Нора Хесс - Шторм

– Надень жакет, возьми сумку и будь готова на выход, когда я вернусь!

– Иди ты к черту, всемогущий и ужасный Уэйд Мэгэллен! – закричала она. Но он только молча повернулся к ней спиной и вышел, унося в ночь безвольно болтающееся тело сухонького седовласого Джеба.

Мег второпях схватила жакет Шторм с вешалки у входа, сбросив при этом нечаянно три безобразных замызганных куртки.

– Давай, Шторми, быстрее, будь хорошей девочкой, – ласково твердила она, засовывая руки упирающейся Шторм в рукава жакета.

– Мэгэллен просто взбешен. Он шкуру с тебя спустит, если ты не будешь готова, когда он вернется.

Молодая шлюха собрала валяющиеся на стойке купюры и монеты и сунула их в сумочку Шторм.

– А теперь, – сказала Мег, – стой спокойно, я застегну, жакет на все пуговицы.

Добросердечная Мег уже почти справилась со своей задачей, когда в салун снова вошел Уэйд. Он закрыл за собой дверь и замер на мгновенье, глядя на стройную фигурку Шторм, нетвердо стоящую на ногах в перекошенном, криво застегнутом жакете и уставившуюся на него воинственным взглядом. Завсегдатаи салуна, видя такое дело, поспешно расступились в стороны – от греха подальше, освобождая Уэйду проход. А тот продолжал сверлить взглядом стоящую перед ним женщину, как будто не осмеливаясь дотронуться до нее.

И лишь один бармен заметил, что уголки его губ дрожат от еле сдерживаемого озорного смеха.

– Попрощайся со своими приятелями и приятельницами, Шторм, – сказал Уэйд мягко, но настойчиво. – Пора ехать домой.

– Да я с тобой по одной стороне улицы никогда не пойду, ты – паскудный мартовский кот! – заорала Шторм и швырнула в него свою сумочку.

Уэйд легко уклонился от летящего прямо ему в лицо предмета. Затем, обхватив рукой колени Шторм, он приподнял девушку и закинул ее тело себе на плечо точно таким же образом, каким он поступил с пьяным Джебом. Хорошенько шлепнув ее по заду, ясно вырисовывавшемуся в надетой на ней юбке для верховой езды, Уэйд кивнул на ходу владельцу заведения:

– Спасибо, Бак.

Холодный воздух оглушил Шторм, и ее барабанившие по спине Уэйда кулачки немедленно разжались. Уэйд усадил девушку на сиденье коляски, которую нанял на городской конюшне сразу же, как только посланный Баком человек разыскал его и сказал, что Шторм и Джеб, в стельку пьяные, сидят в их заведении. Оказавшись в коляске рядом с храпящим Джебом, Шторм сразу же отключилась.

Уэйд, залезая на сиденье рядом с ней и беря в руки вожжи, недовольно засопел.

– Боюсь, что если я вздумаю прикурить здесь сигарету, мы взорвемся от обилия горючих спиртных паров, – пробормотал он.

Затем он повернулся всем своим худощавым телом и угрюмо взглянул на белокурую головку рядом с собой. Лицо Шторм было повернуто в другую сторону. Он взял в ладонь твердый подбородок и нежно повернул ее голову так, чтобы ей удобнее было лежать, прислонясь к мягкой обивке спинки сиденья. Он убрал растрепавшиеся волосы с ее лица, освободив две тонкие прядки, попавшие между полураскрытыми губами.

– О детка, – судорожно вздохнул он, – что я сделал с тобой! Моли Господа, чтобы он укрепил тебя для дальнейших бед, которые не заставят себя долго ждать.

С выражением отчаянной безнадежности в глазах, он притянул к себе Шторм и положил ее голову на свое плечо. Правя одной рукой, а другой обнимая безвольное тело Шторм, он выехал из города и направил лошадей по прибрежной дороге в сторону ранчо.

Арендованная коляска, в которой Уэйд вез на ранчо двух беспробудно спящих пассажиров, отъехала от Ларами уже на пару миль, когда выступавший в роли возницы Уэйд заметил группу всадников, приближающихся к нему навстречу на пустынной дороге.

– Проклятье, – проворчал он, сразу же поняв, кто эти люди. Это были ковбои с ранчо Рёмеров. Они искали Шторм и Джеба. Уэйд надеялся доставить эту парочку в дом незаметно, но здравый смысл говорил ему, что подобное вряд ли удастся.

Кейн ведь наверняка сходит с ума от беспокойства и непременно прикажет своим людям выехать на поиски пропавшей сестры и старика.

Он натянул вожжи, останавливая лошадей, когда всадники поравнялись с коляской.

– Эй, парни, вы загоните лошадей, – ухмыльнулся он. – Не волнуйтесь и не торопитесь так. Девочки толстушки Лил никуда от вас не денутся. Они ждут вас на том же самом месте, где вы их оставили в прошлый раз.

– Нам сегодня вечером не до девочек толстушки Лил, – отозвался один из парней, и его взгляд упал на Шторм, припавшую головой к плечу Уэйда. А затем он увидел старого Джеба, громко всхрапывавшего на заднем сиденье. – Мы как раз ищем этих двоих. Босс чуть с ума не сошел от беспокойства за них.

– Мне грустно это слышать, парни, – сказал Уэйд с притворным сожалением в голосе. – Дело в том, что я устроил маленькую рождественскую вечеринку для небольшого круга друзей в помещении позади салуна папы. Я и не заметил, как пролетело время. Такие дела!

