Росс открыл было рот, но лишь выдохнул, как плохой актер, читающий роль.

Паско криво усмехнулся.

— Я еще не решил, приму ли это предложение.

— Тогда я откажусь за вас, — сказал Росс.

Паско пожал плечами.

— Не стоит пренебрегать жалованьем.

— Нет, на него нужно наплевать, просто плюнуть на это предложение! Если я не сумею найти для вас ничего лучшего, то можете утопить меня в речной тине!

— Не рассчитывайте на многое, Росс, иначе будете разочарованы. Сейчас в графстве трудно достать деньги. Вы найдете много доброжелателей, но мало людей, готовых что-либо сделать. А помимо всего прочего, я понял, что б-борьба с Уорлегганами не приносит ничего хорошего. Вероятно, из-за этого дела о них снова будут судачить — хотя доказать ничего нельзя, но многие догадываются. Но успех этого начинания, пусть и нанесет урон репутации, зато сделает их сильнее. Мало кто решит высказаться против семьи, имеющей столько власти.

— Я и раньше их не боялся, и теперь не собираюсь.

— Не то чтобы бояться, нет. Но не нужно бросаться на них очертя голову. Соблюдайте благоразумие.

Росс мрачно улыбнулся.

— Хотите, чтобы я изменил саму свою природу?

— Что ж, скажу так: если вы собираетесь затеять с ними ссору, не делайте этого из-за меня. И еще кое-что, — добавил Харрис Паско, когда Росс встал. — И со своими друзьями из-за меня не ссорьтесь. Да, это может легко произойти. Вы захотите от них б-большего, чем они готовы предложить. Неосторожное слово может легко превратиться в грубое.

— Нет, если это настоящие друзья.

— Что ж... Я высказался. И помните, сейчас ваше собственное финансовое положение далеко от идеального.


II

Из Каленика Росс поехал повидаться с мистером Генри Принном Эндрю. Мистер Эндрю не был его близким другом, но поддержал Паско и теперь наверняка огорчен. Потом Росс навестил мистера Гектора Спрая, партнера Паско и квакера. Во время кризиса мистер Спрай не приезжал в банк, а, по его словам, проводил время в молитвах, считая это самой лучшей помощью, которую он может предложить. Потом Росс заехал к лорду Деворану, но того не оказалось дома. И он поскакал вниз по холму, к Ральфу-Аллену Дэниэллу. Час спустя он снова вернулся в Труро и перекусил в «Бойцовом петухе» — в базарный день там было полно народа. Улицу запрудили блеющие овцы и более флегматичный скот, а также люди в грубых рубахах, от которых несло навозом.

Пообедав, Росс пересек реку и направился к Треготнану, где ожидал застать лорда Фалмута. Миссис Говер пригласила его на чай, но он вежливо отказался, а перед отъездом перемолвился словечком с мистером Кергенвеном, раздувавшимся от гордости, что благодаря его усилиям (хотя прямо об этом и не упоминал), его сиятельство ничего не потерял в спекуляциях Пирса. Мистер Кергенвен также ясно дал понять, что виконт Фалмут не имеет отношения ни к одному из корнуольских банков, да и не желает иметь. Это Росс и так знал.

По дороге на север он посетил мистера Альфреда Барбари, своего бывшего партнера по Карнморской медной компании, а напоследок заехал к сэру Джону Тревонансу. На этот визит он не питал особых надежд. Сэр Джон был человеком доброжелательным и хранил, так сказать, наличность на текущие расходы в банке Паско, но вкладывая средства в различные предприятия Корнуолла, он обычно терял деньги, так что при любых разговорах об инвестициях в графстве его взгляд тускнел. Так вышло и сейчас. Они выпили бренди, поговорили о работе парламента, и Росс распрощался.

День выдался трудным, он устал. Вовсе не так он рассчитывал провести первый день дома. Он не видел детей и шахту, от которой зависело его будущее. Его седельную сумку оттягивали восемь фунтов золотых монет, двенадцать — серебряных и один — медных, после того как он признался Ральфу-Аллену Дэниэллу в том, как Демельза распорядилась полученными деньгами, и получил еще один чек для выплаты жалованья шахтерам. Он попросил оформить всё как обычный кредит, а не как часть будущих прибылей от плавильни.

Ему не понравилось, как банк Бассета выдал деньги, но там сказали, что ничего другого предложить не могут. Разменную монету в графстве достать трудно, процветает натуральный обмен. Харрис Паско всегда приберегал для него к ежемесячной выплате жалованья побольше меди. Если шахтерам заплатить монетами крупного достоинства, они пойдут в пивнушку с четырьмя шиллингами, а то и половиной соверена, и ее хозяин не сможет или не пожелает дать сдачи. Тогда шахтер может пропить все эти деньги, вместо того чтобы принести их жене.

Размышляя над этим, Росс проезжал мимо пивнушки «У доктора», и тут дверь распахнулась и вышли трое — не пьяные, но навеселе. Уже смеркалось, но на небе отражалось сияние моря. Росс бросил на них взгляд и поехал дальше. Но через сотню ярдов передумал, развернул Шеридана и поскакал вниз по крутой мощеной улочке под названием Стиппи-Стаппи, ведущей к бухте Сола.

