— Живёшь на одной ноге. Понятно, почему твой вес не больше тополиного пуху. Я соскучился по тебе, заяц, — властно придвинул он её ещё ближе к себе.

— Я тоже. — Потянулась она к его губам, обхватив за шею рукой. — Я даже привыкла к твоей вязаной маске. А целоваться могу час не прерываясь.

— Так прямо и час?

— Могу и больше. Ты моя половинка.

Он переполошился. Сколько-то нахмурясь молчал, не зная, злиться ему на неё за эту откровенность или принять и быть благодарным. Потом, откашлявшись, решил быть осторожным и, стараясь своему басу придать нежность, сказал:

— Болтушечка. Ты знаешь меня всего чуть-чуть. С чего решила, что я тебе подхожу? Не пройдёт и недели, как ты откроешь широко глаза и скажешь: Этот человек — не мой. Ну вот совсем не мой! Будь не ладен тот день, когда он подвернулся под мои ноги!

— Ерунда!

Её лёгкость и беспечность его озадачили. Это было совсем не похоже на неё. Он нахмурился ещё больше и, кинувшись переубеждать, забубнил:

— У нас выплыли абсолютно разные странности характера. А если покопаться по — глубже и заглянуть в подробности…

Она сопротивляясь его страху тут же с готовностью нашла ответ:

— Разумеется, а как же иначе, так и должно быть. Мы же разные и у каждого из нас своя система ценностей. Не паникуй. Главное, чтоб по базовым пунктам совпадало, а остальное мелочи…

Он, вот уж никак не соглашаясь с ней, хмыкнул.

— У тебя на этот счёт иллюзия. У нас нет вообще никаких точек единения, даже наоборот. То, что для тебя в порядке вещей, я считаю ненормальным.

— Глупости. Но давай сейчас не будем об этом. Зачем нам спор. Вместо мёда твоих губ, я болтаю язычком. Обидно терять время, у нас его и так кот наплакал, — сказала она сердито.

Посмеиваясь и не желая возражать. Подняв её на руки, он понёс вглубь сквера. Опять она почувствовала под спиной шерстяной плед. Склонённые пологом кроны деревьев над её ложем и небо в равнодушно подглядывающих звёздах. Что ещё надо для безумной любви. Горячие нетерпеливые руки, стянув юбку, пройдясь по животу, откинули лифчик вверх и рывком сорвали кружево трусиков, заструились по телу. Она, заголив ему спину и живот, подняла тонкий свитерок до предела, давая возможность его телу прикоснуться к ней. Он не снимал его и прошлые разы. «Скорее всего, эта осторожность из-за татуировки. Не догадывается, что я её видела уже, во время драки», — решила она. Час летел за часом, а источник ласок не иссякал, и расставаться совсем не хотелось. В чувство привёл шёпот и хихиканье в кустах, потом шаги удалились, а их опять накрыла ночная прохлада и тишина.

— Нас кто-то видел? — дёрнулась она.

— Ну и на здоровье. Молодняк влюблённый не иначе. Не бери на голову себе.

— Вообще-то, я чихать на них хотела…

— Вот и умница…

— Но, Эд, мне надо домой, — заторопилась она.

— Завтра же суббота, выходной день выспишься…, прошу, не торопись, до рассвета ещё есть время.

— У меня завтра дежурство в отделе…, мне надо выйти на работу, — попробовала объясниться она.

— С ума спрыгнуть. Тебя что поставили дежурить?

— Я сама попросилась. Мне нужен выходной день среди недели.

— А просто отпроситься ты не могла?

Люда помедлила с ответом: говорить или не говорить и всё же сказала:

— У меня сложные отношения с начальником. Не хочу быть от него зависима.

Не заметить неудовольствие в голосе Эд не мог.

— И чем вызвана такая натянутость ваших отношений? — как можно равнодушнее спросил он.

Но она напряглась вся и замотала головой.

— Мне б не хотелось говорить об этом с тобой.

— Почему? Мне, кажется, со мной как раз сделать это гораздо проще. Говорят, если рассказать о своих проблемах незнакомому человеку, ему проще взглянуть на проблему непредвзято, со стороны. Так почему?

Она вздохнула. Может оно и так.

— Всё проще не бывает. Он решил, что, если я до моих годков не вышла замуж значит, буду без меры счастлива, воспользуйся мной он.

— Донимает ухаживаниями? — хмыкнул он.

— Пристаёт с непристойностями.

— Он женат?

— Жена, дети и имеет кучу любовниц. Не глупый малый, но ловелас. Возможно, каждую страсть он принимает за любовь, естественно её окончание за конец. Может, всё и того проще — что хочу, то и ворочу.

— И, как ты отбиваешься от этого балбеса?

— Разнопланово. От пощёчины до удара коленом в пах.

— Очуметь. Помогает?

— На какой-то период до нового заскока — да. Правда, грозится постоянно найти причину и уволить. Приходится быть всё время на чеку.

Он поправил упавшую на её щеку прядь.

— Ты боишься потерять работу?

Вопрос вызвал в ней лёгкое возмущение.

