Грейс надеялась, что в холодный январский вечер желание охранников вытаскивать ящик за ящиком детскую глину для лепки немного остынет. Но этого нельзя было знать наверняка, пока грузовик не окажется на контрольно-пропускном пункте.

Как только машину выпустят и они выедут из тюрьмы, Грейс выберется из ящика, доползет до задних дверей. Дождется, пока водитель остановится на перекрестке, откроет дверцу и выпрыгнет на свободу.

Проще простого!


– Ничего не получится.

Карен перегнулась через стол и сунула ложку в водянистое пюре Грейс. Они сидели за ленчем. До побега оставалось несколько дней.

– Спасибо за поддержку.

– А ты подумала, что будешь делать, когда сбежишь отсюда?

Грейс только об этом и думала. Мечтая о побеге, она рисовала себя охотником, разоблачающим убийцу Ленни. Осуществляющим свою месть.

Но в реальности это ведь на нее будут охотиться. Если она хочет выжить, понадобятся еда, убежище, деньги и маскировка. И она понятия не имела, где все это добудет.

– Как насчет друзей на свободе? Есть кто-то, кому ты можешь довериться?

– Нет, – покачала головой Грейс.

На самом деле она доверяла Дэйви. Частный сыщик как раз добывал новую информацию, проверяя алиби всех, кто гостил у Грейс и Ленни в тот день в Нантакете. Если Грейс и решила бы кому-то довериться, то Дэйви. Но этого она не собиралась говорить никому.

– В таком случае нужно снабдить тебя аварийным комплектом, как космонавта.

– Аварийным комплектом?

– Ну да. Тебе понадобится новая фамилия. Несколько новых фамилий, чтобы ты могла спокойно путешествовать. Водительские права, кредитные карты, наличные. В качестве Грейс Брукштайн ты дойдешь только до первого полицейского.

– Откуда мне взять водительские права? Или кредитную карту? Это невозможно.

– И это говорит женщина, которая собирается сбежать из Бедфорд-Хиллз? Не забивай себе голову, Грейс! Предоставь все мне!

Карен предупредила, что придется рассказать «кое-кому из девчонок» о плане побега, чтобы достать все необходимое. К ужасу Грейс, оказалось, что «кое-кто» – почти все заключенные Бедфорда. Подделать кредитную карту и водительское удостоверение – это вам не хухры-мухры! Карен пришлось просить помощи у всей тюрьмы. Заключенные, работавшие в офисе начальника тюрьмы, в библиотеке и компьютерном зале, целыми днями печатали, колдовали в фотошопе, ламинировали. И каждая рисковала своим будущим ради того, чтобы помочь Грейс и стать частью Великого Побега.

Единственными, кто ничего не подозревал, были охранники и Лайза Холлидей. Сомнительно, чтобы Лайза донесла на Грейс: влиятельные заключенные могли как угодно издеваться над более слабыми, но всякий «стук» считался табу. И все же Карен боялась рисковать.

Грейс, хоть и благодарная за помощь, нервничала:

– Слишком многие знают.

– Они не «многие», – поправила Карен. – Они – твои друзья. Им можно довериться.

Доверие.

Слово из другой жизни. С другой планеты.


Утро вторника выдалось пасмурным и холодным. Ночью Грейс почти не спала. Ее преследовали голоса.

Ленни:

«Что бы ни случилось, Грейс, я тебя люблю».

Джон Мерривейл:

«Не волнуйся, Грейс. Слушайся Фрэнка Хэммонда, и все будет хорошо».

Карен:

«Если тебя поймают, то пристрелят. Без лишних вопросов».


За завтраком Грейс не прикоснулась к овсянке.

– Тебе нужны силы, – покачала головой Кора. – Съешь что-нибудь.

– Не могу. Меня вырвет.

Темнокожая женщина прищурилась:

– Я не прошу, Грейс. Приказываю. Тебе нужны силы, девочка. Соберись. Сегодня я из-за тебя рискую шкурой. И мы все тоже. Ешь!

Грейс стала есть.


– Уверена, что ты в порядке, Грейс? Может, тебе следует прилечь?

Наступил полдень. Старшие чины из департамента исправительных учреждений должны были прибыть в половине первого. Целое утро заключенные и сестры милосердия приводили в порядок столы и игрушки, развешивали детские рисунки, расставляли поделки из глины, стараясь, чтобы помещение детского центра выглядело как можно лучше. Если делегации понравится, бюджет может быть увеличен. Или по крайней мере не урезан.

Грейс, как всегда, работала на совесть, но сестра Агнес тревожилась, глядя на ее зеленоватое, осунувшееся, болезненное лицо. Всего минуту назад, потянувшись к верхней полке, чтобы выровнять книги, та покачнулась и едва не упала в обморок.

– Все хорошо, сестра.

– А мне так не кажется. По-моему, тебя не мешало бы осмотреть в лазарете.

– Нет!

Грейс почувствовала, как от паники пересохло горло. Только не сегодня! Что, если они продержат ее весь день?

Кора права. Нужно собраться. Взять себя в руки.

– Я просто немного обезвожена, вот и все. Можно стакан воды?

Сестра Агнес пошла за водой, а Грейс тем временем пощипала щеки и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. К тому времени как вернулась монахиня, она уже выглядела немного лучше.