Лошади не нравился крутой спуск, Росс спешился и повел ее под уздцы. Он перекинул поводья через столб в дюжине ярдов от нужного коттеджа, забрал седельную сумку на всякий случай и направился к двери.

Открыла Розина.

— Ох, сэр! Капитан Полдарк! Входите. Мы... мы не ожидали...

— Твой отец дома?

Росс знал, что дома его нет.

— Нет, сэр. Я думала, это его шаги. Мама, пришел капитан Полдарк!

— Нет-нет, — сказал Росс, пригнувшись под низким потолком. — Я хотел переговорить с тобой. А потом, может, и Джака появится.

Она нервно уселась, Росс тоже сел, отказавшись от предложенных напитков. Если бы он выпивал всё, что сегодня предлагали, то уже не держался бы в седле.

— Возможно, ты не хочешь говорить о том, что случилось, пока я был в отъезде, Розина. Может, лучше нам и вовсе об этом не говорить. Но я бы хотел сказать, что очень сожалею.

— Вы, сэр? К вам это не имеет отношения. Как и к миссис Полдарк. Это останется между мной и Дрейком Карном, да к тому же в этом нет ничьей вины.

Росс посмотрел на девушку, которая даже в этой лачуге сохранила достойный вид — муслиновый чепец, ситцевое платье, опрятная, чистенькая, с милым личиком. Она заслужила хорошего мужа.

— Мне кажется, что мой шурин пренебрег своим долгом, это я ему и выскажу при встрече. Я вернулся всего сутки назад и почти никого еще не видел.

Девушка вскинула голову.

— Простите за вольность, сэр, но мне не хотелось бы, чтобы Дрейк Карн или кто-то еще женился на мне из чувства долга. Не таким должно быть замужество.

— Согласен. Но обещал он от чистого сердца, а значит, не стоило отказываться от обещания по какой-то прихоти.

— Это не прихоть. Он любил ее задолго до того, как познакомился со мной, и когда она овдовела, решил, что обязан пойти. Я его уважаю за это. Но не уважаю ее!

— Ее силой выдали замуж. Ах, так ты имеешь в виду сейчас, когда она его отвергла?

— Так я слышала.

— С тех пор ты с ним не виделась?

— Нет.

Ее глаза наполнились слезами. И тут тяжелая поступь за окном провозгласила о прибытии Джаки.

Дверь содрогнулась, и он вошел — с красной физиономией и воинственно насупившись. Лошадь Росса была далеко, и Джака не ожидал увидеть гостя. На его лице отразилось потрясение.

— Капитан...

— Хочу с тобой поболтать, Джака. Наедине.

— А что такое? Не знал, что вы уже дома. Что такое, Розина?

— С ней — ничего такого, — ответил Росс. — Просто хочу поговорить наедине.

Розина собрала свое шитье.

— Пойду проведаю матушку.

Когда она ушла, Росс всмотрелся в Джаку и в ответ получил тяжелый полупьяный взгляд, а потом шахтер моргнул и отвернулся.

— Плохо дело, Джака. Дрейк Карн вот так покинул Розину. Ничего хорошего.

Джака промычал что-то нечленораздельное.

— А ты видел Дрейка Карна после его возвращения? — спросил Росс.

— Видел? Да я бы ему все кости переломал!

— Всегда готов к драчке, да? Ну, когда-нибудь вам все-таки придется увидеться, если вы оба будете здесь жить.

— Он не посмеет вернуться в кузницу!

— Я его еще не видел. Похоже, он и сам не хочет туда возвращаться, но ты не сможешь ему помешать.

Джака вытер губы ладонью.

— Мне его поступок не нравится, — сказал Росс. — И я не стану его защищать. Но мне не нравится и то, что произошло потом.

— А что такого произошло?

— Мастерская Пэлли уничтожена. И ремонт обойдется в кругленькую сумму. Это ты ее поджег?

Джака сглотнул.

— Я?.. Я-то?! Это не я, капитан!

— Значит, твои новые друзья?

— Какие еще друзья?

— Двое слуг Уорлеггана, которых я видел вместе с тобой полчаса назад. Один из них — Том Харри. Имя второго я позабыл.

— Ах, эти... — вымолвил Джака и покрылся испариной. — Харри и тот, другой? Не, мы просто вместе вышли из пивнушки. Просто скоротали денек, так сказать.

— Не умеешь ты лгать, Джака.

— Я-то? Ну вот еще. С чего вы меня вруном обзываете? Мы старые друзья, но...

— Старые друзья и товарищи по одной отличной авантюре во Франции. Но не стоит на это рассчитывать. Поджог карается виселицей, ты в курсе?

— Поджог?

— Да, когда поджигают чей-то дом. Это поджог. За него вешают. За шею. Перед тюрьмой в Бодмине. На холме. Сначала тебя посадят на телегу, потом накинут на шею веревку, а затем телега отъедет. И совсем скоро ты умрешь.

Единственная свеча задрожала от тяжелого дыхания Джаки.

— Так это сделали твои новые приятели?

— Что? Те двое? Никакие они мне не приятели! Не знаю, что они там натворили, и знать не хочу! Это меня не касается.

— Но в ночь, когда сгорела мастерская Пэлли, ты же был там? Ты это видел? Согласился им помочь?