Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. После полуночи

Митч сказал, что все его ищут. Но не потому, что он убил Ленни. На это всем плевать. Нет, они решили, что он украл деньги. Дурацкие деньги! Вот что для ФБР всего важнее! Не истина. Не наказание преступника. Не правосудие. Америка забыла, что такое правосудие. Если вообще знала.

Грейс закрыла глаза, пытаясь поставить себя на место Мерривейла.

«Куда бы я поехала, если бы целый мир разыскивал меня? Где бы я спряталась?»

Через несколько минут Грейс открыла глаза. Ну конечно!

Она подняла трубку и набрала номер.

– Пришлите, пожалуйста, такси. Норфолкский международный аэропорт. Как можно скорее.

Теперь, в лодке, прислушиваясь к тихому шороху волн, нежась под африканским солнцем, Грейс улыбнулась, вспомнив озарение, посетившее ее в том унылом виргинском мотеле. Подумать только, дорога привела ее на другой конец света. Или «озарение» – не то слово? «Воспоминание». Именно воспоминание подсказало ей, куда направится Джон Мерривейл, воспоминание, пробудившее в ней уверенность, что сейчас он именно там. Воспоминание такое сладостное… что Грейс зажмурилась и снова стала его смаковать.

Это было за месяц до того, как они с Ленни поженились. Они были во Франции, в очаровательном маленьком поместье, которое снял Ленни в Раматюэле, на вершине холма, в десяти минутах езды от Сен-Тропеза.

– Не хочу уезжать отсюда. Здесь как в волшебной сказке, – вздохнула Грейс.

Они ужинали с Мари Ла-Класс, французским риелтором Ленни, и четой Мерривейл.

– Не находишь, что здесь слишком тихо? – спросила Кэролайн. Она с самого начала уговаривала их отдохнуть в «Ле Библосе», а еще лучше – отправиться на Сардинию и там в гавани царить над яхтами поменьше. Какой смысл в том, чтобы добраться до самого Сен-Тропеза и целую неделю сидеть на горе в унылой маленькой деревушке, о которой никто не слыхивал?

– Н-некоторые люди люб-бят тишину, – смущенно вставил Джон.

Кэролайн послала ему грозный взгляд.

– А я чувствую себя принцессой в башне, – возразила Грейс, ослепительно улыбаясь Ленни, который ответил такой же улыбкой. – Как будто меня поселили на прекрасном острове, куда никто не может добраться.

– Вы бывали на Мадагаскаре?

Все обернулись к Мари.

– Вся культура Франции, объединенная с природной красотой Африки, заключена в одном заповедном острове. Я там выросла.

– Похоже, это магическое место, – заметила Грейс.

– Так и есть. Вам бы там понравилось. Жизнь на природе, пейзажи, вид из Форт-Дофина – одно из чудес света, уверяю вас.

– Я могу еще кое-что сказать о Мадагаскаре, – добавил Ленни, насадив на вилку кусочек омара. – Это рай для мошенников. Никакого договора с Америкой об экстрадиции. Вы знали это, Мари?

– Впервые слышу, – вежливо ответила та.

– Что же, если Джон когда-нибудь ограбит банк, переедем туда, – заключила Кэролайн. – Но я жажду вкусить благ цивилизации. Кто за поездку в «Ле Кэв» после ужина?

Здание находилось в Антананариву, на крутой, вымощенной булыжником улице, которую словно подняли камень за камнем и перенесли сюда из Раматюэля. Каменные стены толщиной два фута и внушительные башни делали его похожим не на обычный дом, а на маленький замок. Убежище в буквальном смысле слова.

Ленни взглянул на Грейс:

– Думаешь, это?

Они пробыли на Мадагаскаре менее двух дней. Мари выполняла роль гида. Грейс успела влюбиться в остров. Они оба влюбились.

– Это.

Ленни вынул чековую книжку, выписал чек, прибавив десять процентов к запрошенной цене, и отдал Мари.

– Сегодня у нас знаменательная дата: ровно месяц, – улыбнулся он. – Поздравляю, Грейс.

Грейс была так счастлива, что стала танцевать.

Прямо на улице.

Они назвали дом «Le Cocon» – «Кокон». И планировали когда-нибудь поселиться здесь навсегда.

Джон Мерривейл неважно себя чувствовал. Доктор прописал антидепрессанты и месяц полного покоя.

– Возьми, – велел Ленни, сунув ему ключи от «Кокона». – Живи сколько захочешь. Там постоянно живет экономка, мадам Тереза. Она постирает и приготовит, но ты в основном будешь в одиночестве.

Джон был доволен, но счел идею непрактичной.

– Н-не могу же я так просто скрыться. Как насчет «Кворума»?

– С месяц мы вполне можем обойтись без тебя.

– Кэролайн никогда не согласится.

– Предоставь это мне.

Через шесть недель Джон вернулся в Нью-Йорк новым человеком. Показал Ленни и Грейс снимки, на которых он бродил по узким улицам Антананариву, расслаблялся в горячих источниках Антсирабе, шагал через дождевой лес в Раномафане.

Конечно, счастье длилось недолго: Кэролайн об этом позаботилась. Но Грейс никогда не забудет выражения детского изумления на лице Джона, когда тот говорил о Мадагаскаре. Он даже попросил Ленни продать ему «Кокон».

– Только назови свою цену.