Лайза Холлидей с подозрением наблюдала сцену из дальнего угла комнаты.

– Что это сегодня с леди Брукштайн? – спросила она одну из матерей, молодую чернокожую женщину, совсем недолго пробывшую в Бедфорде. – Ведет себя как-то странно даже для такой психованной, как она.

– А ты как бы вела себя на ее месте, если бы собиралась смыться отсюда? – бросила девушка. Одного взгляда на лицо Лайзы было достаточно, чтобы понять, какую ошибку она совершила. Но было поздно.

– Что ты сказала?!

– Ничего… я просто… Сама не знаю, что несу. Ходят какие-то безумные слухи.

Лайза Холлидей угрожающе приблизила лицо к лицу девушки:

– Говори.

– Пожалуйста… я не должна была болтать. Кора убьет меня.

– Говори все, или я позабочусь о том, чтобы начальник никогда больше не разрешал тебе свиданий с ребенком.

– Пожалуйста, Лайза.

– Думаешь, не смогу это сделать?

Молодая женщина подумала о своем сыне Тайроне. Ему всего три года. Такой толстенький, игривый, как щенок. Он будет здесь через полчаса. Прильнет к ней. Нарисует картинки, которые она развесит в камере.

Она сказала все.


Ханна Дензел, сведя свои густые брови в одну длинную злобную гусеницу, показывала важным шишкам детский центр.

– Сюда, леди и джентльмены.

Дэнни не любила водить делегации по Бедфорду. Сегодняшний состав посетителей тюрьмы – политики и полицейские чины – ничуть не лучше прежних: благотворители, священники, социальные работники, целая армия назойливых, сующих нос не в свои дела чужаков, наводнявших ее территорию дважды в год и донимавших своими инструкциями и рекомендациями. Никто из них, похоже, не понимал, что все эти грязные бабы – шваль, мерзость и попали в Бедфорд в наказание за совершенные преступления. К чему их спасать?!

При мысли об этом Дэнни брезгливо морщилась.

Группа охала и ахала, рассматривая детский центр, чистенькие столы и игровые зоны. Начальник тюрьмы тоже был здесь и с отцовской гордостью озирал помещение.

Но тут его взгляд упал на бледную, готовую вот-вот рухнуть в обморок Грейс Брукштайн.

Макинтош поморщился. Не хватало еще, чтобы пресловутая миссис Брукштайн отвлекла внимание посетителей от главного бриллианта в короне Бедфорда!

– Уберите ее отсюда, – прошептал он Ханне. – Только незаметно. Она всех отвлекает.

Злобные глазки надзирательницы радостно вспыхнули. Вот это по ней!

Подойдя к Грейс, она грубо схватила ее за руку:

– Идем, Брукштайн. Убирайся в свою камеру.

– К-камеру? – пробормотала Грейс. – Но я н-не могу. Я работаю.

– Уже нет. Проваливай!

Грейс попыталась протестовать, но язык не слушался. Паника рвотой застряла в горле.

– В чем дело? – пришла на помощь сестра Агнес. – Могу я чем-то помочь?

– Нет! – отрезала Дэнни, подталкивая Грейс к двери. Она терпеть не могла монахинь, считая их присутствие в Бедфорде неуместным. Сестре Агнес, мать ее так, следовало бы заняться молитвами и оставить попечение о заключенных профессионалам.

– Начальник не хочет ее здесь видеть. И не желает никаких сцен.

Грейс умоляюще уставилась на сестру Агнес.

«Помоги мне!»

Монахиня добродушно улыбнулась:

– Не стоит так расстраиваться, Грейс. Отдых тебе не помешает. Сегодня ты выходная. Мы все еще будем здесь завтра.

«Да. И я тоже здесь буду…»

Грейс была готова заплакать.


Было уже без четверти четыре, прежде чем Лайза Холлидей смогла выбраться из детского центра. Эта надсмотрщица, благочестивая сестра Тереза, дала список поручений, такой же длинный, как перечень преступлений Лайзы. Поспешив в офис, она промаршировала к столу секретаря.

– Мне нужно видеть начальника тюрьмы, – пропыхтела Лайза. – Это срочно.

Секретарь подняла глаза и замерла, увидев дюжую, бесцеремонную лесбиянку.

– Начальник никого не принимает. У него делегация…

– Я сказала, срочно!

– Прошу прощения, его здесь нет.

– А где он?

Секретарь могла бы заморозить своим голосом даже свежую рыбу.

– На совещании. Я могу чем-то помочь?

– Нет, – грубо бросила Лайза. – Мне нужен шарманщик, а не гребаная обезьяна!

Она должна была повидаться с начальником с глазу на глаз. Если до заключенных дойдет, что она продала Грейс Брукштайн, с ней все будет кончено!

– В таком случае я ничего не могу сделать.

Лайза упрямо опустила обширную задницу на сиденье одного из стульев, стоявших у стены.

– Я подожду.


В десять минут пятого Кора Баддс закончила работу на кухне. И как было договорено, поспешила в детский центр. Две матери прощались с детишками под надзором единственной скучающей надзирательницы.

– Где Грейс? – спросила Кора.

– В камере. Дэнни уволокла ее еще утром. Паршиво она выглядела!

«Еще бы! Если Грейс под замком, весь наш план – насмарку».

Она направилась в кладовую.

Может, все к лучшему.