Елена Петрова - Шурочка и Александра

– Илюша, ты любишь меня? – спрашивала Ульяна.

А он только рычал в ответ, вгоняя свой твердый член в нежное лоно девушки.

– Люблю – люблю – люблю…

Семя изверглось, опустошенность наступила, но то наслаждение, которое получил Илья в объятиях Саньки, не приходило. Разочарованность сменилась недоумением. " Не может быть, что дело в Санькином теле. Попробуем чуть позже еще раз."

Он прилег рядом с Ульяной, обнял ее крепко – крепко.

– Немножко полежим и пойдем смотреть телевизор.

– Конечно.

Собственно, с той ночи секс с Ульяной стал интересовать Илью мало. Он был, но редко, со всеми предосторожностями и без всякой романтики. Настоящего удовлетворения Илья не испытывал никогда.

*****

Был май. Приближались экзамены. Весеннее солнышко будило сонную землю. Все тянулось навстречу теплу. Мать-и-мачеха первой пробила дорогу к свету и радовала глаз, напоминая о скором лете. Люди распахивали куртки и радовались свежим листочкам на деревьях и яркой зелени на газонах. Илья подслушал Санькин разговор по телефону: " Никуда сегодня не пойду. Нужно роль выучить. Мать в Финляндию укатила на неделю. Никто не помешает". Он понял: Санька будет дома, будет одна. " Пойду, поговорю и все узнаю. Пусть объяснит". Решить-то он решил, да смелости не хватало. Дома достал из холодильника водку – выпил. Потом еще. Поплыл. Но страх ушел.

Как вор, он проник в Санькину парадную и взметнулся на пятый этаж. Санька открыла дверь сразу:

– Ты?

– Я хочу с тобой поговорить.

– Ну, проходи.

Дверь захлопнулась.

Санька, в маленьких шортиках и футболке, с гривой кудряшек, разбросанных по плечам, удивленно смотрела на него:

– Что-то случилось, Илюша?

Это прозвучало так детски-трогательно, что Илья забыл все, что хотел сказать.

– Я пришел, Санька,– начал он и запнулся.

Она молчала, просто смотрела на него.

– Ты мне нужна, Санька. Я люблю тебя. И не могу без тебя. Ты нужна мне.

И вдруг она засмеялась. Просто так, без злости, без подвоха, просто засмеялась.

– Но я тебя не люблю. И никогда не полюблю. Ты не мой человек, Илюша, не мой парень. И никогда им не будешь.

Все внутри у Ильи перевернулось. Он сгреб Саньку в охапку и поцеловал. Острое – сильное желание заполнило все его сознание. Он ощутил нежную кожу Санькиных рук, ее сладкие губы, и разум померк. А Санька смеялась. Тогда он подхватил девушку и, как хищник, укравший добычу, ринулся в глубь квартиры. Но сила его вожделения было столь велика, что не донес, повалил на пол в прихожей и овладел прямо на полу, испытывая небывалое наслаждение. Когда все было кончено, он посмотрел на Саньку. Он презрительно и брезгливо произнесла:

– Убирайся вон, тварь. Если когда-нибудь ты приблизишься ко мне, тебе не жить. Помни это.

Илья ушел. Он запомнил Санькина слова. Он поверил.

*****

Школа осталась позади. В кармане – медаль, блестящие результаты ЕГЭ. Впереди – медицинский. Рядом – Ульяна, почти студентка Высшей школы экономики. Он все делает правильно, все в его жизни получается, как должно.

Огорчало одно – состояние отца. Случилось то, что должно было произойти рано или поздно: его отправили на пенсия. Для Александра Георгиевича это был сильный удар. За год он потерял любимую жену и работу. А фактически потерял себя. Не мог найти себе применения и очень страдал. Отношения с сыном близкими не стали, каждый жил своей жизнью, не подпуская другого слишком близко. Боли в груди усилились, давление скакало все чаще. Александр Георгиевич радовался успехам сына, но как-то отстраненно, как за чужого ребенка. Материально стало трудновато. Стрижовы привыкли жить, не считая денег, а пенсии на такую жизнь не хватало. Илья начал работать санитаром в клинике родного вуза, причем работал по-настоящему, на полную ставку с ночными дежурствами.

Однажды, придя домой после смены, Илья нашел отца на полу в прихожей. Скорая констатировала смерть от инфаркта. А потом – похороны. И бесконечные тяжбы со сводной сестрой за раздел имущества. Он все пережил и выстоял. И вышел победителем.

Санька открыла глаза. Белый потолок – белые стены – белые простыни. Трубки в руке, мерно гудящие приборы. Окно. Что это? Где я? А кто я? На кровати лежала чья-то голова

– Кто вы?

Голова отреагировала неожиданно-шумно:

– Очнулась! Наконец-то очнулась! Доктора!

"Сам в белом халате, а зовет доктора. Странно".

Помещение быстро наполнилось людьми в белых халатах. Ее трогали, щупали, что-то записывали.

– Как вас зовут? В каком городе вы живете? Какой сейчас год?

Санька молчала. Она не знала, как ответить на все эти вопросы. Она ничего не помнила. В палате повисло слово "амнезия".

– Но речь есть, все функции в норме, память может вернуться. Будем работать. Все ушли, осталась только голова:

– Александра, ты меня помнишь?

– Меня зовут Александра? – она проигнорировала вопрос.

– Тебя зовут Александра. Я тебе помогу все вспомнить. А сейчас тебе нужно отдыхать. Спи, укол скоро подействует.

Укол подействовал, Санька уснула.

