- Куда с тобой?

- К бабуле.

- Что? Нет. Я не могу поехать на рождественский ужин к твоей семье. Я их даже не знаю.

- Да, можешь. Ты отлично проведешь время. Они с удовольствием с тобой познакомятся.

- Неприлично заявляться в чужой дом на семейный праздничный ужин, Шторм. Я не могу.

- Ты не чужая. Ты мой друг. И моя семья не из таких. Поверь мне. Рождество для друзей и семьи. Скажи, что ты поедешь. Ты не можешь сидеть на рождество одна дома. Это полная лажа. Тебе есть еще куда пойти?

Я взглянула на маленький пряничный домик на своей каминной полке.

- Нет, нету.

- Значит, решено. Я заеду за тобой в десять. Все будут в обычной одежде, так что тебе не обязательно наряжаться. Мы будем болтать в гостиной перед камином и поедим в столовой. Это где-то в двух часах езды. Скорее всего, я не смогу отвезти тебя домой раньше девяти вечера. Бабуля любит дарить нам подарки и все в этом духе, поэтому убедись, что оставила коту дополнительную порцию еды и воды. Я не хочу, чтобы ты об этом переживала, когда мы поедем. Хочу, чтобы тебе было весело.

Я убрала со своих штанов какую-то нитку. Провести рождество с семьей Шторма представлялось мне чем-то волнительным и немного пугающим. Хотя, сидеть дома одной будет куда хуже.

- Ты уверен, что это ничего? – еще раз спросила я.

- Уверен на тысячу процентов. Будут только мои родители, бабуля, может брат и сестра. И Нико.

Я улыбнулась от мысли, что снова увижу Нико.

- Только, если ты уверен, что это нормально. Я не хочу помешать вам или чтобы твоей семье было неловко. Мне что-то принести?

- Только свою попку перевязанную бантом.

- Шторм... – предупредила я.

- Ладно, ладно. Мы повеселимся, обещаю. Я рад, что ты едешь.

- А ты уверен, что не хочешь взять с собой ту сисястую?

Спросила я в шутку. У меня поднялось настроение и я уже предвкушала, что проведу завтрашний праздник не одна, сидя в депрессии. Когда я расскажу об этом Эми, она будет мной гордиться.

- Запомни то, что ты сказала сейчас, потому что, когда я завтра тебя отшлепаю, ты будешь знать за что.


Я уже пять раз переоделась. Продолжая говорить себе, что это не свидание. Вообще-то, я не уверена, чем это было. Наконец-то я остановила свой выбор на джинсах, черных сапогах и белом кашемировом свитере с V-образным вырезом. Поверх свитера я накинула черный переливающийся шарф. Думаю, так у меня одновременно и повседневный и праздничный вид. Еще я надела серебряные серьги-кольца и ожерелье с черным камнем, которое обвивала проволока из белого золота, оно принадлежало еще моей маме.

До этого я позвонила Майклу и сказала, что все еще злюсь на него за Приложение А – браслет. У меня не прошло то дурное предчувствие по поводу этого дешевого браслета, но я не позволю этому испортить мой праздник. Я сказала Майклу, что собираюсь со Штормом на рождественский ужин к его бабушке, и, мне кажется, его это даже не задело. Не то, чтобы я хотела заставить его ревновать, но все же. Не знаю, волнует ли его вообще, с кем я провожу время, или он так помешан на Шторме, что ему даже нравится мысль, что я тусуюсь с одним из его музыкальных кумиров.

Шторм появился у меня на пороге ровно в десять утра. В руках он держал коробку в серебряной подарочной бумаге с красным бантом. Мне стало неловко, что я ничего ему не приготовила. Так неудобно, когда кто-то дарит тебе подарок, которого ты не ожидал получить, а тебе и нечего дать в ответ.

- Вау, ты потрясающе выглядишь, - сказал он, когда я открыла дверь, даже не пытаясь скрыть того, как его глаза прошлись по моему телу.

- Спасибо... ты тоже хорошо выглядишь.

И это было правдой. Невероятно хорошо. Волосы блестящие и волнистые ниспадали всего на несколько сантиметров ниже плеч. На нем была черная рубашка на пуговицах, выцветшие джинсы и черные мотоциклетные ботинки. На шее висела серебряная цепь с большим черным крестом и еще несколько браслетов из черной кожи и таких же серебряных. Неожиданно я почувствовала себя совсем скромницей рядом с ним. Как сейчас, так и тогда, от понимания, что знаменитость подкатывает ко мне, я не могу не задаться вопросом, что, черт возьми, он делает. Он же никогда не зависал с такой девушкой, как я.

Он протянул мне коробку.

- Открой ее до того, как мы поедем.

Я забрала ее у него, радостно улыбаясь, не в состоянии скрыть своего волнения. Интересно, что же он мне приготовил. Зная его, это будет что-то шутливое и сексуальное или неуместное.

- Ты, правда, не должен был этого делать… - сказала я ему.

Он улыбнулся мне, как маленький ребенок.

- Открой.

