В глазах Конрада, словно в предвкушении схватки, промелькнул восторг.

— Это маловероятно! Но, будем надеяться, ее светлость не очень сильно боится шума выстрелов!

Диккен рассмеялся и, зная что на уме у капитана то же, что и у него, поднял стакан:

— За «Тигра Хорна»! И да поможет вам Бог доказать, что вы так же непобедимы как и этот корабль.

Было еще темно, и огни «Непобедимого» отражались от неспокойной поверхности моря, когда вахтенный закричал?

— Вон они! Едут!

Конрад, весь последний час метавшийся по палубе, как тигр в клетке, посмотрел на набережную.

Он мог разглядеть огни большой и богатой кареты, запряженной четверкой лошадей, приближавшейся к тому месту, где уже который час гостью ожидала шлюпка с «Непобедимого».

— Проклятая женщина! Уже настало время отчаливать! — тихо ругался Конрад.

Теперь, когда гостья наконец появилась, он уже не сдерживал негодования по поводу ее опоздания.

Тем не менее ему пришлось скрывать свое возмущение, когда леди Делора в сопровождении представителя министерства иностранных дел — вероятно, провожавшего ее от Лондона — поднялась на борт.

Сопровождающий — мужчина среднего возраста — протянул ему руку со словами:

— Я приношу свои извинения по поводу нашего опоздания. По дороге с нами случилось несколько происшествий, но, надеюсь, мы не слишком задержали ваше отплытие?

— Мне достаточно того, что вы добрались до корабля в добром здравии, сэр.

Конрад старался говорить как можно спокойнее, не проявляя неприязни или сарказма.

Он решил, что задержка произошла именно из-за женщины; либо она слишком долго тянула с отъездом, что достаточно характерно для всех женщин, либо по дороге закатила какую-нибудь сцену.

— Меня зовут Юлий Фробишер, — представился мужчина. — Виконт Кастлрих просил передать вам его поздравления по поводу повышения, капитан, и заранее поблагодарить за доставку леди Делоры на Антигуа; он надеется, что ваше путешествие будет не только безопасным, но и приятным.

— Благодарю вас, сэр. Я глубоко признателен министру иностранных дел за теплые слова.

В это время за спиной мистера Юлия Фробишера появилась фигура, облаченная в тяжелое манто.

— Позвольте представить вам капитана Хорна, ваша светлость.

Все усиливающийся ветер унес его слова, в то время как сам, мистер Фробишер был вынужден придерживать свой цилиндр.

Неудивительно, что женщина, стоящая позади него, старалась как можно плотнее закутаться в манто.

— Я думаю, сэр, будет лучше, если мы немедленно отправимся в покои, отведенные ее светлости, — предложил капитан.

— Мне кажется, ваше предложение не лишено смысла, — согласился мистер Фробишер.

Конрад пошел вперед, чтобы показывать путь; за ним последовала небольшая процессия — леди Делора, мистер Фробишер, женщина, которую капитану не представили, и, которая, по его мнению, была компаньонкой девушки, а замыкала процессию служанка ее светлости, достаточно зрелая женщина с кожаным чемоданчиком в руках.

Конрад провел их на ют, к каюте, которая по праву должна была принадлежать ему, Дойдя до двери каюты он остановился, ожидая, пока леди Делора войдет внутрь; в это время его внимание отвлек юнга:

— Извините, сэр, — тихо произнес он, — но капитан гвардейцев хотел бы поговорить с вами, сэр, это срочно.

Конрад понимал, что сообщение пришлось некстати, но решил, что это неважно и его извинят.

Повернувшись к Диккену он произнес:

— Замените меня, командор.

— Конечно, сэр!

Диккен, которого было достаточно сложно сбить с толку, провел леди в каюту, в то время, как Конрад поспешил на нижнюю палубу узнать в чем дело.

Оказалась, проблема заключалась лишь в том, что никто не знал куда сложили боеприпасы для гвардейских мушкетов.

Капитан гвардейцев боялся, что они остались на берегу и лишь через час пропавшее снаряжение было найдено.

К тому моменту Конрад решил, что уже поздно выражать свое почтение леди Делоре; Диккен доложил ему, что они благополучно разместились.

Ее светлость, сказал помощник, настолько утомлена путешествием, что немедленно удалилась ко сну, даже не пожелав отведать приготовленного для гостей завтрака.

Кроме того, он сообщил Конраду, что мистер Фробишер вернулся на берег.

— Правду говоря, сэр, — с улыбкой произнес Диккен, — его желудок не рассчитан для морских путешествий и бедняга старался как можно быстрее вернуться в отель, где он уже заказал комнату.

— Мне наверное придется извиниться за свое отсутствие.

Глаза первого помощника блеснули.

— Мне кажется, сэр, что он был настолько рад завершению своей миссии, что обращал мало внимания на соблюдение этикета.

— Что ж, по крайней мере на палубе никого не осталось, — заметил Конрад.

Он уже отдал приказ поднять якоря и двигаться к выходу из бухты.

