– Тебе что-нибудь нужно?

– Да-а-а... Врач просил зайти к не-не-му, – тут же проговорил он, и попытался обрисовать проблемы, которые будут обсуждаться.

Зависла на мгновение, любуясь фотографией, где я с дочерью в парке. Отец все перечислял, но половину слов не слушала. Включила громкую связь и запустила руки в волосы, массируя вески.

Странно, почему я не могу вот так смолчать, когда ему что-то нужно или просто делится?! Всегда порадуюсь, если радость, или расстроюсь, мгновенно делая все, чтобы помочь. А он… даже не выдал ни одной эмоции про внучку.

Выдохнула полной грудью и, потерев лоб ладонью, громко поведала:

– Завтра к нему зайду и решу основные вопросы.

– С-с-спасибо, – прохрипел он и положил трубку, а, может, и мать прервала связь. В любом случае все как обычно.

Ничего нового… Да и наивно даже думать о другом.

Посмотрела на часы, удивляясь, что уже половина седьмого, а мне еще нужно вещи собирать в квартире. Выключила компьютер после закрытия всех программ, поднялась и принялась одеваться. Не стала звонить Шторму, чтобы не решил, что я тут жду его с платочком в руках, когда он забыл заехать.

Оказавшись на улице, вдохнув морозного воздуха, поняла, что ошибалась. Шторм не забыл, а стоял у своей машины, разговаривая с кем-то по телефону. Нужно отдать должное – человек слова.

Направилась к нему и молча села на переднее место. Он закончил разговаривать, а потом дверь открылась, и водитель уселся на свое место.

Внимательно посмотрел на меня, что стало жарко, и грубо произнес:

– Кто обидел?

Пожала плечами и отвернулась, тихо сказав:

– Никто! Давай ко мне, еще нужно вещи собрать. Или что-то изменилось?

Андрей просто смотрел, а потом категорично изрек:

– Нет, все остается в силе.

Кивнула и удобнее села, как вдруг почувствовала его руку на своем плече. Повернулась и встретилась с напряженным взглядом мужчины, выжидающего чего-то. Нахмурилась и резко поинтересовалась:

– И?

– Я задал вопрос. Что случилось?

– У меня все отлично. Но все же советую не спрашивать, – сказала и отвернулась, чувствуя, что напряжена, как никогда. Хотелось наорать, закричать, но сдерживала себя.

Черт, я же уравновешенная взрослая женщина! Должна в любой ситуации давить бушующие эмоции, действуя четко и правильно. Но… как же хочется выплеснуть все, что накопилось, успокоить себя.

В душе образовался ком, такой твердый и тяжелый, рвущий меня изнутри. Ко всему на этот удушающий камень накатило лавиной разочарования, обиды и отчаянья. Хотелось все послать к черту и быть… слабой.

Идиотские мысли. Ненужные и неправильные в моем случае.

Ехали молча. До дома я почти бежала, желая поскорее оказаться в родных стенах. Открыв дверь, быстро скинула шубу, сняла сапоги, и направилась в свою комнату, закрыв дверь на замок. Легла и прикрыла глаза, чувствуя себя разбитой как никогда. Не желала никуда ехать. И вообще, не хотелось быть обузой, навязываться, чтобы оберегали.

Мне этого совсем не нужно…

Закрыла глаза и просто лежала. Через мгновение подскочила и, сняв брючный костюм, переодевшись в джинсы и футболку, принялась укладывать вещи в сумку.

Открыв дверь, пошла в коридор к шкафу-купе, где лежали пустые сумки. Достала и положила у входа в зал.

Застыла на месте, почувствовав чудесный аромат кофейных зерен. Шторм варит у плиты?! Не удержавшись от любопытства, вошла в кухню. Грызлов стоял у плиты и варил в турке кофе, помешивая ложкой.

Так странно было видеть Андрея таким… домашним, что я даже улыбнулась. Села на стул и, не удержавшись, поинтересовалась:

– Может тебя нанять личным охранником и никуда не переезжать?

Андрей усмехнулся и перелил из турки в кружку черный напиток, не забыв поставить грязную посуду в раковину и залить водой. Потом повернулся ко мне и лениво выдал:

– Меня бы не устроил диван.

– Кровать бы тебе отдала для личного пользования, чтобы ни в чем себе не отказывал и хорошо охранял, – с улыбкой призналась, дополняя словами: – Диван тоже замечательный. Меня и он устроит.

Поставив передо мной кружку, Андрей отхлебнул моего кофе, и произнес:

– Меня бы не устроила постель без женщины.

Возмущенно выпучила глаза, и вежливо проинформировала:

– Ну, извини, дорогой! Развлекайся с бабами в другом месте.

– А меня интересует только та, которой принадлежит предложенная кровать. Ты, – грубо отчеканил он, испепеляя меня взглядом.

Молча сделала несколько глотков, отмечая очень приятный вкус, и спокойно заметила:

– Мы уже все решили, – поднялась и добавила:– Тогда пошла собирать вещи, раз других вариантов нет, и я не могу остаться здесь.

Шла, слыша и чувствуя, что мужчина движется за мной. Схватила спортивную сумку у входа и направилась в детскую. Решила собрать только самое необходимое.