Уэйд бросил взгляд через плечо на Джеба.

– Как видите, старик малость перебрал, напраздновался всласть. Что мне оставалось делать. Я оставил их лошадей на городской конюшне и нанял там же эту коляску, чтобы отвезти своих гостей домой.

Ковбои переглянулись и, поняв друг друга без слов, усмехнулись с довольным видом.

– Ну раз уже мы всего в нескольких милях от города, – заявил один из них, выражая общее мнение, – то мы вполне можем заехать туда, чтобы хотя бы поздороваться с толстушкой Лил.

Уэйд кивнул с усмешкой и хлестнул своих лошадей, надеясь, что ковбои не заметили состояние Шторм, пьяной не меньше Джеба.

Когда он примерно через час въехал на задний двор ранчо, он увидел в окне кухни темный силуэт встревоженной Марии. Горестно обхватив ладонями лицо, она вглядывалась в темноту. Уэйд позвал повара, пытаясь прямо усадить на сиденьи Шторм. Но когда Хэнк Кливер вышел из кухонной пристройки, стоявшей рядом с бараком ковбоев, голова девушки снова безвольно упала на плечо Уэйда.

– Слушай, Хэнк, возьми-ка старика и неси его в барак, пусть проспится. Он перебрал сегодня по случаю праздника.

Джеба снова подхватили и перебросили через плечо, но на этот раз он отреагировал недовольным ворчанием. Вздохнув, Уэйд слегка подстегнул лошадей и подал коляску поближе к крыльцу дома.

Как только Уэйд взошел на крыльцо, Мария тут же распахнула дверь.

– О Боже, что с ней случилось? – воскликнула она, отступая в сторону, чтобы дать дорогу Уэйду с его ношей. Кейн тоже находился на кухне, его костыли громко застучали по полу, когда он поспешно двинулся навстречу Уэйду с тем же самым вопросом на устах.

На этот раз Уэйд не стал скрывать правду. От Шторм так несло спиртным, что было бы совершенно напрасным делом пытаться утаить что-то от ее близких. И во всяком случае, Кейн имел полное право знать, что его сестра провела несколько часов в салуне, пользующемся в Ларами самой дурной репутацией.

– Я не знаю, почему, – начал рассказывать он, – но они с Джебом пошли в заведение Бака и напились там до чертиков.

– В заведение Бака? – в ужасе воскликнула Мария, не веря собственным ушам.

– Ты имеешь в виду, что она пьяна? – спросил Кейн подозрительно и наклонился над Шторм, чтобы понюхать ее дыхание.

– И, очень сильно, – Уэйд подхватил Шторм, все еще лежащую у него на руках, поудобнее. – Может, я отнесу ее в комнату наверх?

– Да, отнеси ее туда поскорей, – сказала Мария и пошла впереди него вверх по лестнице.

Когда Уэйд наклонился, укладывая Шторм на, кровать, ее руки обвили его шею.

– Не уходи, Уэйд, – умоляюще попросила она, – мы будем с тобой…

Уэйд нежным предостерегающим жестом положил пальцы на ее лепечущие губы, не давая ей возможности произнести конец фразы. Когда ее руки безвольно упали на кровать, он выпрямился и сказал:

– Завтра с похмелья ей будет очень тяжело.

Внизу в кухне ждал разгневанный Кейн.

К полному изумлению Уэйда он в первую очередь набросился на своего друга.

– Что ты с ней сделал сегодня, отвечай! Что заставило ее напиться до бесчувствия?

– Черт возьми, парень. Я ничего не делал с ней, – нахмурившись, ответил Уэйд. – Я вообще не знал, что она в городе, пока Бак не послал в салун папы своего человека, чтобы тот разыскал меня.

Горестно ссутулив плечи, Кейн уселся за стол.

– Прости, Уэйд. Сердцу не прикажешь: человек любит того, кого любит, – он взглянул на друга. – Спасибо, что привез ее домой.

В душе Уэйда поднялась буря, он так много хотел сказать Кейну, объяснить ему, что он страстно любит Шторм, но что он не может жениться на ней.

– Прости меня, Кейн, – наконец выдавил он из себя и вышел, оставив того сидеть за столом с поникшей головой.

Когда Уэйд подъехал к сараю на своем дворе, стояла уже глубокая ночь. Где-то в отдалении выла волчица. Он спрыгнул на землю, расседлал коня и завел его в тесное стойло. Закрыв ворота своей маленькой конюшни и заложив тяжелый засов, Уэйд прихрамывая пошел к дому.

Такого отчаянья, как сегодня вечером, он еще не испытывал никогда в жизни. Кейн был прав, обвиняя его в том, что это он довел Шторм до состояния, когда та, обезумев, напилась в общественном месте на глазах у всех допьяна. Он действительно довел ее до этого шага. Он стал ее любовником, соблазнил ее и тут же самым жестоким образом сделал вид, что она для него не существует. Его охватила жгучая ненависть к самому себе. Как вынесет эта хрупкая девушка новый удар, который он готовился ей нанести.

Уэйд тихо вошел в дом, стараясь не разбудить отца, и сразу же прошел в свою спальную комнату. Там, наклонившись, он с трудом открыл нижний ящик своего комода. Порывшись в его глубине, он нащупал свернутый голубой шелковый шарфик, который Шторм носила в детстве. Из-под него Уэйд достал письмо – письмо, которое он получил вот уже более четырех лет тому назад.

Он вернулся в гостиную, зажег лампу и уселся, чтобы перечитать письмо, которое перевернуло всю его жизнь.