Мы присели на диван, и я аккуратно развернула подарок. Я хотела сохранить его. Скоро он будет лежать в коробке в моем шкафу, вместе со всем, что мне дорого, это маленькие воспоминания, которые я собираю. Развернув подарочную бумагу, я сняла крышку. Чем бы это ни было, оно было скрыто под папирусной бумагой. Я отодвинула ее и достала то, что находилось под ней.

Святой Боже. Невероятно. Я осторожно перевернула его в руках и мое сердце просто воспарило. Я даже не могла подобрать слов, держа в руках этот удивительный подарок. Это снежный шар, а внутри крошечная миниатюра пикапа и двух людей, которые держатся за руки и собака, и все это в окружении деревьев. У маленького человечка были длинные волосы. Очевидно, Шторм заплатил какому-то талантливому парню, чтобы тот сделал это для меня.

- Я помню, ты говорила, что любишь снежные шары, - объяснил он. – Я подумал, будет круто, если в одном из таких будем мы.

Я держала шар между нами, наблюдая, как внутри снег падает на маленьких «НАС». Это настолько неожиданно и так мило. Мне захотелось забраться внутрь и вечно жить в этой милой сцене.

Я положила шар себе на колени и обняла Шторма.

- Он мне очень понравился. Спасибо тебе. Это один из лучших подарков, которые я когда-либо получала.

Мне не хотелось его отпускать. Я понимала, что слишком цепляюсь за него, но как же приятно быть в его объятиях.

Он обнимал меня так же крепко.

- Я рад, что тебе понравилось. Обычно я не так хорош в выборе подарков.

Я неохотно оторвалась от него:

- Он лучший, правда. Даже не могу передать тебе, как много это для меня значит, - я поцеловала его в щеку. – Я просто влюбилась в него.

Я встала, подошла к каминной полке и поставила на нее шар, рядом с маминым пряничным домиком.

- Он будет стоять у меня весь год, чтобы ты знал, - сказала я.

- Хорошо. Надеюсь в следующий раз, когда ты должна будешь позвонить мне, он напомнит тебе это сделать, - поддразнил он.

В ответ я только покачала головой и взяла свое пальто.

- Я звоню тебе, когда получается.

Он забрал у меня пальто, удерживая так, чтобы я надела его. А потом он обнял меня со спины, притягивая к своему телу, его перекрещенные руки обнимали меня чуть ниже плеч.

- А где мой бант? – прошептал он.

Инстинктивно мое тело прислонилось к нему.

- Ты обещал хорошо себя вести.

- Я соврал, - его губы были на моей шее, нежно целуя. – Я не знал, что ты будешь так очаровательно одета.

Небольшая щетина на его лице щекотала мою кожу.

- Скажи, что ты думала обо мне, - проговорил он, а его руки двинулись вниз, к моим бедрам, притягивая нижнюю часть моего тела ближе к себе.

- Мы пообещали больше такого не делать, Шторм.

Его губы были повсюду, они целовали, облизывали и посасывали мою шею. У меня голова пошла кругом, стирая границы между добром и злом, хорошей девочкой и плохой.

- Мне больше не нравится это обещание.

Его руки сильнее сжали мои ноги, медленно передвигаясь между ними, его губы переместились на мое плечо, а мой свитер сполз в сторону. Другой рукой он взял мой шарф и медленно обернул его вокруг моей шеи, слегка потянув, чтобы я откинула голову назад, на него. Из моего горла вырвался крошечный стон, я попыталась отстраниться, но он потянул сильнее, он не душил меня, но удерживал напротив своих губ.

- Мне нравится, что тебе это нравится. Ты не можешь сбежать.

Его рука переместилась между моих бедер, а палец поглаживал меня, надавливая через ткань джинсов.

- Я чувствую, что ты уже влажная, - прошептал он.

Я практически растворилась в его чувственности. У меня не было никакой защиты против него. И я понятия не имела, как должна на это реагировать. Двенадцать лет обыденного секса превратили меня практически в вечную девственницу. Я стояла неподвижно, напуганная, замороженная, дрожащая. Такая жалкая. Мне хотелось развернуться и позволить ему делать все, что он захочет. Все. Я хотела оказаться под ним и быть ничьей, но только его. Его, его, его.

Я развернулась в его объятиях, лицом к нему. Его глаза потемнели от похоти, волосы упали ему на лицо как раз так, как мне нравилось. Я схватила его за рубашку. Она была расстегнута почти до середины груди. Не очень-то соответствует рождественскому ужину, но определенно горячо. Наконец, я позволила своим губам коснуться его груди, мой первый поцелуй на его теле. Он взял мое лицо в свои руки так, чтобы я посмотрела на него.

- Да, детка… - выдохнул он. – Позволь себе хотеть меня.

Его дыхание стало прерывистым, его руки запутались в моих волосах, притягивая мою голову ближе к нему. Его губы обрушились на мои, пожирая меня.

Это он отстранился. Немного отошел назад. Но глаза по-прежнему удерживали меня,… ласкали меня,... желали меня.

- Блядь, - сказал он громко, но не крича. – Я не стану этого делать с тобой, Эви. Ты меня возненавидишь, возненавидишь себя и нас.