Хардин Грэй - Шрамы Мафии

  Я подплыл к ней и пососал ее левый сосок, радуясь тому, что я могу сделать это с ней. Она провела руками по моим волосам, гладя меня, пока я сосал.

  - Люк, а что, если кто-нибудь придет и увидит нас?

  - Все нормально. В этот час никого не будет. И единственный человек, о котором нам нужно будет беспокоиться, будет спать, пока ему не нужно будет вставать.

  Клавдий был мертвым грузом, когда он был измучен. В отличие от меня, мужчине был нужен его красивый сон.

  Он бы не вошел сюда, если бы знал, что мы здесь, потому что он знал, что будут сцены с рейтингом R.

  - Как это может быть нормальным? - Она отошла от меня.

  - Боже, почему? Вернись ко мне.

  Она хихикнула, игриво хлопая меня.

  - У вас должен быть персонал в этом огромном доме.

  - Никого не будет на территории раньше девяти, и все, кто здесь, будут знать, что входить нельзя.

  - Это какой-то кодекс, который у тебя был со своими предыдущими женщинами? - она приподняла бровь.

  Шалунья, пытается меня поймать.

  - Я был девственником, пока не встретил тебя, - поддразнил я.

  Мы оба начали смеяться, как будто ни у кого из нас не было проблем. Как будто серьезных вещей, которые затронули нас, не было на горизонте.

  Было приятно, что мы смеялись, как настоящая пара.

  - Клавдий - тот, кто перебирает женщин.

  - И ты собираешься солгать и сказать мне, что ты нет, - она посмотрела на меня подозрительно.

  Ухмылка появилась на моих губах.

  - Я нашел свою. Теперь та, кого я хочу, раздражает меня, потому что я хочу исследовать ее тело, а она мне не позволяет.

  Она плеснула мне в лицо водой.

  - Ты уже много исследовал.

  - Нет, никогда не бывает достаточно. Я всегда хочу от тебя большего. Ты для меня наркотик, и я не могу перестать хотеть тебя все время. Каждую минуту каждого дня.

  Она пристально посмотрела на меня и дерзко улыбнулась. - Будь осторожен. Я могу неправильно понять тебя и подумать, что ты меня любишь.

  Я сосредоточился на ней, пристально глядя на нее. Неужели она действительно не знала?

  Или проблема во мне? Может, я недостаточно ясно выразил свои намерения.

  Наверное так и есть. Если она не знала.

  - Давай, кукла.

  Выражение ее лица стало пустым, онемевшим, и она отвернулась от меня.

  - Как это будет работать? - спросила она. В ее голосе был очевиден страх.

  Страх, который отбросил меня. - Может быть, сейчас не время говорить о нас. Твой отец хочет нас видеть в десять.

  Она снова посмотрела на меня.

  - Он… хочет сначала тебя увидеть. Только тебя. Он хочет сначала поговорить с тобой. - Я не хотел говорить о Рафаэле. Я не хотел лопнуть этот пузырь счастья, который у нас был.

  - Хорошо, - она пожала плечами. - Но вернемся к нам. Если мы будем продолжать избегать разговора, у нас может никогда не быть шанса. Я клянусь, что вчера чуть не умерла.

  - Нет. - От одной мысли у меня заболела душа.

  - Ты этого не знаешь, никто из нас не знает. Этот псих, Виктор, считает что невредима, имеет лазейки. Я видела безумный взгляд в его глазах. Он вырвал бы мне глаза и подумал, что я невредима, если еще могла бы говорить. Или ходить.

  В этом она была пугающе права.

  - Хорошо, давай поговорим. Ты хочешь, чтобы я изменился. Это оно? Ты коп, а я преступник.

  Я прикусил нижнюю губу, наблюдая за ней, оценивая ее реакцию.

 - А ты преступник?

  - Преступник ли я? Да. Я не собираюсь тебе врать. Мне было трудно лгать тебе все время, пока ты думала, что я детектив Смит. Ложь - это не я, богиня.

  Ее нижняя губа задрожала, и она так сильно сжала ее, что в этой области образовалась кровь.

  - Это то, что ты хочешь? Ты хочешь быть преступником до конца жизни?

  - Нет. - Я убедился, что она увидит, насколько я серьезен, когда сказал это.

  - Но… если бы ты не встретил меня, ты бы все равно хотел измениться?

  - Амелия, я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал. Говорю тебе, я хочу измениться. Разве это не должно быть хорошо? - Мой разум метался, перебирая мысли, которые отскакивали друг от друга.

  - Конечно, это здорово, но я хочу сказать, что это хорошо, только если ты этого хочешь. Не только ради меня.

  Мою грудь сдавила тяжесть, и покалывание пробежало по каждому нерву в моем теле.

Это случилось? Неужели здесь она собиралась сказать мне, что не хочет быть со мной?

  - Почему бы и нет? Почему этого не может быть достаточно?

  - Потому что это я меняю тебя. По моим эгоистичным причинам.

  - Ладно, так мне продолжать быть преступником?

  - Это не то, что я имею в виду. Ты знаешь это. Я хочу, чтобы ты изменился ради себя.

