Пока Джонти изучала красивое лицо, казавшееся более молодым из-за ранения, она поняла, что ей оно даже больше нравилось таким слабым и бледным. Этот вид приравнивал его ко всем остальным, с такими же грехами, так же нуждающимся хоть когда-нибудь в помощи.

«Надо опасаться сотрясения мозга», — прошептал Джонти внутренний голос. Она посмотрела на Джонса.

— Я скоро вернусь, — сказала она и выскочила из комнаты.

Войдя к себе в спальню, Джонти поспешно подошла к большому сундуку возле стены. Она откинула крышку и озабоченно начала перебирать его содержимое.

— Ага! — через минуту промычала она, вытаскивая старый медицинский справочник Мэгги.

Джонти бегло пролистала потрепанные страницы, пытаясь найти информацию о сотрясении мозга.

Она нашла страницу и вздохнула, охваченная разочарованием и облегчением. Под заголовком «Сотрясение головного мозга» было написано немного: «Состояние шока и потеря сознания в результате сильного кровотечения из головы».

Это первое предложение ее разочаровало, а второе принесло облегчение. В нем было сказано: «Сотрясение мозга бывает редко».

Джонти почувствовала еще большее облегчение, когда вернулась в комнату Корда и увидела, что Мария обработала рану и умыла его. В глазах Джонти отразилась надежда, когда она взглянула на Джонса и прошептала:

— Мне кажется, он немного порозовел, да?

— Да, мне тоже так кажется, малыш, — ответил Джонс обычным тоном. — И не надо шептать. Корд сейчас не услышал бы и звон трубы, — он посмотрел на Джонти и ухмыльнулся. — Теперь у тебя есть возможность сказать ему все, что накопилось за последние несколько недель. Поэтому давай, набрасывайся на него, отведи душу.

Джонти улыбнулась в ответ и отрицательно покачала головой.

— О нет. Этот подсознательно запомнит все, что я скажу, и через неделю, или где-то около этого, он все припомнит. Ты знаешь, на что потом будет похожа моя кожа.

— Продолжай, ты говоришь мне, что боишься Корда? — поддразнил Джонс.

— Боюсь до смерти, — в ее глазах блеснул озорной огонек.

Но пока Джонти и Джонс тихо посмеивались, Мария серьезно заметила:

— Я думаю, что в этом месте Корду надо было бы наложить пару швов, рана, кажется, глубокая, — она посмотрела на Джонти. — Ты можешь это сделать? Я не уверена, что знаю, как это делается.

Джонти вспомнила, как она много раз наблюдала, а потом и помогала бабушке сшивать головы, разбитые в драке, раны от огнестрельного оружия и ножей. За прошедшие годы Джонти вполне профессионально научилась этому.

— Я это сделаю, — сказала она и вышла из комнаты, а Мария посоветовала мужчинам раздеть Корда.

Маленькая сумочка Мэгги, в которой было несколько тонких игл и довольно много кетгута, лежала сверху в сундуке. Джонти схватила ее и поспешила в комнату к больному, остановившись на полпути. Она была не уверена в том, что сможет это сделать. Было очень трудно вонзить иглу в тело человека, которого ты очень хорошо знаешь. А Корд не был посторонним, которого она, возможно, никогда не увидит. Он был мужчиной, которого она любила.

А так как Джонти его любила, она заставила себя подойти к его постели. Она поставила маленькую сумочку на прикроватный столик рядом с керосиновой лампой и бритвенными принадлежностями.

— Ты бы не мог раздобыть немного виски, Джонс? — спросила она.

Тот кивнул и вышел из комнаты. Тяжело вздохнув, с бьющимся сердцем, Джонти выбрала иглу потоньше среди нескольких игл другого размера. Потом она подобрала длину нити для сшивания шва и продела ее в узкое ушко.

— Вот, Джонти, — Джонс стоял возле нее, держа в руках стакан и бутылку, запыхавшись после поспешного исполнения поручения.

Джонти взяла у него бутылку, открыла пробку и налила довольно много виски в стакан. Глаза Джонса расширились, когда она бросила туда иголку с ниткой.

— А теперь плесни мне немного на руки, — велела она, держа руки над раковиной.

Джонс посмотрел на нее в недоумении, и она объяснила:

— Это убьет всех микробов у меня на пальцах.

Ковбой исполнил приказание, но когда остатки виски выплеснули на руки Джонти, и оно стекло в кастрюлю с кровавой водой, выражение его лица было несчастным. Мария улыбнулась и похлопала по его костлявому плечу.

— Можешь взять еще бутылку.

Джонс кивнул, потом посмотрел, как Джонти наклонилась над лицом Корда, держа наготове иглу, с которой капало виски.

Джонти еще раз охватило сомнение, сможет ли она безэмоционально продеть иглу сквозь кожу Корда. Но за ней ожидающе наблюдало трое людей, поэтому, прикусив нижнюю губу, она приступила, каждый раз вздрагивая вместе с ним от боли при уколе острой иглы.

Наконец, все было сделано, и Джонти выпрямилась, вытирая рукой пот с бровей.

— Это должно помочь, — ее голос чуть-чуть дрожал, и она не отводила глаз от аккуратных швов.

— Ты прекрасно справился, Джонти, — в глазах и в голосе Джонса было восхищение. — Врач бы не смог сделать лучше. Благодаря тебе, у Корда вряд ли останется шрам, и ничто не испортит его прекрасный внешний вид.

