда, потом на Джонти, сияющую, как солнце.

— Доброе утро, Джонти, — Ла Тор улыбнулся ей.

— Доброе утро, папа, — ответила она.

Ла Тор посмотрел на нее, потом сердито сверкнул глазами в сторону Корда.

— Черт возьми, ты сказал ей?

— Это не я, — протестующе поднял руку Корд и улыбнулся. — У меня такое чувство, что ты сам сказал ей… в бреду.

Ла Тор вопросительно посмотрел на Джонти.

— Это правда, — ответила она на его молчаливый вопрос. — Ты назвал меня прекрасной маленькой доченькой.

Отец заглянул ей в глаза и спросил:

— Ты меня ненавидишь?

Джонти села и рассерженно посмотрела на него.

— Если бы ты не был ранен, я бы попросила Корда, чтобы он тебе поддал. Какой глупый вопрос, — она сильно дернула его за волосы. — Что мне не нравится, так это то, что все эти годы ты скрывал это от меня.

— Я хотел как лучше, — грустно сказал Ла Тор.

— Все в порядке, Джим? — спросил Лайтфут, появляясь на пороге.

— Да, все хорошо, Джонни. Чувствую ужасную слабость и боль, но благодаря своей дочери я справлюсь с этим.

На непроницаемом лице индейца появилась улыбка.

— Наконец-то, она узнала, — Ла Тор кивнул и похлопал Джонти по руке. — Тогда я пойду, — сказал Лайтфут. — Ред только что видел, что Понч прячется за сараем, — он помолчал, а потом твердо сказал:— Я пойду за ним, — его взгляд потеплел, когда он посмотрел на Джонти. — Сестричка, выйди со мной на минутку.