На второй неделе пребывания участились приступы диареи. «Наверное, это от местной пищи. Иногда появлялись головокружения и тошнота. «Видимо, на солнце перегрелась». Она ограничила прием пищи, практически не покидала зонтик на пляже, но лучше не становилось. «До конца отпуска дотерплю, а в Питере – первым делом к врачу». Муж и сын списывали недомогание Ларисы на женские трудности. Лариса Павловна не жаловалась, спокойствие семьи сохранялось. Отпуск прошел превосходно.

*****

Илья Александрович ждал. Он смотрел на Саньку и думал о том, что она всегда была для него Синей птицей, такой же неуловимой и ускользающей. Он думал о том, что всегда хотел лишь одного: Саньку. Она знала об этом и смеялась над ним. Илья не понимал, как она могла предпочитать ему глупых простаков – неудачников, которые зачастую вытирали об нее ноги, ведь он-то готов был целовать каждый след, оставленный ее туфелькой. Он все и всегда делал с оглядкой на Саньку: как бы она отреагировала, что бы сказала об этом?

И вот теперь все изменилось. Теперь Саньке некуда бежать. Теперь она принадлежит Илье. Надолго ли?

*****

Лариса Павловна слушала терапевта с тревогой: ей предлагалась госпитализация в 14 городскую больницу. Результаты анализов удручали. Врач предполагала двустороннюю пневмонию, но необходимы были дополнительные обследования.

– Куда вы пропали? Почему не пришла на прием в назначенный срок? И к телефону не подходили. Вы же взрослый человек, что за безответственность!

Лариса молчала. Она не хотела оправдываться, понимала: она не права. Но не могла же она рассказать, что была в отпуске на море. Чувствовала себя Лариса Павловна очень плохо. Откладывать госпитализацию было нельзя.

Она решилась:

– Оформляйте на завтра. Я вещи соберу и своим все объясню, домашние вообще не в курсе моих проблем со здоровьем.

И врач, и медсестра с удивлением переглянулись.

Новость о госпитализации Ларисы муж и сын восприняли с недоумением: «Разве ты себя плохо чувствуешь?» Но с пониманием: «Что ж, надо – значит надо». Лариса понимала их: у Ильи десятый класс, время ответственное, у Александра Георгиевича – сложное положение на заводе, молодежь в спину дышит, а возраст уже пенсионный, того и гляди, с должности снимут. Лариса не обижалась, ведь интересы сына и мужа всегда были на первом месте.

– Саша, я позвоню тебе из больницы, скажу, надолго ли.

– Лара, мы долго без тебя не сможем. Недельку там отдохни от нас и возвращайся, – Александр Георгиевич нежно поцеловал жену в щеку.

– Я на неделю наготовила, обязательно все разогревайте. Не кусочничайте. Ешьте горячее.

– Все будем делать по твоим инструкциям. Да, Илья?

– Конечно, мама, не думай об этом.

Мужчины ушли, и Лариса, собрав самое необходимое, поехала в больницу.

*****

Илья Стрижов шел на линейку 1 сентября с радостным предвкушением перемен. Десятый класс – новый этап в жизни каждого школьника. Это время самоопределения, которое закладывает фундамент будущего. Лето добавило Илье уверенности в себе, и теперь он чувствовал, что внутренние силы будут заметны всем окружающим.

Школьный двор был наполнен радостным возбуждением, цветами и белыми бантами.

– Илюша, иди к нам! – Ульяна нетерпеливо подхватила Илью под руку и увлекла за собой к группе старшеклассников.

– Девочки, знакомьтесь, Илья Стрижов, выдающийся отличник и молодой ученый.

– А еще красавчик, – незнакомая девочка томно опустила глазки.

Ульяна нервно засмеялась.

–Так много новеньких? – Илья повернулся к Ульяне

– Много, и из других школ. Брали только хорошистов, мест не всем хватило. Будет только два десятых класса.

Илья забеспокоился, стал выискивать в толпе белокурые кудряшки.

– Уля, а Шурочку взяли?

– Не знаю, я не видела.

– Пойду поищу.

«Если Шурочку не взяли, уйду в другую школу. Не хочу без нее. Какая мне-то разница, где учиться».

– Подожди, Илюша, давай спросим у Ирины Петровны, она наша классная, должна знать.

Ульяна побежала искать учительницу, а Илья застыл изваянием. Настроение изменилось. Праздник кончился. Без Шурочки все теряло смысл. Как он упустил из виду подобное развитие событий? Он должен был такое предположить!

– Илюша! – Уля звала его в глубь праздничной толпы, но он стоял, парализованный своими печальными размышлениями.

– Илюша! – звонкий голос вывел из оцепенения

– Шурочка! А боялся…

Но Шурочка не слушала. Она радостно повисла на парне, а потом закружила – завертела его.

– Как ты изменился! Красавчик! Лицо с обложки! Мечта девчонок!

Шурочка смеялась, искренне радуясь встрече. Белокурые кулряшки весело прыгали по плечам, глаза рассыпали вокруг голубые искры. Илья подхватил ее, прижал к себе, словно невзначай, по дружбе, но она быстро освободилась и продолжала тараторить:

– Мы теперь в разных классах, ты в А, а я в Б. Но дружить все равно будем. Я без твоей помощи школу не закончу. Ладно, пойду свой класс найду.