  Ради себя?

  Я никогда об этом не думал. Этого никогда не приходило мне в голову.

  Никогда чтобы рассуждать.

  Она протянула руку и коснулась моего лица. - Спасибо за такую заботу обо мне. И за помощь найти себя.

  - Клянусь Богом, если ты прощаешься со мной, я этого не приму, - я покачал головой.

  Она наклонилась вперед и поцеловала меня, касаясь сосками моей груди, заставляя меня напрячься.

  - Никогда. Я никогда не попрощаюсь с тобой.

  - Лучше не надо. - Я поцеловал ее в ответ, но отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. - Я изменюсь ради тебя. Я хочу измениться для тебя.

  - Это было бы несправедливо ... тем более, что я не думаю, что больше хочу быть полицейским.

  Мои глаза расширились. - Что?

  Она провела руками по моей челюсти. - Быть копом - это не я, Люк. Такого никогда не было. Это Амелия Тейлор. Если я выдержу все это и не умру, я хочу прожить остаток своей жизни так, как это сделала бы Амелия Росси.

  - Ты сделаешь это. Но скажи, кукла… Это я? Это мое влияние?

  Она покачала головой. - Нет. Это я. Я хочу сделать это ради себя. Я уже чувствую себя лучше. Я стала копом, думая, что могу все изменить, потому что я столько всего пережила и так много видела. Думаю, какой-то части меня это пошло на пользу. Но я чувствую себя не так, как я думала. Я не представляла свою жизнь работая копом. Я уехала из Чикаго, потому что не хотела преступной жизни, но затем я сделала карьеру, наполненную ею. Какой в этом смысл?

  Я улыбнулся ей, и она снова поцеловала меня. - Как насчет того, чтобы увидеть, по какому пути нас ведет жизнь? Ты не коп, а я не мафиози. Посмотрим, что это из нас сделает.

  - Садовник и танцовщица, - ее улыбка стала шире.

  Я прижался лбом к ее лбу, наслаждаясь этим звуком.

  Амелия

  Я могла бы остаться в объятиях Люка навсегда. Выталкивая реальность за дверь. Держать её в стороне вечно.

  Мы вышли из джакузи примерно через час, поиграли в постели еще час, а затем направились в дом моей семьи.

  Ощущение, которое у меня возникло при входе в помещение, не было похожим на прошлую ночь, когда я добралась до дома Люка.

  Все, что я могла вспомнить, это день, когда я ушла, и тяжесть, которая нависла надо мной той ночью.

  Я почувствовала это сейчас, но всё было иначе. Это было напряжение, которое возникло с возвращением и незнанием, что я буду чувствовать, когда увижу своего отца.

  Когда мы позвонили, двери открылись.

  Открыл дворецкий. Человек, которого я не знала.

  - Доброе утро, он ждет вас в своем офисе, - сообщил нам дворецкий. Его взгляд остановился на нас обоих, но затем он сосредоточился на мне и провел нас внутрь.

  Нервы покалывали горло, ладони вспотели.

  Люк держал меня за руку, но отпустил, когда мы подошли к основанию лестницы. Мы остановились там.

  Офис был прямо впереди, и дверь была приоткрыта.

  Я оглядела то место, которое раньше было моим домом.

  Я танцевала по коридорам этого дома, в каждом из них.

  Врезалась в вещи, когда я была маленькой, ломала вещи.

  Там, за углом, я делала разминку. Мама мне помогала.

  За ним была кухня и черная лестница, ведущая в мою комнату.

  - Ты в порядке? - спросил Люк.

  - Нет, Люк. Что я должна ему сказать?

  - Делай то, что тебе говорит сердце. - Его красивое лицо озарилось улыбкой. - Я подожду в гостиной. Я прибегу, если понадоблюсь.

  - Ты обещаешь?

  - Всегда, богиня.

  Он поцеловал меня, затем прошел в гостиную.

  Я сделала очень глубокий вдох, пытаясь очистить свой разум. Вроде сработало.

  Когда я подошла к двери офиса отца, которая была слегка приоткрыта, я увидела, что он сидит за столом. Его голова была склонена над какими-то документами.

  Его волосы были смесью черного и седого.

  Десять лет. Более десяти лет.

  Сейчас ему было шестьдесят пять.

  Еще один вздох дал мне силы постучать в дверь. Это был всего лишь небольшой стук, который на самом деле вызвал волну нервов, которую я чувствовала, когда входила в его офис. Я знала, что не стоит беспокоить его, когда он был внутри. Иногда мне приходилось это делать, в основном, когда я хотела дополнительных денег для торгового центра или нуждалась в новом танцевальном снаряжении.

  С моих рук капал пот.

  - Войдите, - он крикнул, оставив то, что делал, и поднял голову.

  Когда я полностью толкнула дверь, он увидел меня, и его щеки покраснели.

  Я стояла, застыв, как ледяная скульптура. Замерзшая во времени, мои ноги не могли двигаться.

  У него была открыта боковая дверь, которая вела на террасу. Оттуда дул ветерок и задирал концы моего хвоста.