Люси побледнела. Она знала, что у Нелли есть связи и ей нетрудно будет осуществить свою угрозу. А Люси не могла даже представить свою жизнь без мужчин.

— Это сорвалось у меня с языка, Нелли, — сказала она поспешно. — Я подумала, может быть, кто-то другой мог бы…

— Не беспокойся о других, — оборвала Нелли. — Их слова надежны. Ты лучше придержи свой злой язык.

Мадам повернулась к своей экономке:

— Что ты на это скажешь, Мегги? Можем ли мы осуществить это преобразование, как ты считаешь?

Мэгги опустила глаза и посмотрела на сонное лицо своей маленькой внучки. «Возможно ли это?» — спросила она себя. Будет нетрудно обмануть мужчин, приходящих сюда. В большинстве своем они ночные посетители, а Джоан в это время спит. Мэгги попросит Нелли сделать засовы с наружной стороны двери, ведущей через холл в комнату, где собирались мужчины. «Ты сможешь сэкономить больше денег», — прошептал внутренний голос.

«Попытаюсь остаться на несколько лет. Буду откладывать определенную сумму, чтобы легче было уехать из Эбилена, может быть, даже удастся купить небольшую ферму».

Мэгги взглянула на лица, с любопытством смотревшие на нее.

— Можно попробовать, — сказала она, и девицы так бурно выразили одобрение, что Мэгги не решилась признаться, что постарается уехать как можно быстрее.

И так, ребенка назвали Джонти Рэнд.

Годы проходили, сменяя друг друга, а Мэгги все вела хозяйство у мадам Нелли.

Небольшая сумма, которую Мэгги могла откладывать каждую неделю, постоянно увеличивалась. А Джонти была счастлива. Молодые проститутки обожали ее, холили и баловали.

«Вот сейчас жизнь течет гладко, — с надеждой говорила себе Мэгги. — Время расставит все на свои места».

Сразу же после того, как Джонти исполнилось пять лет, появился Ла Тор.

Мэгги занималась выпечкой, чтобы удовлетворить бесконечные потребности в пирогах, когда в кухонную дверь позвонили, и она, с руками, испачканными в муке, и с Джонти, цепляющейся за подол, проворно пошла к двери, недовольно ворча: «Какой-то пьяный или еще кто-нибудь, возможно, перепутал двери».

Мэгги резко толкнула дверь и застыла, открыв рот. С минуту она испуганно глядела на постаревшего, хотя все еще обаятельного, Джима Ла Тора, слишком ошеломленная, чтобы что-то сказать.

Пытаясь подавить в себе панику, охватившую ее, и с нескрываемой враждебностью, Мэгги, наконец, спросила:

— Что ты здесь делаешь?

Ла Тор едва заметно улыбнулся, затем он ответил грубым и насмешливым тоном:

— А как вы думаете, почему я здесь, миссис Рэнд? Чтобы по-приятельски поболтать с вами?

Мэгги не ответила, а только, окаменев, смотрела на него, и Ла Тор холодно сказал:

— Я пришел за Клео, разумеется. Я искал вас в течение года.

Тогда ты напрасно терял время, — резко сказала Мэгги, — Клео умерла.

Ла Тор отшатнулся назад, как от сильного порыва ветра.

— Клео умерла? — он побледнел, когда, как эхо, повторил слова Мэгги.

Она попыталась закрыть дверь, но Ла Тор не дал ей этого сделать и подозрительно посмотрел.

— Я думаю, вы лжете, миссис Рэнд, надеясь, что я уйду. Но это бесполезно, — он шагнул в кухню. — Вы можете прекратить вводить меня в заблуждение и сказать, где она.

Вся ненависть, которую Мэгги испытывала к человеку, явившемуся причиной смерти ее любимой дочери, вскипела в ней. Теперь у нее была возможность вновь причинить ему боль.

Приблизившись к Ла Тору, желая увидеть его реакцию, Мэгги сказала холодным резким голосом:

— Ты найдешь ее могилу и надгробие на кладбище в миле от города.

Пустота появилась в голубых глазах. Он нащупал стул и сел. Нельзя было ошибиться — Ла Тор чувствовал боль и сожаление. Мэгги с изумлением уставилась на его омраченное горем лицо. Неужели, этот ожесточенный человек, действительно, любил ее дочь? Было трудно поверить в то, что преступник способен любить. Но, даже если это и так, Мэгги знала, что была права, борясь против чувств Клео к нему.

Она села, сложив руки на коленях, и ждала, пока Ла Тор придет в себя. Мэгги вздрогнула, когда, наконец, он тихо произнес:

— Клео ждала нашего ребенка. Я так понимаю, что этот мальчик и есть мой сын?

По щекам Мэгги пошли красные пятна. Он знал, что появится ребенок! Клео не сказала ей об этом. От смятения Мэгги не была способна трезво мыслить, она схватила Джонти, как бы пытаясь защитить малышку.

— Он не твой сын! Твой ребенок — девочка — умерла давно, вместе с матерью. А это — мальчик одной из девиц Нелли.

Ла Тор отвел взгляд от лица Джонти и с упреком посмотрел на Мэгги.

— Прекратите лгать, миссис Рэнд, — мягко сказал он, — глядя на мальчика, я вижу себя. Вы попусту тратите время, утверждая обратное.

Мэгги втянула плечи, почувствовав поражение. Он был прав. Они были похожи, как две капли воды.