Илья Александрович ликовал: все складывается как нельзя лучше. Санька очнулась, все процессы в норме, кроме одного: она потеряла память. Однако это было на руку Илье. План оформился в голове моментально. Он достал телефон и набрал номер Санькиной матери.

– Наталья Юрьевна? Это Илья. Санька пришла в себя. Приезжайте, нам нужно поговорить.

Илья понимал, что без участия Натальи Юрьевны его план обречен, поэтому выискивал такие доводы, которые должны были убедить женщину встать на его сторону.

– Наталья Юрьевна, пока Санька спит, я хотел бы поговорить с вами. Вероятно, вы знаете о моих чувствах к вашей дочери. Я ее люблю. Люблю давно, еще со школьных лет. Вероятно, я однолюб, потому и не женился до сих пор. Санька же всегда воспринимала меня как друга. И только. Ваша дочь, Наталья Юрьевна, всегда вела довольно беспорядочную жизнь, чем доставляла вам много хлопот. Так я предполагаю. Этот образ жизни довел ее до того, что мы имеем сейчас. То, что она выжила, – это чудо. Зачем-то оно произошло. Я убежден, что судьба посылает вашей дочери шанс начать все с чистого листа, остепениться, остановиться, забыть об адреналиновой жизни, перестать доставлять вам тревоги и хлопоты. Разве я не прав?

– Конечно, Илюша, ты прав. Если бы ты знал, сколько бессонных ночей я провела, не зная, где она и что с ней. Если бы ты знал, сколько слез я выплакала, пока не махнула рукой. Вот и сейчас. Знаешь, я была готова ко всему. Я уже смирилась с неизбежным. Ты прав, но боюсь, ничего изменить мы не в силах. Санька такая, какая она есть.

– Наталья Юрьевна, дайте мне шанс, дайте мне возможность, и я все изменю. Наталья Юрьевна внимательно посмотрела на Илью.

– Я врач. Я знаю, что память может не вернуться. Пациент просто поверит в то, что родственники скажут ему о прошлой жизни, и будет жить дальше. Я предлагаю вычеркнуть сумасбродство из Санькиной биографии, дать возможность получить другую жизнь, спокойную, размеренную, счастливую.

– С тобой? – Уточнила Наталья Юрьевна.

– Я хороший врач, зарабатываю приличные деньги. У меня большой дом на Медном озере и квартира в Озерках. У меня есть средства и возможность существенно улучшить вашу жизнь.

Илья замолчал. Молчала Санькина мать.

– И потом, Наталья Юрьевна, ей будет нужна очень серьезная реабилитация. А это недешевое удовольствие. Поверьте мне.

Искушение было сильным. Согласись – все проблемы решены разом: непокорная дочь превратится в милую кошечку, рядом будет домашний доктор, глядишь, долгожданные внуки появятся. Нужно было решиться, но что-то останавливало.

– Илюша, дай мне время поразмышлять до утра. Я завтра приеду к Саньке, и мы поговорим.

– Я понимаю, Наталья Юрьевна. Оставим решение до утра.

Илья не ожидал согласия, он приготовил кучу доводов, но сумел остановиться и дать возможность матери пережить с этой новостью ночь. Утро вечера мудренее.

*****

Наталья Юрьевна достала альбом с детскими фотографиями Саньки. Не Саньки – Шурочки. Очаровательный пухлощекий младенец с пробивающимся пушком. Настоящий ангелочек. Никакого крика по ночам, никаких капризов с едой. Ребенок-мечта. А вот фото из садика. Это Новый год. Шурочка – звездочка. Кудряшки собраны в хвостики, платьице все в блестках. Малышка так радовала окружающих: и стихи читала, и танцевала, и рисовала лучше всех. Воспитательницы не могли нахвалиться. Такая прелестная, такая чудесная, ласковая, послушная. Всегда со всеми ладила, всех жалела, никого не обижала. Когда же все изменилось? Какой вирус вселился в программу Шурочкиной жизни? Наталья Юрьевна закрыла глаза и увидела совсем другую картину.

Саньке двадцать лет. Она так и не поступила в театральный, не стала ни моделью, ни актрисой и работала официанткой в кафе. Работала много, хотела поступить платно и постоянно бегала по каким-то кастингам. Санька шла по жизни легко, ко всему относилась просто, о высоких материях не помышляла и искренне радовалась тому, что есть. Наталья Юрьевна не разделяла богемных интересов дочери, но изменить ничего не могла. Тогда еще она пыталась наладить собственную личную жизнь, и проблемы дочери не воспринимала всерьез. Кавалеры у Саньки не переводились. Влюблялась она постоянно и с нравственными вопросами не заморачивалась. Тогда-то в ее жизни вновь возник Костя, который когда-то стал первым Санькиным парнем, первой ее любовью. Первая любовь, какая бы она ни была, остается в душе навсегда. Одним словом, Наталья Юрьевна знала о новом появлении Кости. Санька не скрывала его от матери. Он приходил к ним в дом, иногда оставался на ночь. Наталья Юрьевна смотрела неодобрительно, но прочь не гнала: ночь уже взрослая. Немного напрягало, что у Кости были ключи от их квартиры. Но так решила Санька.

Было воскресенье. Выходные Наталья Юрьевна проводила у приятеля. Она знала, что у Саньки дневная смена в кафе, а потому домой не спешила: пустая квартира не радовала. Подходя к парадной, женщина заметила свет в окнах. Закралась тревога. Распахнула дверь квартиры – вещи раскиданы, мебель разгромлена. Воры? Обокрали?