Все эти дни Росс казался погруженным в себя, ему по-прежнему нездоровилось, поэтому она не смогла заставить себя высказать что-то мужу, а решила довериться Кэролайн:

— Я и сама сначала изумилась, но сейчас не слишком удивлена. Так уж суждено, — произнесла Кэролайн.

— Не понимаю, о чем ты.

— Монк Эддерли — дуэлянт, и будет таким всю жизнь, — ушла от объяснений Кэролайн. — Беда лишь в том, что он выбрал Росса.

Демельза нахмурила темные брови:

— Ты вовсе не это имела в виду, Кэролайн. Как и я. Они говорят о чести, которая должна быть отомщена. Но что такое честь?

— Норма поведения. Многовековая традиция. Росс потерял бы уважение, отказавшись драться.

— Уважение? Чье уважение? Точно не мое. Неужели он не боялся потерять что-то более важное? Свою жизнь? Здоровье? Мы даже не знаем, в безопасности ли он сейчас. Его жена, дети, дом, карьера? Что все это в сравнении с уважением?

— Таковы мужчины.

— Не нужны мне такие мужчины! Кэролайн, четыре года назад он тоже рискнул всем, чтобы спасти Дуайта из Кемперской тюрьмы во Франции. Вот это я называю честью. А то, что произошло сейчас — бесчестье!

Кэролайн взглянула на подругу:

— Будь с ним помягче, Демельза. Ты знаешь Росса лучше, но мне кажется, что вскоре он сам начнет корить себя за произошедшее.

— Он не должен! Кэролайн, я чувствую, что это в основном моя вина.

— Твоя вина!

— Хорошо, я ответственна за это. Это случилось из-за меня. Ссора произошла из-за меня. Тебе ведь это известно, правда?

— Я знаю, что это было отчасти из-за тебя. Но не верю, что все зашло так далеко только по твоей вине. Росс с Монком возненавидели друг друга с первого взгляда, это что-то инстинктивное, не зависящее от поведения.

Демельза встала:

— Мое поведение было неправильным?

— Насколько я знаю, нет.

— Видишь ли, я была счастлива. Я была счастлива с Россом, еще более счастлива, чем до появления Хью. Было так увлекательно осваиваться в новом обществе. Возможно, я держала себя с Монком Эддерли свободнее, чем стоило бы. Возможно, я слишком свободна для лондонского общества. Может, мужчины — и здесь, и в Корнуолле — воспринимают мои манеры, как поощрение. Но уж такой я родилась. Все эти годы я старалась научиться себя вести, но, видимо, так до конца и не научилась. Росс не должен был меня привозить!

— Дорогая, слишком много выводов из-за одной неудачи. Ты могла двадцать раз приехать в Лондон, но этого бы не случилось! Все могло быть куда хуже. Один из них, даже не оба, могли умереть.

— Это-то меня и тревожит, — ответила Демельза.

А затем Монк Эддерли умер.


IV

Через три дня жар у Росса спал. Несмотря на недовольство Демельзы, он уже собирался встать и навестить противника, когда пришел Джон Крэйвен и сообщил новости.

Росс смотрел на него в серой тишине, откинувшись на подушки, с которых только что поднялся. Стоящая у окна Демельза вцепилась зубами в ладонь.

— За два часа до этого с ним был его личный врач, а накануне его осматривал доктор Энис, но ничего нельзя было сделать. По словам доктора Эниса, дело, вероятно, в закупорке кровеносного сосуда.

— Когда?

— Этим утром, — Джон Крэйвен потеребил рукав сюртука, бросил взгляд на Демельзу, а затем отвел его. — Я пришел сказать вам, потому что он об этом просил. И еще хочу вас предупредить.

— Да, понимаю.

— Он заявил, что получил ранение, когда упражнялся в стрельбе в парке и случайно выстрелил себе в живот. Я подтвержу эту историю.

— Спасибо, мистер Крэйвен.

— Не благодарите меня, капитан Полдарк. Мне неприятно потворствовать лжи, тем самым ставя под сомнение собственную честь.

— Тогда не делайте этого.

— Мы с доктором Энисом поклялись поступить так еще до начала дуэли. В свете произошедшего, возможно, лучше выйти за рамки условленного. Но вашей вины здесь нет, виноват случай.

— Тогда я освобождаю вас от обещания.

— Росс...

Мистер Крэйвен вновь взглянул на Демельзу:

— Не бойтесь, мэм. Он не может освободить меня от этого обещания, даже если желает. Человек, который мог бы это сделать, мертв.

Все промолчали.

— Еще капитан Эддерли попросил сказать вам, и я просто передаю его слова, сэр, — начал Крэйвен, — что вы повели себя как чертов идиот, оставшись в парке до прибытия портшеза. Таким образом появились два свидетеля, видевшие поблизости еще одного раненого. Очевидно, вы еще не в состоянии скрыть свое ранение. Поэтому капитан Эддерли велел мне заплатить каждому носильщику по пять гиней, чтобы заткнуть им рты. Думаю, этого будет достаточно.

Росс нахмурился и облизал губы.

— Я как раз собирался встать и пойти к нему. Я хотел сделать это вчера, но доктор Энис запретил мне двигаться еще один день. А теперь...

Крэйвен кашлянул.