Невероятно приятный запах мужчины и туалетной воды оказался так близко, что я невольно вдохнула его полной грудью. Понимая, что Шторм за спиной, пыталась не акцентировать на этом внимание. Стопками складывала вещи дочери, пока не услышала:

– Что тебя гнетет?

Молчала. Несколько продолжительных минут, а потом захотелось сказать. Да, именно захотелось, что стало очень важным для меня. Повернулась к нему и произнесла:

– А что, ничего не должно? Все супер, да?! Тогда представь, что у меня просто нет настроения. Устала я.

– Скажи все! – потребовал он, сжимая руки в кулаки.

– Все?! Ну если все, тогда слушай! У меня эгоистичные родители, которым было плевать всю жизнь на меня, а сейчас и на внучку. Вот так! Мы им абсолютно безразличны! Главное, чтобы обеспечивала их и братца. Николай – настоящая скотина, и мне даже не хочется говорить о нем. Поверь, он не стоит этого! Ко всему этому я вынуждена собирать вещи, чтобы переехать к тебе, чего не желаю! Почему я должна куда-то уходить против воли?! И самое важное – моя девочка сейчас в чужом доме, в новой обстановке и меня это гнетет. Я сегодня сто раз позвонила Рите, очевидно, надоев ей. Но добрая девушка даже и вида не подала. А ты, к слову, совсем обнаглел! Мало того, что все решил за меня по квартире, но ладно, тут безопасность, так еще и вмешиваешься в мою личную жизнь. Скажи, как ты посмел ТАК помочь мне с Александром?! Ты, вообще, кем себя возомнил?

– Посчитал, что ты будешь тянуть. Помог, – грубо ответил он, совершенно не испытывая по этому поводу вины.

– Что? – воскликнула, толкая его в грудь, но он даже не почувствовал. – Посчитал?! А я вот тебе не позволяла так считать и вмешиваться. Это же надо, посчитал он! Какое ты имеешь право что-то решать, когда я для тебя – совершенно ничего не значу?! Ты же непробиваемый, бесчувственный…

Шторм перехватил мои кулачки и прижал к себе, почти вбивая в свое мускулистое тело.

– Все сказала?! – ледяным тоном поинтересовался Грызлов.

– Ты… – замолчала, чувствуя, что помимо злости, испытываю возбуждение. Черт, что со мной?! Поражалась себе, тому факту, что вот так реагирую на того, кто меня никем не считает, а я… Попыталась вырваться из его захвата, убежденно выговаривая: – Поговорили и хватит! Нужно собирать вещи…

– Лера, – выдохнул он и, сильнее вдавив, прохрипел: – Ты слепая совсем? Не видишь ничего?

– Что? Что я должна видеть? – почти прокричала, вглядываясь в его почти черные пронзительные глаза.

– То, что я бы не носился с женщиной, оберегая от всяких паразитов и настаивая на встречах, если она мне безразлична.

Замерла, переставая вырываться, а потом выдохнула:

– Насколько я знаю, ты заявил, что Аверина только для постели, выражая сомнение, что и недели там не продержится.

– Вот же стервозная баба, – гневно выдохнул он, а потом усмехнулся и сказал: – Лидия постаралась, да? Только она могла все так представить, реагируя на мои слова, сказанные со злости, когда тебя изводят идиотскими вопросами. На следующий день эта дамочка явилась ко мне на работу и с улыбкой разнесла половину кабинета, обещая, что вырвет мне все внутренние органы, если я посмею тебя обидеть. Защитница херова… Стерва.

Улыбнулась, желая от души рассмеяться. Даже не удивлена поведению подруги. Черт, это ведь Атаманова! Закусила губу и с любопытством уточнила:

– И что, совсем не на неделю?!

– Две, – нагло буркнул Андрей, пытаясь, видно, шутить, что у него совсем не получилось. Прищурилась и с очаровательной улыбкой толкнула в живот, что он позволил, только потому, что схватил мои руки, заводя за спину, приближаясь лицом к моим губам.

– Уверена, ты за это время мне изрядно надоешь, – выдохнула Грызлову в губы, чувствуя кожей его теплое дыхание.

– Плевать, будешь терпеть, значит. Отпускать не собираюсь, – прохрипел он, накрывая мои рот своими губами с самым неромантичным предложением, которое я когда-либо слышала. Хам…

Дальше все отошло на второй план. Как безумные целовались, чувствуя в этом необходимость, потребность, жажду. Его губы, руки… везде…и этого было мало. Хотелось большего, всего, что он мог дать. Была столь же ненасытна, как и он, требуя и отдавая как никогда. Все благие мысли и убеждения летели в пропасть, оголяя чистые желания, сводящие с ума…

Громкая мелодия заставила замереть обоих. Я посмотрела в глаза мужчине, пронизывающего меня жадным голодным взглядом, а потом глянула на свой телефон, лежащий на тумбочке. Песня «Justo ahora», которую исполняет David Guetta, не прекращалась, наоборот, увеличивая с каждой секундой звук.

Перевела взгляд на мужчину, нависающего надо мной, и прошептала:

– Это Рита.

Шторм сжал губы в тонкую линию и кивнул. Резко поднялся и, схватив мой телефон, передал мне. Села, отмечая, что мы завалились на мою кровать, даже не собираясь убрать покрывало, и нажала на прием.