Нора Хесс - Шторм

– Мы обсудим все это позже, – сказал Кейн и встал, подняв Шторм на руки. – А сейчас я приказываю тебе переодеться в сухое платье и оставаться в своей палатке, пока дождь не прекратится.

Когда он усадил Шторм верхом на своего жеребца, она увидела, что Джеб взял под уздцы Бьюти и приготовился следовать за ними. Шторм оглянулась вокруг, отыскивая взглядом Уэйда, но того и след простыл. Коротко вздохнув, она склонила голову на плечо Кейна. Внутри у нее все дрожало от поцелуя Уэйда.

Скот, сбитый ковбоями в одно стадо, был очень утомлен безумной гонкой и бессмысленной схваткой с бешеным течением реки. Животные все еще нервничали, потому что гроза продолжалась, но у них уже не было сил для нового панического бегства.

Все участники экспедиции были очень рады, увидев, что Куки удалось переправиться вместе со своим фургоном через реку и разбить за это время новый лагерь. А самое главное, у него был готов котелок горячего кофе. Таким образом, им не надо было вновь переходить реку, форсируя ее стремительный грязный поток. Но самое чудесное во всех этих обстоятельствах было то, что запасные лошади сами последовали за фургоном и тоже переправились на другой берег.

Вскоре была установлена палатка Шторм, и внутри нее Джеб повесил зажженный фонарь. Кейн помог Шторм спрыгнуть на землю и сказал:

– Мы с Рейфом отправимся сейчас к стаду, чтобы посмотреть, есть ли у нас потери. Ведь переправа далась животным очень нелегко. Уэйд уже там, он проверяет состояние скота и считает их поголовье.

Так вот, значит, куда он ускакал, думала Шторм, поднимая полог своей палатки и забираясь внутрь. К тому времени, когда она стащила с себя промокшую до нитки одежду и надела сухое нижнее белье, ливень прекратился, перейдя в морось, раскаты грома, прогремев несколько раз где-то в отдалении, наконец совершенно стихли. Уже сквозь полудрему она услышала голос Кейна, сообщавшего Куки, что двух шортхорнцев, по-видимому, унесло потоком, а одного затоптали свои же сородичи.

– Ты можешь разделать его, – сказал брат. – Жаркое на завтрак, что может быть вкуснее!

Аромат жареного мяса разбудил Шторм на следующее утро. Она попробовала повернуться на спину и застонала от боли. У нее было такое чувство, будто ее руки вывихнуты в суставах, кроме того, казалось, что у нее разламывается каждая косточка.

Шторм вспомнила, как буквально висела на хвосте Бьюти, когда их сносило вниз по реке, и она содрогнулась при этом воспоминании. Она была в тот момент, как никогда, близка к гибели. Неожиданно Шторм улыбнулась: как испугался Уэйд, найдя ее полуживой на берегу у кромки воды! Она вспомнила его поцелуй, и ее обдало жаркой волной. Этот поцелуй сказал ей о многом, она поняла, что он любит ее.

– Подымайся, Шторми, – окликнул ее старый Джеб, подойдя к палатке и врываясь в ее грезы об Уэйде, – Куки уже раскладывает жаркое по тарелкам. Давай-ка выходи поскорее, иначе эти обжоры все съедят.

Шторм улыбнулась. В палатке было совсем темно и, сев на постели, она потянулась к одежде, которую вчера разложила для просушки.

Когда Шторм вылезла из своего укрытия, ковбои уже позавтракали и погнали скот дальше. Уэйд только что получил свою порцию мяса с картошкой, а Кейн с Рейфом ждали очереди с пустыми тарелками в руках. Когда она встала за Кейном и Рейфом, Уэйд молча уселся с тарелкой на большой камень и принялся за еду. Она ожидала, что он хотя бы улыбнется ей, скажет хоть одно словечко. Но он всего лишь холодно кивнул, почти не глядя на нее, и начал сосредоточенно резать кусок мяса.

Приподнятого настроения Шторм как не бывало. Неужели поцелуй Уэйда этой ночью и его забота о ней пригрезились ей? Были всего лишь видением, галлюцинацией утомленного разума? Может быть, она получила этой ночью в реке сильный ушиб головы?

Нет. Шторм решительно покачала головой. Поцелуй был самым что ни на есть настоящим. И отнюдь не братским.

Когда Кейн и Рейф поинтересовались ее здоровьем, она ответила, что чувствует себя превосходно, и ей даже удалось широко и весело улыбнуться в подтверждение своих слов. Не могла же она признаться во всеуслышание, что опять поддалась сладкой мечте, и эта мечта ее, в который уже раз, обманула! Слезы закипели на ее глазах. Если Уэйд Мэгэллен осмелится поцеловать ее хотя бы еще один раз в жизни, она залепит ему такую оплеуху!..

И хотя ей меньше всего хотелось сейчас это делать, Шторм начала оживленно болтать с Кейном и Рейфом, как будто у нее в жизни не было ни забот, ни хлопот.

Что касается Рейфа, то его очень забавлял вид Уэйда, сидящего с кислым выражением лица в одиночестве на большом камне и бросающего искоса мрачные взгляды на них каждый раз, когда Шторм заливалась смехом.

Рейф задумчиво посмотрел в свою кружку с кофе, в голове у него начал созревать дьявольский план. Ему было ясно, что Мэгэллен сходит с ума по сестре своего приятеля, но по какой-то причине он ходит вокруг да около, ведя какую-то странную игру с ней.

