Хардин Грэй - Шрамы Мафии

  Что-то промелькнуло в его глазах помимо чувства вины. В считанные секунды мужчина помолодел, словно получил новую жизнь.

  Я что-то сказал. Что я сказал, чтобы он так отреагировал?

  Моя девочка...

  Вот и все.

  - Ты… любишь ее, - заметил он.

  - Что?

  - Ты ее любишь. Я вижу, это написано на тебе.

  Мои глаза расширились, и мое сердце пропустило несколько ударов.

  Почему меня это удивило? Не должно. Разве я не знал, что был влюблен в Амелию с первого раза, когда увидел ее? И все эти недели.

  Она была для меня важна и стала такой с того дня, как я начал называть ее своей.

  Моя девочка.

  - Неважно, что я чувствую, если она меня не хочет.

  Он закусил губу изнутри. - А почему бы и нет?

  - Я бандит, Рафаэль. Она ненавидит нас, и она не будет жить нашей жизнью.

  - Что это значит для тебя? Бизнес твой, Люк, если хочешь.

  - Если у меня будет шанс с вашей дочерью, сэр, боюсь, мне придется отклонить это предложение.

  Он широко улыбнулся и приложил руку к сердцу. - Тогда ты лучше меня, и лучше, чем я думал.

  Я смотрел на него, пытаясь его проверить. Я раньше беспокоился о том, что он выберет меня, потому что он думал, что Амелии я понравлюсь больше, чем Клавдий.

  Но всё не так, как я думал.

  Он знал или, по крайней мере, надеялся, что это произойдет.

  Мне нужно было за многое ответить, было много неправильного, к чему я был привязан, что связано не только с поездкой в Лос-Анджелес и встречей с Амелией.

  Однако отказ от бизнеса был началом.

  Для нас обоих это было началом. Я отходя от того, над чем работал практически всю свою жизнь. Она. Видя, что я готов изменить большую часть своей жизни, чтобы быть с ней.

  Я просто не знал, хватит ли этого.

  Для меня было достаточно, и это о многом говорило.

  Я был невероятно богат за счет собственной работы. Во мне было что-то такое, что хотело большего и большего. В основном из-за моего детства, когда я рос в Лос-Анджелесе ни с чем и едва выживал в этом дерьмовом трейлерном парке, в котором мы оставались слишком долго.

  В то время мне никогда не приходило в голову, что все мы пытались вести нормальную жизнь ради моей матери. Мы с Клавдием были слишком молоды, чтобы знать всю историю, пока не стали достаточно взрослыми, чтобы понять, что мой отец оставил Рафаэля здесь, чтобы попытаться жить без преступной жизни.

  В течение многих лет я считал, что нормально - значит плохо.

  Однако я знал, что это не обязательно.

  - Я хочу разобраться с этим, Рафаэль. Я хочу, чтобы эта проблема исчезла. Она заслуживает нормальной жизни, даже если не со мной. Она заслуживает того, чтобы быть Амелией Росси, и ей не нужно постоянно прикрывать себя, менять имя или заниматься той профессией, потому что она чувствует, что всегда должна бороться за правильное дело. Она должна была стать танцовщицей, Рафаэль. Как ты мог позволить ей потерять свою мечту?

  Я вспомнил, когда Амелия впервые рассказала мне о своих танцах, и каждый раз, когда мы говорили об этом, ее лицо светилось. Те прекрасные глаза, которые я любил, искрились, и я мог видеть ее душу.

  Взгляд Рафаэля упал ему на колени, и он посмотрел в сторону своего окна. Оно было открыто, и занавески слегка колебались от прохладного ночного воздуха, доносившегося внутрь.

  - Я знаю, что все испортил.

  - Помоги мне это исправить, - повторил я. - Скажи мне, что произошло. Кто это делает?

  - Его зовут Тэглиони Доначи.

  Я перевел дыхание. Тэглиони, для краткости звали Тэг. Мой отец часто говорил о нем, когда мы были детьми. Он был его другом.

  - Тэг.

  Рафаэль кивнул и неуверенно посмотрел на меня. - Тэг был моим другом, и он был хорошим другом твоего отца. Если ты не возражаешь, я хотел бы полностью рассказать эту историю, когда Амелия приедет. Она заслуживает знать всю правду обо всем. Вот что я скажу тебе сейчас. Я испортил жизнь Тэгу. Я забрал у него все, и он не знал, что это был я, пока я не получил это несколько месяцев назад.

  Он пролистал Библию и вытащил записку.

  Я взял её, когда он бросил на кровать.

  В ней говорилось:

  Это был ты, не так ли. Ты заставил меня потерять всё.

  Ты заплатишь тем, что тебе дорого.

  Тэг

  - Я предпринял все меры, чтобы убедиться, что Тэг никогда не узнает, что я виновен в разрушении его жизни. - Рафаэль вздохнул и закусил губу, задумавшись, прежде чем продолжить. - Когда Амелия ушла из дома, я был в ужасе за ее безопасность, но потом понял, что это хорошо. Это уберегло ее от опасности. Лучше, чтобы она была подальше от меня и отсюда. Не знаю, как он узнал, что я сделал, но он узнал, и я знал, что единственное, что осталось в моей жизни, чем я дорожил, - это мой ребенок. Он подтвердил мои опасения телефонным звонком. Он сказал мне, что во всем разобрался, и он пойдет за ней. Именно тогда он отследил ее до Лос-Анджелеса. Однако в тот момент он не знал ее личность.

