Вчера, когда брат нажрался, и решил ночью погонять всю семью, бегая с ремнем в руках. Дети кинулись в мою комнату, опасаясь своего папу.

Света проснулась с громким плачем, реагируя на крики и визги за закрытой дверью. Даже сразу не поняла в чем проблема, а когда открыла, в ноги мне кинулись племянники с криками: «Тетя, там папа маму бьет!».

Загнала их в комнату, и рявкнула маме сидеть с ними. Она стояла у спальни и закрывала рот ладонью, плача навзрыд. Отец же… как потом оказалось, сидел в кухне, от концерта братца у него прихватило сердечко. Я это узнала немного спустя…

Рванула в спальню, наблюдая, что Колька никакой, невменяемый, даже обдолбанный. В тот момент стало страшно. Да, и моя подготовка не придавала сил. Именно в эту секунду видела себя слабой и никчемной. Другого не чувствовала, когда видела безумца, не контролирующего себя, избивающего жену с рычанием, что она своровала его деньги.

До сих пор вспоминая этот момент, меня обдает жаром и мгновенно обливает ледяной водой. Ни капельки не преувеличиваю. Черт, как я хотела спокойной нормальной жизни, а вынуждена жить в дерьме…

Опасаясь, что не справлюсь, схватила стеклянную вазу и ударила по голове брата, что не помогло. Николай пошел на меня, отталкивая в стену, занося удар. Перехватила ремень, а потом перестала паниковать. За считанные минуты дернула его за тот же ремень на себя, а потом заехала кулаком по морде, разбивая губы. Потом еще, действуя импульсивно, четко выполняя правильные движения при нападении. Брат рычал как бешеный, пытаясь ударить, и только благодаря его неуклюжести, заломила руки до нереального визжания, потом сбила с ног, вдалбливая лицом в пол.

И кто меня остановил?! Его жена, выдирая мои волосы, крича, что я убийца. Визжала, что он ничего не сделал, обещала засудить.

Связала эту сволочь своим шелковым поясом от халатика, вызвала полицию и написала заявление, объяснив всю ситуацию. Что возмутительно, Марина отказалась подавать жалобу, сказав, что все хорошо и это я накинулась на ее любимого мужа.

В общем, попросила нормальных мужиков в форме выкинуть этого урода из моего дома, показав документы на квартиру, а этой твари показала на дверь, заявив, что только дети могут остаться, а ее не желаю больше видеть. Она отказалась, но после предупреждения, что даю ей десять минут на сборы, а потом за волосы выкидываю в грубой форме, живенько принялась собираться.

Все, моя точка кипения наступила.

Забрала ключи у всех, и пригрозила никого в мой дом не пускать. Была не просто в бешенстве, трясло неописуемо. Марина обозвала меня последними словами, сказав, что будет жаловаться, за что получила по морде и сразу успокоилась. Невольно сделала вывод, что для нее это норма.

Через полчаса она с двумя сумками пошла ночевать к подруге, даже не посмотрев на детей, находящихся в моей спальне. Про брата даже не интересно было знать, а мать только ревела, повторяя о моей бесчувственности.

Только вошла в кухню и увидела отца, как меня всю затрясло. Он с пустым взглядом сидел на стуле, пытаясь что-то сказать, но ничего не выходило. Поняла, что с ним совсем плохо, мгновенно рванула к аптечке, дрожащими руками доставая лекарства. Вызвать скорую, умоляя их поторопиться. Бросив трубку, кинулась к нему, выполняя точечный массаж. Он эффективнее любых лекарств и практически сразу снимает боль и дискомфорт, нарушения дыхания и дурноту, если они есть. Как только здоровье отца подкосилось, ходила на курсы, поэтому не терялась, зная, что это поможет.

Бригада приехала сравнительно быстро. Уже уезжая вместе с ним, задержалась, на выходе повернувшись к матери, думающей о сыне, а не об отце, и приказала никого не впускать, либо она уйдет вместе с ними. Да, так! По-другому она бы через пятнадцать минут впустила братца и его идиотку жену, наплевав на мои просьбы.

Лишь через час его увезли в кардиологическое отделение, а мне сказали идти домой. Отца отвезли в палату, воодушевленно заметив, что его очень вовремя привезли, а также правильно выполнили первую медицинскую помощь.

Не описать того состояния, когда сидишь в коридоре с больным человеком и ждешь своей очереди. Видишь, как отцу становится все хуже и хуже, что он ни может поднять руки, ни сказать, и от этого тебя всю потряхивает. Наплевав на все, устроила грандиозный скандал и через десять минут его уже приняли, напоминая мне, что всем плохо, а я себя ужасно веду. Я ничего не хотела понимать, только видела родного человека, с ужасом осознавая, что могу его потерять.

Зачем мне объяснять, что всем плохо? Я все понимаю, но должны определять степень состояния, ведь там находились в очереди не все как мы: у кого ожоги, у кого переломы. Поэтому ничего не воспринимала, только рычала, требуя, чтобы отцу немедленно помогли. Еще как назло все врачи были на операциях. На тот момент меня данное сообщение еще больше выводило из себя. Я была похожа на оголенный нерв, везде отмечая беспредел и жестокость, обещая, что с потрохами сожру всех виновников, если он умрет в облупленном коридоре отделения скорой помощи.