— А кто в наше время ей не дорожит. Не так легко было найти это место. Не хочется теперь так запросто его лишиться. У меня нет влиятельного покровителя. Богатого любовника. В этой жизни я ни царица и ни королева. Просто женщина.

— Почему не перейдёшь в другой отдел? — погладил он её и так горящую грудь, полулёжа удобно устроившись боком на её животе и придавив ногой Людкины, всё время трепыхающиеся от волнения, ноги.

Она смутилась его собственническим порывам, но продолжила разговор без трепыханий.

— Во-первых, у меня там подруги и я привыкла к коллективу…

— А во-вторых? — чмокнул он её в нос.

— Это не так просто. Если освобождается приличное место на него полно своих и наших желающих.

Эд возмутился:

— Но ведь однажды под хмельком и так, когда заклинит, он может сорваться. Это опасно?

— Я стараюсь избегать таких встреч тет-а-тет.

— Ну, а завтра как?

Ей оставалось только расстроиться по случаю своего недосмотра.

— Честно говоря, об этом, я не подумала. Не знаю, но мне очень нужен этот день. Возьму баллончик, если что, получит газовую атаку.

— И зачем тебе тот день так нужен, что ты готова рисковать?

— Не скажу.

Он засмеялся и зарыл своё в маске лицо в её волосах. Оба помолчали, а потом он опять принялся за своё.

— Всё равно я не пойму твоего застоя. Надо больше движения и перемен. Непременно стоит попробовать, сменить начальника.

Люда же упрямо отстаивала свою точку зрения.

— Ты не понимаешь, что предлагаешь. Новый может быть с ещё большими тараканами и потом нас никто не любит. Женщины, как правило, то сами болеют, то рожают, то дети чихают. Баб стараются всеми правдами и неправдами не брать. Тем более, не рожавших.

Искреннее удивление заставило его приподняться.

— Почему?

— Боятся, уйдут в декрет, и работник накрылся. Хотя, при наличии детей дела обстоят не лучше. Возникает вопрос, как собирается дама совмещать материнство с работой. В общем, куда не ткни, куча причин для отказа женщине. Ты-то сам как к вопросу о женщине на рабочем месте относишься?

— Нормально. Они не ординарно мыслят и нестандартно поступают. К тому же, у них рождаются сумасшедшие идеи, которые воплощаются в жизнь с большим успехом. А ещё, я считаю, дамы сейчас обладают большими мужскими качествами, чем некоторые мужики. Они неплохо ориентируются, анализируют, к тому же просчитывают ситуацию на несколько ходов вперёд.

Она не поверила:

— Сладко поёшь. Вот интересно бы посмотреть, как в реальности обстоят дела…

Он разгорячился.

— Не убедил? Жаль. Пойдём дальше. Благодаря двум качествам аккуратности и усидчивости, женщины очень ценные сотрудники.

— Ушам своим не верю, — всплеснула она руками.

А его откровение продолжало услаждать её слух.

— Надо признать, мужчины не в состоянии целыми днями, не вставая, как привинченные, сидеть в кабинете и скрупулёзно изучать или готовить отчёт или докладную записку. Монотонная работа мужика выводит из равновесия, утомляет и просто доканывает, он способен взбрыкнуться, вспылить и забросить начатое дело, если ему скучно.

— А женщина?

— А та нет. Если уж она за что-то берётся, доведёт до конца. Мне кажется, по своей природе сильный пол гораздо ленивее слабого.

Она почти согласна была послать к чёрту свою работу и отправится под его начало.

— Наконец-то хоть кто-то честно признал, что женщины очень трудолюбивые создания. Остаётся позавидовать дамам, работающим с тобой. Потому как начальники надо мной имеют совершенно противоположную точку зрения. Придётся выяснить, где ты работаешь, и устроиться под твоё начало.

— Малыш, не разгоняйся так, мы договорились на этот счёт. И потом предприятие потеряет сразу двух ценных работников.

— Это ещё интересно почему? — выгнула она в недоумении бровь.

Его губы дёрнулись в виноватой улыбке.

— Мы будем торчать либо в моём кабинете, либо кататься, зажимаясь в лифте, мешая всем передвигаться.

— У тебя на всё отговорки.

— Я не спросил, как ты сегодня добралась? — перевёл он становящийся опасным разговор.

— Повезло, — буркнула недовольно она.

А он как ни в чём не бывало весело спросил:

— И почём нынче везение?

Пришлось рассказывать.

— Лидию Михайловну заметил проезжающий мимо генеральный директор и пригласил в свою машину.

Он тут же съязвил.

— Вот видишь, а тебе он не нравится.

В ответ она бросилась возражать.

— Мне всё равно. Какое мне дело до него. И к тому же этот противный тип всю дорогу пялился на мои голые колени. Я что-то сильно сомневаюсь насчёт разрекламированного по офису гея. А вообще-то, мне по большому счёту наплевать на него.

— Почему? — осторожно спросил он.

Она закусила нижнюю губу: ну раз уж ему так хочется, то она объяснит.

— Человек приходит в этот свет, чтоб определиться и начать поиск. А я уже давно определилась и много веков приходила только искать то, что потеряла.