Шурочка убежала, а Илья стоял, блаженно улыбаясь: гора с плеч, она рядом, все осталось по-прежнему.

Суета первых школьных дней так закрутила, что Илья как-то и не заметил маминого отсутствия. Он приходил домой вечером, открывал холодильник, разогревал ужин себе и отцу, а потом садился за уроки. Александр Георгиевич приходил поздно, заглядывал в комнату к сыну, они обменивались парой фраз и расставались до следующего вечера. Отсутствие Ларисы Павловны ощущалось только тишиной квартиры, которую они заполняли работающим телевизором. Так она прожили неделю, предполагая, что Лариса вернется домой если не на выходных, то уж в понедельник-то точно!

Лариса Павловна эту уверенность подкрепляла своими оптимистичными сообщениями о здоровье: «Мне уже лучше. Температура нормализовалась. Почти не кашляю, Обо мне не тревожьтесь».

*****

Дверь скрипнула, Илья Александрович оглянулся. Вошла Наталья Юрьевна. Санькину мать ничто не могло выбить из колеи. Она благоухала, косметика безупречно молодила лицо, зеленый шарфик оттенял глаза.

– Илюша, я с врачом говорила. Он не дает никаких прогнозов. Когда что-то станет понятно? Чего мне ждать?

– Никто вам ничего не скажет, Наталья Юрьевна. Никто ничего не знает. Остается только ждать. Терпеливо ждать.

– Ждать? – женщина аж взвизгнула, – Ждать? Это ты можешь ждать, не зная чего. А я так не могу. Я должна понимать, что меня ждет, когда она очнется. Я должна подготовиться к тому, что меня ждет, когда она очнется. Я должна подготовиться к тому, что моя дочь до конца своих дней останется овощем. Понимаешь ты это? – руки ее тряслись, губы дрожали, лицо скривилось гримасой гнева – начиналась истерика.

Илья встал, крепко сжал ее руки в своих.

– Я все понимаю. Я рядом. Я не брошу ни вас, ни Саньку.

Он гладил трясущиеся плечи женщины и думал: «Санька, ты не можешь снова обмануть мои ожидания. Ты обязана выкарабкаться!

*****

При поступлении в больницу Ларисе Павловне поставили диагноз: воспаление легких. Ей назначили курс антибиотиков и положили на терапию. Прошло три дня, но улучшения были незначительными, а анализы катастрофически плохими. Стало понятно, что диагноз поставлен неверно. Назначили дополнительные анализы и обследования, продолжили колоть антибиотики и иммуностимулирующие препараты, но болезнь не отступала. Диагноза не было. Ни о какой выписке не могло быть и речи. Таким известием Лариса Павловна ошарашила своих родных в воскресенье, когда муж и сын пришли ее проведать.

– Они не могут поставить диагноз, поэтому не знают, от чего лечить, – говорила Лариса мужу.

– Но ты же писала, что тебе лучше, получается, обманывала?

Мне так казалось…

– Мама, ты сильно похудела. Здесь плохо кормят? – Илья не узнавал мать. Она скукожилась, стала маленькой, как старушка.

– Нормально кормят, просто аппетита нет…

– Лара, я хотел бы поговорить с врачом.

– Но сегодня воскресенье, лечащего врача нет, только дежурный, – Лариса растерянно смотрела на мужа.

Она понимала, что болезнь никак не входила в планы семьи, понимала, что нарушила привычный ритм жизни и усложнила жизнь своим мужчинам. Но разве она была виновата в случившемся?

Когда Лариса вернулась в палату, она разразилась слезами бессильной опустошенности. Как же так? В чем ее вина? Каждый миг своей жизни она была надежным тылом для мужа и сына. Выйдя замуж, она, успешно практикующий психолог, оставила работу и мысли о карьере, посвятив свою жизнь семье. Она считала своим долгом поддерживать мужа, выслушивая его рассказы о работе, давая советы о взаимоотношениях с коллегами и начальством, терпеливо переживая частые командировки мужа и его абсолютное нежелание вникать в процесс воспитания сына. «Ты должна понять, у меня много работы. Решай проблемы сама». И она решала, воспитывала, ремонтировала, строила, мыла, шила, растила. И вот сейчас наступил момент, когда поддержка была нужна ей. Она вспомнила слова мужа, сказанные на прощанье: « Обследоваться можно амбулаторно. Нечего здесь время терять». Слезы побежали по щекам с новой силой. « Я должна с этим справиться. Ради сына».

Илья в отличие от отца на маму не злился. Он маму жалел. Он увидел, что за неделю женщина похудела килограммов на десять, и понял, что это симптом болезни. Вернувшись домой, он сел за компьютер. Его интересовала специальная медицинская литература. Неожиданно для себя он увлекся. На листке написал анамнез матери и стал изучать симптоматику разных заболеваний. К утру Илья был уверен, что у его матери рак поджелудочной железы. Он собрал все записи, позвонил Ульяне, притворился, что простыл и не может присутствовать на уроках, а потом поехал в больницу к матери, чтобы встретиться с лечащим врачом.

*****

Лариса Павловна узнала о своем диагнозе в понедельник утром. Ее срочно перевели в отделение онкологии и назначили курс химиотерапии. О будущем не говорили, и Лариса понимала: прогнозы неутешительные. Все происходящее женщина воспринимала как бы со стороны: это не со мной происходит, это случилось с кем-то другим. Принять ситуацию она отказывалась.