Когда его увезли, стабилизировав системами состояние, сидела на стуле и пыталась прийти в себя. Ко мне подсела медсестра и дала стаканчик с корвалолом, шепча, чтобы выпила, в противном случае буду лежать рядом с отцом.

Повернулась к ней и, кивнув, выпила, понимая, что она права. Прошептав «спасибо», двинулась домой, вызывая такси по приложению.

Понимала, что переборщила, вела себя как психопатка, но не жалела, зная, что сделала все, чтобы помочь ему. А это самое главное.

Дома все спали, кроме матери. Елена Николаевна ждала меня…

Она даже не спросила про отца, сразу кинулась с угрозами, выплевывая, какая я поганая дочь, что выгнала на улицу родного брата. Рявкнула, что никого не держу, не нравится – пусть идет подтирать им сопли, отправилась в спальню, закрыв дверь.

Долго сидела у кроватки своей девочки, заставляя себя держаться, обещая себе и ей, что завтра все решу. Обязательно. Больше так не буду жить. Пошли все к черту! Моя дочь, племянники, пока их непутевые родители не найдут жилье, и отец. Мать же… поражалась ей, совсем не понимая.

Решила, что все обговорю с Валерой, адвокатом нашей фирмы, а потом буду решать. Если что – куплю квартиру им или себе… Посмотрим, но так жить нельзя. И не буду!

Стоило только проснуться, как мать с новой силой запричитала, считая, что я поступаю неправильно. Даже не слушала, полностью игнорируя. Вчера уже все слышала. Довольно!

Позвонила в больницу и, узнав, что состояние отца удовлетворительное, принялась накормить детей. Елена Николаевна же театрально вздыхала, причитала, что я довожу ее до смерти, показательно подливая себе корвалола, а потом ушла.

Вернулась, когда я полностью оделась, и красилась, собираясь на встречу. Проинформировав ее, куда иду, сразу услышала истерику, которая меня конкретно бесила. Черт, я уже соскучилась по работе.

– Ты понимаешь, что им негде жить?! Понимаешь? – ядовито цедила она, сжимая руки в кулаки.

– Нужно было не терять квартиру, которую вы им подарили, – ответила, поправляя шикарное строгое темно-синее платье до колен, недавно приобретенное в элитном бутике.

– Что теперь сделаешь?! Каждый может ошибиться! Ты должна им…

Повернулась к ней с тушью в руках и мило уточнила:

– Мама, я уже все сказала. В моем доме их больше не будет!

– Это и наш дом, – гневно рявкнула она, складывая руки на груди.

– Нет, это мой дом, а вы тут прописаны, – напомнила ледяным тоном, вновь повернувшись к зеркалу шкафа-купе.

– Ты бессердечная дрянь!

– Спасибо, буду знать, – ответила, подкрашивая губы.

– Эгоистка! У тебя есть возможность, а ты…

– Да, плевать я хотела на Николая и его жену, а дети пусть остаются, – ответила, пытаясь сосредоточиться на внешнем виде, а не на ее словах.

– Даже не хочу тебя видеть! – рявкнула она и показательно бросилась из моей спальни, театрально всхлипывая.

Пожала плечами, показывая, что мне плевать, а саму уже передергивало. Вот же любовь у нее к сыночку… Жаль, что ко мне таких чувств не испытывает, как будто чужая. Только один непутевый Коля в голове и на устах.

Поцеловав дочку в щечку, схватила сумку с документами и пошла на выход. Накинула коротенькую шубу и увидела мать, явившуюся меня проводить. Она с ненавистью смотрела на меня, а потом проговорила:

– Знай, что я сделаю все, чтобы помочь ему!

– Пожалуйста. В дом их не пускать. Предупреждаю, буду вызывать полицию с заявлением кражи, – уверенно проговорила ей, показывая всем своим видом, что я говорю на полном серьезе.

– Пригрела змею на груди, – прошипела Елена Николаевна, не скрывая своего доброго отношения ко мне.

– Тогда я поползла, – с улыбкой выдала и уже у двери напомнила: – Я купила витамины мальчикам. На морозильной камере лежат. По одной. Буду вечером.


***


Всю дорогу была сама не своя. Не выдержав, набрала номер подруги-соседки в телефонной книге через блютуз и позвонила. Мария ответила только на третий дозвон.

– Лера, что-то случилось? – сонным голосом выдала она.

– Прости. Разбудила тебя? – с сожалением проговорила, ругая себя за наглость.

– Нет, мне уже давно пора вставать. Еще не готовила, а Петя заказывал манты. Пока Тимофея укладывала, сама уснула.

Вешкова Мария – соседка через две квартиры. Замужем за любимым человеком. Двое детишек, младший такого же возраста, как моя Светланка. Сейчас находится в декрете, временно оставив должность кредитного инспектора, радуясь каждому дню своего отпуска. Очень хорошо общаемся, впрочем, как и с ее мужем.

Петр – общительный веселый мужчина, обожающий свою жену и двоих детишек. Они замечательная пара, которой я каждый день удивляюсь, достоверно зная, что любовь есть.