Джонти подумала обо всех женщинах, прошедших по жизни Корда, и о тех, которые еще будут, и на мгновение пожалела, что она вернула ему способность привлекать любую женщину, которую он захочет.

Ревность ко всем женщинам вонзилась ей в сердце. «Я надеюсь, что когда-нибудь девушка затронет и твое сердце, Корд Мак Байн, и, когда это случится, я надеюсь, она не захочет иметь ничего общего с тобой».

«Довольно мечтать», — молча отругала себя Джонти и захлопнула сумочку с иглами.

— Я думаю, что ты хотела бы начать готовить ужин, — она встала и улыбнулась домохозяйке. — Позвольте мне пять минут подышать свежим воздухом, потом я с ним посижу.

— Конечно, Джонти, — поспешно согласилась Мария. — Отдохни, сколько хочешь. Тина может присмотреть за ним.

Джонс и молодой ковбой вышли вслед за Джонти, но, как будто почувствовав, что ей надо побыть одной, они ушли в летний домик.

Джонти с облегчением вздохнула, мысленно радуясь их догадливости, и, прислонившись к столбу на крыльце, слегка поежилась. Воздух с наступлением сумерек становился все прохладнее, и холод уже пробирал до костей. «Скоро листопад», — подумала Джонти безучастно, передернув плечами, и как бы пытаясь сбросить с себя нервное напряжение, от которого свело мышцы.

Джонти растирала сзади шею, когда услышала мягкие шаги человека, одетого в мокасины.

— Как он, — Лайтфут поднялся на крыльцо и остановился возле нее.

— С ним все будет в порядке, — Джонти устало улыбнулась. — Чтобы такого убить, понадобилось бы больше, чем один удар в голову.

— Его голова также непробиваема, как и сердце, а, Джонти? — осторожно подтрунил индеец.

— Почти, — согласилась Джонти, и ее ясные глаза помрачнели от боли.

— Это изменит наши планы на субботу? Мы все же поедем?

— Я не знаю, — Джонти провела тонкими пальцами по волосам. — Я чувствую себя обязанной позаботиться о нем, пока он не встанет на ноги. У Марии достаточно работы без того, чтобы еще заботиться о нем.

Лайтфут сошел с крыльца и стоял, глядя на нее.

— Отложим пока наши планы до лучших времен. Посматривай, как поправляется Мак Байн.

Джонти кивнула.

— Я не думаю, что он долго будет прикован к постели, — в ее голосе послышалось удовлетворение. — Однако некоторое время у него будет очень сильно болеть голова.

Лайтфут спрятал улыбку в уголках глаз, помахал ей рукой на прощание и скрылся в надвигающейся темноте. С глубоким вздохом Джонти повернулась и пошла назад в дом. Она с таким нетерпением ждала субботы, чтобы избавиться от Корда и той сердечной боли, которой он был причиной.

Глава 15

Солнце садилось за гору, и на долину спускались длинные тени. Джонти сидела, сгорбившись, на небольшом валуне, обхватив колени руками. Она не спешила возвращаться в дом и начинать подносить и убирать за этим самонадеянным и требовательным человеком.

Пять дней она была в его полном распоряжении, выполняя его глупые просьбы и держа язык за зубами, чтобы этот человек не радовался от того, что действует ей на нервы. Она спрашивала себя, почему он так ненавидел ее? Что он видел, когда смотрел на нее беспокойными серыми глазами? Он был очень сообразительным человеком. Заметил ли он, что она влюблена в него? Отталкивал ли его этот факт?

Джонти вспомнила ту ночь, когда была в исступлении, тогда она не была для него отталкивающей …. по крайней мере, не было отталкивающим ее тело.

В эти первые несколько часов она находилась между отчаянием и радостным удивлением. Потому что, хотя Корд ругался, кричал и даже угрожал Джонти Рэнд в бреду, только ее рука прикасалась к его лбу, именно ее низкий гортанный голос мог его успокоить. Один раз, к ее великому удовольствию, он уткнулся лицом в ее ладонь и поцеловал ее, пробормотав имя Джонти. Она благодарила Бога, что в это время они были одни. Каким бы это стало поводом для сплетен, если бы кто-нибудь из рабочих находился здесь.

Джонти склонила голову на сложенные руки, вспомнив, как она была еще больше признательна тому, что они были одни, когда утром на рассвете, Корд сотворил нечто, что полностью ее удивило.

Лихорадка достигла высшей точки, и Джонти в ночной рубашке склонилась над кроватью, чтобы поправить ему подушки и поднести стакан воды, как он неожиданно крепко обхватил ее за талию. Он резко привлек ее к себе, и она от неожиданности уронила стакан, который покатился через всю комнату. Пока она изумленно смотрела на него, он наклонил ее голову и впился в губы. Она сопротивлялась лишь мгновение, а потом с готовностью откликнулась на его крепкие объятия.

«Я совершила большую ошибку», — мрачно думала Джонти, подняв голову и уставившись невидимым взором на долину. Но в его поцелуе была дикая сладость, и, вместо того, чтобы прислушаться к голосу рассудка, она склонилась к нему и ответила на его поцелуй с такой же страстностью. Джонти трепетала от прикосновения его мозолистых ладоней, скользящих по ее бедрам и упругим ягодицам.