– Прости, приятель, – улыбнулся Ленни. – Любой дом, кроме этого. Я велю прибить табличку с твоим именем на дверях гостевой спальни. Но дом не продается.

– Долго еще? – по-французски спросила Грейс у рыбаков.

– Около двух часов. Ну или около трех. Вы в порядке?

Увы, в порядке Грейс не была. Но надеялась быстро прийти в себя, как только доберется до места.

Сунув руку в рюкзак, с которым никогда не расставалась, она погладила пистолет Гэвина Уильямса, нежно, как ребенок – игрушечного мишку. Хотелось бы знать, сколько времени уйдет на то, чтобы отыскать Джона на острове. После ликвидации «Кворума» «Кокон» продали. Покупателем оказался Йен Биренс, голландский предприниматель.

Она начнет с него.

– Ненавижу эту выгребную яму, – буркнул Гарри Бейн, обращаясь к Митчу.

– А кто любит?

Момбаса действительно напоминала выгребную яму. Жаркую и омерзительно грязную. И Митч, и Гарри были покрыты волдырями от комариных укусов, и жара вкупе с постоянным зудом совершенно не давала спать. Неудивительно, что они то и дело срывались друг на друге.

Они смогли проследить путь Джона Мерривейла до Кении, но там потеряли след. Приходилось продвигаться крошечными шажками и, вероятно, оставаться в Момбасе еще много дней или даже недель.

Митч вдруг вспомнил о Хелен и дочери. Он постыдно долго не видел Селесту. По Хелен он больше не скучал, а вот ребенок – дело другое.

Он пытался выбросить мысли о малышке из головы, сосредоточиться на деле, но это давалось нелегко.

Если Митч и Гарри не найдут Джона раньше Грейс, она наверняка прикончит парня. Вполне понятно, что она потеряла всякую веру в систему правосудия и любое предложение подать апелляцию вызовет у нее горький смех. Митчу было плевать, если Мерривейл получит пулю между глаз. Но если против Грейс выдвинут обвинение в убийстве, ей не сумеет помочь ни Митч, ни кто-то другой.

В дверь гостиничного номера постучали. Странно, кто бы это мог быть в начале первого ночи?

– Кто там?

– Это я, Джонас! Мы встречались утром, в аэропорту. Пожалуйста, впустите меня.

Митч ухмыльнулся. Кенийцы способны ободрать вас как липку, но при этом постоянно твердят «спасибо» и «пожалуйста». Этот народ никак нельзя упрекнуть в невежливости.

Джонас Ндиайе был пилотом, которого Митч и Гарри допрашивали, узнав о том, что Мерривейл мог нанять частный самолет, чтобы вылететь в Танзанию. Но и этот путь оказался тупиком. Ни один из пилотов не узнал Мерривейла на снимке.

Митч открыл дверь.

Джонас в свои тридцать лет выглядел моложе. С капризным мальчишеским лицом без видимой щетины и волосами, причесанными в западном стиле и торчащими вихрами, склеенными то ли гелем, то ли лаком, он напомнил Митчу чернокожего Барта Симпсона.

– Простите, что так поздно.

– Ничего, – кивнул Бейн. – Мы еще не спим. Что мы можем для вас сделать?

– Вопрос в том, что могу сделать для вас я? После вашего ухода я долго ломал голову над фотографией. Думаю, вы будете рады дать мне несколько долларов за информацию, которой я владею. Да-да. Я так считаю.

Он послал Гарри открытую выжидательную улыбку, словно вымогательство было самой нормальной, естественной в мире вещью.

– Сегодня ночью мы сделаем наш маленький бизнес. Потому что моя память оживает.

Гарри устало выдвинул ящик тумбочки, вытащил пачку двадцатидолларовых банкнот, схваченную резинкой. В Кении нельзя было шагу сделать без того, чтобы кого-то не подкупить.

Джонас восторженно вытаращил глаза и протянул руку. Но Бейн покачал головой.

– Что ты знаешь?

– Тот парень, что на фотографии, летел моим самолетом. Это правда. Две недели назад.

– Ты отвез его в Танзанию?

– Нет.

Джонас снова протянул руку. Гарри отсчитал пять банкнот и протянул ему.

– Куда?

– Джентльмен хотел попасть на Мадагаскар.

Гарри взглянул на Митча.

«Договора об экстрадиции нет».

– Я приземлился в аэропорту Антананариву. Он рассуждал о живой природе. Собирался поехать на сафари, сделать снимки и заняться океанским дайвингом. Теперь ко мне вернулась память, и могу сказать, что он был очарователен. Ооочень. Этот джентльмен на фотографии.

– Он не говорил, где остановится? – спросил Митч. – Как долго пробудет на острове?

Джонас выжидающе улыбнулся. Еще несколько банкнот перекочевало в его карман.

– Не сказал.

– Эй! Ну-ка отдавай обратно сотню, сукин сын.

Попрошайка насупился.

– Пожалуйста, сэр, без резких слов! Джентльмен ничего не сказал о своих планах. Но попросил меня рекомендовать ему несколько достопримечательностей.

– И?..

Очередная улыбка. Терпение Гарри почти истощилось.

– Не доводи меня, малыш.

Митч многозначительно глянул на лежавший на тумбочке пистолет.

– Есть единственное подходящее место для дайвинга. Нуси-Таникели.

– Нуси… что? Это что такое? Пляж?

– Остров, – вежливо пояснил Джонас. – Заповедник для всей океанской живности.

– Морской заповедник?