  Я должен был последовать моим первоначальным подозрениям. В то время, когда меня отправили в Лос-Анджелес, я по глупости думал, что Рафаэль спрятал ее от нас, потому что она стала копом.

  Теперь все обретало смысл.

  - Я уверен, что мой отец понял бы, что происходит.

  Он покачал головой. - Нет, не понял бы. Потому что дружба значит для него всё и доверие. Он никогда не простит мне моего предательства, особенно потому, что то, что я сделал, было действительно плохим. Кровь за кровь. Это то, чего хочет Тэг. Поэтому он нанял лучших людей, чтобы это произошло.

  Господи Иисусе, я хотел знать, что сделал Рафаэль. Я хотел разобраться со всем этим, но он просто собирался танцевать вокруг своего признания.

  - Виктор, которого я считал мертвым. - Я предложил. Я не знал, где был этот человек все эти годы и как ему удавалось оставаться вне сети. - И Демарко - один из крупнейших наркобаронов на этой стороне планеты.

  - И другие. Были люди, пытающиеся выяснить, кто такая Амелия, а в участке есть кто-то близкий ей.

  - Это кто? - меня тошнило. Единственными людьми, которые были так близки с Амелией, были Синклер, Джефферсон и Холлоуэй. Я исключил Синклера, потому что он не стал бы устраивать, чтобы его подстрелили, и слишком заботиться о ней.

  Итак, Джефферсон и Холлоуэй ...

  Я никогда не думал, что кто-то из них будет таким, но мне приходилось постоянно напоминать себе, что у каждого есть своя цена.

  Я мысленно перебрал все, что видел об этих двоих.

  Это были ребята, с которыми я мог легко поладить. Ни в одном из них нет ничего особенного, чтобы меня насторожило.

  - Я не знаю, кто это.

  - А что насчет Руза?

  - Руз чист. Он пытался понять вещи со своей стороны. Я дал ему существенную прибавку к зарплате. Я знал, что как только Таг узнает, кто такая Амелия, она окажется в опасности. Так что у меня тоже есть люди.

  Он сосредоточился на мне.

  - Я в том числе.

  - В основном, Люк. Ты здесь мой лучший человек. Ты безжалостный, но делаешь то, что тебе нужно, наилучшим образом, без жадности. Я не мог поехать сам, потому что я болен. Сомневаюсь, что долго протяну, потому что пока мы говорим, опухоли растут. Я даже не знаю, доведу ли я нас до конца, но я постараюсь изо всех сил.

  - Что Тэг сделал с тобой, чтобы вызвать все это?

  Это был вопрос часа. Причина.

  Он думал, что я безжалостен. Не-а, он был безжалостным и подлым сукиным сыном, когда дошло до этого.

  Посмотри на него неправильно, и он тебя убьет.

  Тэг, должно быть, действительно разозлил его, чтобы вызвать его гнев.

  - Тэг предал меня самым ужасным образом, как друг мог предать другого. Он взял то, что принадлежало мне. Что-то драгоценное и бесценное. Что-то незаменимое.

  Я сузил глаза и попытался разобрать, что он говорил. О чем всё это было?

  Ни за что.

  Это не могло быть просто предметом.

  - Рафаэль, у тебя всего много. Что, черт возьми, он мог взять, что для тебя так дорого?

  - Мою жену.

  Амелия

  Я слышала музыку.

  Чайковский. Это было вступление к «Лебединому озеру».

  Я ждала за кулисами, пока продолжится моя реплика. Ждала, но и наслаждалась мелодичными звуками этого шедевра.

  Это был один из моих любимых.

  Тот, под который я мечтала танцевать с первого момента, когда узнала, что такое балет.

  Это была первая песня, под которую я танцевала, когда мне было пять лет, и мой учитель балета отметил, насколько я талантлива. Я все сделала правильно.

  Она бы так гордилась мной сегодня.

  Это шоу имело значение. Представитель Джульярда будет здесь, в школе, сидеть в первом ряду и оценивать.

  Я никогда не делала ошибок, когда танцевала. Никогда, никогда, потому что я никогда не думала о том, что делаю. Мое тело просто знало, что делать. Покажите мне эти движения один раз, и они будут закреплены в моей мышечной памяти.

  Любые мысли были связаны с такой утонченностью. Улыбалась, иногда смеялась, чтобы моя аудитория могла почувствовать движения, которые я чувствовала, когда их выполняла.

  Вот это был… сигнал.

  Это было резкое звучание и лязг цимбал.

  Я двинулась, делая глиссаду, и встала на цыпочки. Расправляю руки, демонстрируя красоту моего платья. Потому что я была Царевной Лебедь. Звездой шоу.

  Толпа обезумела.

  Но там, прямо в ряду за тренерами, были мои родители.