— Хорошо, — Мэгги воинственно подняла подбородок. — Это правда, но то, что ты его отец, не имеет никакого значения. Для него нет места в твоей жизни, — закончила она, в то время как Джонти ерзала у нее на коленях.

— Вы так думаете, миссис Рэнд? — холодно произнес Ла Тор, и в его глазах появился опасный огонек. — Я любил его мать, я люблю и сына. И должен воспитывать его мужчиной. А вы лишь можете сделать из него маменькиного сынка.

— О да, — саркастически огрызнулась Мэгги, — ты мог бы научить его стрелять, грабить банки, красть скот. Ты дал бы ему «великолепное» воспитание.

Даже если язвительные слова Мэгги и подействовали на Ла Тора, то он не подал и вида, а поднялся и присел на корточки перед Джонти. Осторожно убрав черный локон с ее лба, он мягко спросил:

— Как тебя зовут, сынок?

Голубые глаза украдкой глянули на бабушку.

— Джонти Рэнд, — последовал робкий ответ.

Ла Тор посмотрел на Мэгги и пронзил ее холодным взглядом.

— Если бы только Клео была жива, она бы назвала его Джонти Ла Тор.

Мэгги открыла рот, готовая бросить обвинение человеку, которого она так сильно ненавидела, ведь если бы не он, то ее дочь жила бы сейчас. Но Ла Тор повернулся к ней спиной и спокойно беседовал с ребенком. Мэгги с тревогой заметила, что Джонти улыбается отцу, играя пуговицами на его рубашке.

«О милостивый Боже, — в бешенстве думала она, — что если он решит забрать Джонти?» У нее не было способа остановить его. Он мог выйти из дома и уйти прежде, чем она позовет на помощь. Тем более, что здесь никого не было, кроме проституток, да и они спали.

«Есть еще одна слабая надежда остановить его, — подсказывал внутренний голос. — Скажи ему настоящий пол ребенка».

Слабо надеясь и чувствуя отчаяние, Мэгги заговорила в спину мужчине, который продолжал ее игнорировать.

— А что, если бы я сказала тебе, что Джонти — девочка? Что мать назвала ее Джоан?

Она получила в ответ улыбку:

— Я бы сказал, что вы снова лжете, миссис Рэнд, — он погладил руки Джонти. — Почему же тогда она одета как мальчик, а не как девочка?

— Тебе нетрудно было бы догадаться. Я работаю в публичном доме, если ты этого не заметил.

— О, я все заметил, и слегка удивлен, я не могу поверить, что приличная миссис Рэнд так низко пала.

Мэгги постаралась не обратить внимания на презрительную усмешку, прикусив нижнюю губу и глядя на часы. Было еще рановато купать Джонти, но этот человек должен убедиться в том, что ребенок девочка.

И, слава Богу, у него хватит порядочности не увозить маленькую девочку в лагерь преступников.

— Ты говоришь убедительно, Ла Тор, — резко сказала Мэгги, переведя свой взгляд на Джонти, которая теперь играла с ярким платком, повязанным на шее ее отца. Мэгги поднялась и сказала:

— Пора купаться, Джонти.

Ла Тор снова сел, спокойно наблюдая, как женщина поставила таз с водой на стол и бросила туда мочалку и кусок мыла.

Он внимательно смотрел, как Джонти стала на стул, и бабушка начала ее раздевать. Она сняла маленькую рубашку, потом крохотные брюки, а затем и белоснежные трусики с худеньких ровных бедер.

Как только Джонти выбралась из одежды, Мэгги торжествующе посмотрела на Джима Ла Тора. Но она не увидела ожидаемого разочарования. Грубые черты смягчились, и в голубых глазах засветилась большая нежность и гордость.

Страх охватил Мэгги, что он в любом случае увезет девочку, а в это время Ла Тор поднялся и подошел к столу. Он вынул из таза мочалку, отжал ее и сильно намылил.

Ла Тор улыбнулся и начал купать малышку.

— У меня есть маленькая дочурка. Мне это почему-то даже больше нравится.

Мэгги метнула взгляд на ружье. Она убьет дьявола, прежде чем позволит ему увезти малышку.

Ла Тор проследил за взглядом и угадал намерения Мэгги.

— Успокойтесь, миссис Рэнд, — сказал он, — я знаю, что в моем лагере не место маленькой девочке.

Но не успела Мэгги вздохнуть с облегчением, как он продолжил:

— Мои планы должны немного поменяться на некоторое время. Пока она…— Ла Тор не закончил мысль, но Мэгги уже знала, о чем он думал.

Когда Джонти подрастет, он заберет ее.

— А пока, — продолжал Ла Тор, — я собираюсь помогать ей материально.

— Мы не нуждаемся в твоих деньгах и не желаем брать их, — твердо заявила Мэгги. — Особенно деньги, полученные нечестным путем.

Он не отреагировал на насмешку, но после того, как Ла Тор, немного поиграв с Джонти, поцеловал ее и ушел, Мэгги нашла несколько банкнот, подсунутых под лампу. Ее первым желанием было выбросить деньги в огонь, но жизнь, научившая бережливости, не позволила ей этого сделать.

Она подошла к старому сундуку, стоящему под окном, и, открыв его, положила пачку денег в небольшой ящик.

Ла Тор остался в городе на неделю. Он навещал свою дочь каждый день и приносил ей сладости, а один раз принес ей игрушечное деревянное ружье.

— Шутки ради, — сказал он с кривой усмешкой, — я никак не мог принести ей куклу.

Теплые и нежные узы связывали Ла Тора и его ребенка с тех пор, как он остался в Эбилене.