Он считал, что если ветер сохранит направление, то они отправятся в путь с утренним отливом и в течение суток выплывут в открытый океан.

Ночью он спал всего несколько часов и, хотя поднялся до рассвета, попутный ветер и прекрасный корабль быстро улучшили его настроение.

Конрад знал, что первые дни в открытом море будут достаточно хлопотны.

В его подчинении находился весь экипаж корабля и ему нужно было добиться того, чтобы все они чувствовали себя частью единого целого, и кроме того необходимо обязательно провести учебные стрельбы, чтобы оружейная команда научилась работать слаженно.

В такие моменты он благодарил небеса за то, что Диккен был с ним. Тот с радостью проводил подобные мероприятия.

В свое время Конрад сплотил команду «Тигра» настолько, что они начали готовить такелаж в рекордное для имперского флота время — одиннадцать минут и пятьдесят одну секунду — и ставили все паруса за двадцать четыре минуты и семь секунд.

Теперь перед ним стояла новая цель — приучить команду работать с большим количеством парусов, доводя их действия до автоматизма многочисленными тренировками.

После отплытия было необходимо сделать столько, что «утро пролетело как одно мгновение, и только услышав корабельный колокол, Конрад понял, что уже полдень, а он до сих пор не уделил своей пассажирке ни минуты внимания.

Он пытался утешить себя мыслью, что леди из высшего света вряд ли рано встает с постели, но, почувствовав укол совести, все-таки послал личного стюарда Барнета, служившего с ним долгие годы, поинтересоваться, не желает ли леди Делора принять его.

Вскоре пришел положительный ответ и предвидя множество неприятных минут, капитан оставил мостик и направился к ее каюте.

Служанка, которую он заметил еще ночью, ждала его появления и пригласила войти в каюту.

Конрад с легким сарказмом отметил, что она выглядит именно так, как должна выглядеть служанка незамужней женщины — сухощавое суровое лицо, седеющие волосы, спрятанные под аккуратной шляпкой, и чистейший белый фартук поверх черного платья.

Поскольку стояли холода, на ее плечи была наброшена черная шерстяная шаль.

По тому, сколь небрежно она сделала ему реверанс, Конрад решил, что ее не очень то впечатляют капитанские эполеты; служанка распахнула пошире дверь и объявила:

— Капитан Конрад Хорн, миледи!

Сняв шляпу Конрад вошел в каюту и обведя ее взглядом заметил, что гостья стоит у иллюминатора; и сразу же понял, насколько он ошибался.

Редкие солнечные лучи проникающие сквозь темные тучи падали на светлые волосы женщины, повернувшейся при его появлении; к своему удивлению, он понял, что она не старая дева — как он думал ранее — и к тому же совершенно непохожа на своего брата.

У Дензела Хорна был длинный нос, близко посаженные глаза, и лицо его несмотря на нестарый еще возраст, носило отпечаток развратной жизни.

Глаза же смотревшие в этот момент на Хорна имели необычайно невинный голубой цвет; в них читалось изумление.

Но самое большое впечатление производило маленькое круглое личико и тонкая, точеная фигурка, явно принадлежащие особе юной и, по его впечатлению, неискушенной.

Кроме того, он заметил, что леди Делора необычайно привлекательна; в то же время от нее веяло такой простотой и невинностью, каких он давно не находил в женщинах, и менее всего ожидал увидеть в сестре пятого графа Скосорнского.

Некоторое время они стояли сохраняя молчание и глядя друг на друга, как вдруг, словно вспомнив об этикете, леди Делора сделала реверанс.

— Мне казалось, мы родственники, капитан Хорн, — произнесла она тихим певучим голосом, по которому он сразу понял, что она робеет.

— Я думаю, вы моя троюродная сестра, миледи.

— Тогда позвольте мне, хоть и с нескольким опозданием, сказать, что я рада встрече с вами.

Говоря это, она протянула руку, и Конрад взял ее. Рука была маленькая и нежная, и в то же время в ней ощущалось биение жизни.

Он всегда думал, что может многое узнать о человеке по его рукопожатию: например, от некоторых рук так и веяло неповоротливостью и скукой, в то время как другие просто кричали о живости характера их владельца.

Эта его способность никогда не подводила его, и сейчас он ощутил, что леди Делора, несомненно, обладает стойким характером.

— Я понимаю, что, на самом деле, это ваша каюта, и хотела бы извиниться за причиненные неудобства. Представляю, насколько неприятно вам жертвовать ее мне во время первого плавания на этом замечательном корабле.

Конрад удивился тому, что ей пришло в голову подумать о неудобствах, причиненных ее присутствием и, ответил, как и подобало в таком случае:

— Что вы, это не причиняет мне ни малейшего беспокойства.

В каюте повисло молчание. Несколько мгновений спустя Делора произнесла:

— Я все утро надеялась на то, что вы почтите меня визитом и я смогу просить вас провести небольшую экскурсию по кораблю.

— Да, конечно. С удовольствием. Только мне кажется, будет более удобно провести эту экскурсию несколько позже, — В любое удобное для вас время. И, пожалуйста…