— Капитан Эддерли сказал, я должен донести до вас, что вы теперь должны ему десять гиней.

Росс с удивлением уставился на него.

— Что ж, раз так... Вы хотите, чтобы я...

— Он сказал, что сумма должна быть уплачена мистеру Джорджу Уорлеггану в счет пари.

Демельза резко отвернулась от окна, но решила ничего не говорить.

— Это пари касалось меня? — спросил Росс.

— Необязательно, сэр. Я понятия не имею, в чем его суть.

Две женщины снаружи кричали друг на друга, чуть дальше слышались разноголосые колокольчики уличных разносчиков.

— Я так понимаю, мистер Крэйвен, у капитана Эддерли не было иждивенцев?

— Никого. Он завещал все, чем владел, мисс Андромеде Пейдж.

Росс поморщился, пошевелив больной рукой.

— Очень вам признателен, мистер Крэйвен. Можем ли мы предложить вам бренди? Тут осталось немного.

— Спасибо, но не стоит. Я должен идти, нужно сообщить доктору Энису. Дознание состоится завтра.

— Разумеется, я тоже должен присутствовать.

— Разумеется, вам не стоит этого делать. Это противоречит всем условиям, установленным капитаном Эддерли до поединка. Как я уже сказал, мне никоим образом не нравится случившееся, особенное мое личное участие.

— Я буду теперь до конца жизни сожалеть, что не увиделся с ним перед смертью, чтобы все уладить.

Крэйвен пожал плечами.

— Что ж, капитан Полдарк, это был честный поединок, проведенный по всем правилам. За это я ручаюсь. Так что вам не за что себя корить. Монк Эддерли был странным человеком, позволявшим себе много лишнего. И хотя он не желал вам зла за смертельную рану, которую вы ему нанесли, последним, что он сказал, было: «Жаль, что я его не убил».


V

Следствие коронера состоялось в верхней комнате постоялого двора «Звезда и подвязка» на улице Пэлл-Мэлл. Демельза собиралась пойти, но Дуайт отговорил ее. Чем меньше намеков на какую-то связь с капитаном Эддерли, тем лучше. Поэтому они с Россом остались дома в ожидании вестей.

Все заняло около часа. Первой выступала миссис Осмонд, домовладелица Эддерли, засвидетельствовавшая, что однажды утром в семь тридцать он приехал домой с тяжелой раной в паху. Его принесли два носильщика и сопровождали мистер Крэйвен и доктор Энис. Затем капитан Эддерли отправился в постель, сообщив, что случайно подстрелил себя, упражняясь с пистолетами в Гайд-парке. Он также пожелал дать письменное свидетельство касательно произошедшего, и миссис Осмонд является одним из свидетелей, поставивших подпись под его словами.

Затем для дачи показаний вызвали мистера Крэйвена. Он сообщил, что рано утром катался верхом, как вдруг услышал выстрел. Он поскакал в направлении звука и увидел своего друга, капитана Эддерли, лежащим на земле с сильным кровотечением. Он отправился за портшезом, а по дороге встретил доктора Эниса, согласившегося осмотреть раненого и оказать ему первую помощь до прибытия домой. Он подтвердил показания миссис Осмонд, а также заявление покойного. Отвечая на вопрос коронера, он согласился, что капитан Эддерли был известным дуэлянтом, но сообщил, что не знает ни о каких дуэлях, назначенных на то утро. Он также заявил, что к моменту его прибытия в парке не было никого, кроме Эддерли.

После этого вызвали доктора Эниса, и он подтвердил, что его в Гайд-парк позвал мистер Крэйвен. Он осмотрел раненого на месте происшествия, а позже наблюдал на дому до самой смерти.

— Когда вы прибыли осмотреть раненого, рядом никого не было? — спросил коронер.

Доктор Энис поколебался, поджал губы, но затем ответил:

— Нет, сэр.

Место свидетеля занял доктор Коркоран и подтвердил заключение доктора Эниса о том, что смерть наступила в результате пулевого ранения, пуля попала в пах, вызвав закупорку сосудов и сердечную недостаточность.

— Можно ли нанести подобную рану самому себе? — спросил коронер, забывший задать этот же вопрос Дуайту.

Обдумав вопрос, доктор Коркоран сообщил, что это нетипично, но возможно. Затем еще раз вызвали доктора Эниса и задали ему тот же вопрос. Доктор Энис нашел это возможным.

Затем коронер поинтересовался, нашли ли носильщиков, но получил отрицательный ответ. Они просто испарились, и никто не знал их имен. Присяжные удалились и совещались десять минут, а затем вынесли вердикт «Смерть в результате несчастного случая».

Но примерно в то же время, когда проводились слушания, в парламентских кругах и в обществе стало известно, что произошло. Никто не знал, откуда просочились слухи. Разумеется, все помнили ту стычку в Палате. Возможно, Эддерли сообщил что-то Андромеде Пейдж. Никто не знал, решат ли власти принять меры против выжившего, а если и решат, то у них не было никаких доказательств кроме слухов. Росс собирался поехать на похороны Эддерли, и Дуайту удалось его остановить, лишь применив силу. На похоронах кто-то из друзей Монка мог нанести оскорбление, а то и вызвать его на новую дуэль. В любом случае разговоров бы избежать не удалось.