За эти несколько дней Рейф хорошо узнал Шторм Рёмер, убедился, что эта молодая женщина совершенно не заслуживает подобного обхождения с собой. Рейф съел все до последнего кусочка, допил остаток кофе из кружки и отнес свою пустую посуду в фургон. Пора было осадить этого Мэгэллена, сбить с него спесь, и именно он, Рейф, мог с успехом сделать это.

Еще не село солнце, а новое стадо скота шортхорнской породы уже было доставлено на ранчо Рёмеров. Ковбои прогнали животных мимо усадьбы на пастбище в нескольких милях от территории, где паслись лонгхорнцы. Кейн не хотел допускать смешения пород, и, кроме того, он не знал, как отнесутся строптивые лонгхорнцы к вновь прибывшим животным. Одно агрессивное движение – и лонгхорнцы легко могли вспороть своими длинными острыми рогами брюхо низкорослых шортхорнцев.

Шторм вместе с Уэйдом, Рейфом и своим братом галопом подскакали к конюшне. Когда Хуан подхватил поводья всех четырех лошадей и повел их к деревянному корыту с водою, чтобы напоить усталых животных, Кейн сказал:

– Бери свою седельную сумку, Рейф, и неси ее в дом.

Когда Рейф, подхватив сумку, отошел на несколько шагов, Уэйд с угрюмым выражением лица произнес:

– Ты что же это, собираешься пустить его на ночь в дом?

– Конечно, а в чем дело? – Кейн с удивлением взглянул на приятеля. – Я нанял его себе в помощники на несколько месяцев, но он – не батрак. Я не могу отправить его ночевать в барак, где спят скотники.

– Думаю, что ты поступаешь очень опрометчиво. Ты же знаешь, он положил глаз на Шторм. Он всю дорогу нашептывал ей сладкие речи.

– Кейн озорно усмехнулся:

– Ты так считаешь? – он как будто задумался на мгновенье, но затем решительно покачал головой. – Да нет, Рейф, – честный малый. Если он и увлечен Шторм, то все равно он ничего лишнего не позволит себе по отношению к ней. Кроме того, он будет спать в моей комнате, на той самой койке, на которой обычно спал ты, когда оставался переночевать у меня.

Разговаривая, они взошли на крыльцо и замолчали, так как навстречу им вышла Мария. Экономка радостно приветствовала всех троих мужчин. Окинув одобрительным взглядом высокую стройную фигуру незнакомца, она, к досаде Уэйда, тепло поздоровалась с ним. Затем Мария взглянула на самого Уэйда и произнесла:

– И часа не пройдет, как у меня будет готов ужин. Может быть, и вы тоже отужинаете с нами, Уэйд?

Но Уэйд только покачал головой и хмуро сказал:

– Спасибо, Мария, но я лучше поеду домой, посмотрю, как там отец. Он ведь оставался совсем один, пока я был в отъезде.

Он скользнул быстрым взглядом из-под полуприкрытых век по девушке, без дальнейших объяснений сошел с крыльца и вскочил на своего жеребца.

– Да, этот человек немногословен, – засмеялся Рейф, когда Уэйд пронесся галопом мимо них.

– Он не всегда такой, – возразила Мария, – просто ему, похоже, вожжа под хвост попала.

Рейф постарался сохранить безразличное выражение лица. Он-то уже давно догадался, что за вожжа попала под хвост Мэгэллену, и надеялся, что она хорошо припечатала его по больному месту.

Примерно через час, когда Шторм, Кейн и Рейф сидели на крыльце, до их слуха донесся громкий стук копыт, раздавшийся на прибрежной дороге. Всадник приближался к ним.

Рейф вгляделся в сгустившийся сумрак.

– Да это же жеребец Мэгэллена!

Похоже на то, – согласился с ним Кейн. – Думаю, Уэйд отправился навестить свою подружку Джози Сейлз. Он не видел ее уже пару недель.

Рейф почти физически ощутил, как тело Шторм, сидевшей рядом с ним, напряглось и застыло, и подумал, что такого дурака, как Уэйд Мэгэллен, он, пожалуй, не видел никогда в жизни.

– Нет, он, должно быть, поехал на работу, – произнесла Шторм тихим голосом, чуть не плача.

– Что это у него за работа по ночам? – Рейф вопросительно взглянул на девушку.

– Его отец содержит салун в Ларами под названием «Лонгхорн», – ответил Кейн за сестру. – И когда Уэйд не занят перегоном скота, он обычно работает поздними вечерами за стойкой бара в этом салуне.

Все трое помолчали, наслаждаясь тишиной теплой ночи. Сладкий пьянящий аромат доносился до них с клумбы, где росли невысокие кустики роз. Легкий ветерок играл в листве стоящей во дворе купы деревьев, которые отбрасывали в дневное жаркое время прохладную благотворную тень.

Кейн и Рейф, прервав молчание, опять начали переговариваться вполголоса, время от времени смеясь над острым словцом или замечанием своего собеседника. В ночной тишине слышалось отдаленное мычание прибывших в незнакомые места шортхорнцев, все еще нервничавших и тревожащихся.

Кейн взглянул на небо над головой и заметил:

– Сегодня полнолуние, светло, как днем, это отличное время для отлова одичавших лонгхорнцев. Их обычно окружают и загоняют в ловушки, когда эти коварные бестии выходят из зарослей на водопой или на пастбище, чтобы подкормиться.