Хардин Грэй - Шрамы Мафии

  Амелия

  Джиджи вытянула руки на столе.

  Она посмотрела вниз на водоворот узоров, образовавшихся глубоко в дубе. Она смотрела на то, что мне казалось вечностью, потом снова посмотрела на меня.

Я ей рассказала.

  Я рассказала ей всё, что могла, не упомянув инцидент, из-за которого я уехала из дома.

  О причастности моего отца к убийству агента Петерсона никто от меня не услышит.

  Из-за этого я действительно выглядела грязной, как обвинял Синклер, но у меня были свои причины.

  Мой отец никогда не говорил мне сам, что убил человека. Он никогда не признавался и не признавал этого. Вот как я это обосновала в своем уме.

  Эгоистично, я знала, что это эгоистично, и, вероятно, это было то, что разрушало меня все эти годы. Знать правду о чем-то и скрывать это, чтобы быть свободной.

  Возможно, всё прояснится в ближайшие несколько недель.

  Кто знал, что может случиться?

  Прямо сейчас я была обеспокоена тем, что моя подруга, моя лучшая подруга во всем мире, рассердится на меня, потому что я все эти годы хранила от нее свои секреты.

  Я рассказала ей, кто мой отец, мою настоящую фамилию, что моя мать была убита и как она умерла. Я рассказала ей о своей прежней жизни танцовщицы и о Люке. Она действительно цеплялась за мои слова, когда я заговорила о Люке. Наверное, потому, что эта часть была свежей и наполненной новыми эмоциями. Может быть, я объяснила больше, чем хотела, и она могла видеть, насколько я противоречива.

  - Я предпочитаю имя Росси. Тебе оно идет, - сказала она столу.

  Я выпрямилась, ожидая услышать, что еще она скажет.

  - Ты так считаешь?

  - Да. Ты итальянка. Красивое имя. Амелия Росси. Я думаю… - Теперь она посмотрела на меня. - Думаю, я, должно быть, считала, что твой отец не итальянец. Отсюда и фамилия Тейлор. Но нет.

  Ей было больно. Я могла это сказать. Джиджи была одним из тех людей с чистым духом, которые держали свое сердце в руках, показывая его миру. Вот какой она была. Она не имела дел с ложью в любой форме.

  - Мне жаль. Мне жаль, что я все это время лгала тебе.

  Она покачала головой. - Ты не лгала ... чтобы причинить мне боль.

  - Но я врала. - Дежавю. Это был тот разговор, который у меня был с Люком несколько недель назад, когда я узнала, кто он на самом деле. Человек, которого мой отец послал защищать меня, с обещанием получить всю империю, если он женится на мне.

  - Ты сделала то, что должна была. Нам всем иногда приходится это делать.

  Я закусила губу, чтобы не заплакать. Когда понимание наполнило ее черты, меня охватило облегчение.

  - Я хотела бы рассказать тебе раньше.

  - Я тоже, потому что я могла бы быть лучшей подругой, когда ты нуждалась во мне. Особенно в годовщину смерти твоей матери. - Глаза ее наполнились слезами, но они не покатились. Она протянула руку, чтобы взять мои руки в свои. - Я понимаю, что тебе нужно было скрыть от меня некоторые вещи, например, кто твой отец и кем ты была, но ты могла рассказать мне о своей маме. Хотя, наверное, я тоже виновата. Поэтому, я должна понять твои причины, по которым ты не рассказывала всё.

  Я смотрела вниз на наши руки, соединенные вместе, но мой взгляд поднялся и встретился с ее глазами, когда она сказала это.

 Слезы из ее глаз выкатились и потекли по щекам.

  - Что ты имеешь в виду? Что с тобой случилось?

  - Мой… - Она остановилась и посмотрела на открытое пространство перед нами. Затем она вздохнула и продолжила. - Мой отец не всегда был лучшим. Он бросил мою мать, когда она была беременна мной, и попытался вернуться в нашу жизнь, когда мне было четыре года. Она не хотела его знать, но он все равно пытался вернуться. Затем он попал в тюрьму за непредумышленное убийство на десять лет. На самом деле это был несчастный случай. Он подрался, пытаясь спасти женщину от изнасилования. Он слишком сильно толкнул парня, с которым сражался, и тот упал и ударился головой о незащищенный гвоздь. Это убило его мгновенно. Мой отец сел из-за этого. Когда он вышел, мы были первыми, кого он искал. Мне тогда было четырнадцать, и я хотела его узнать. Моя мама запретила мне видеться с ним. Она никогда не простила ему того, что он бросил ее, когда она была беременна мной. Затем он пообещал показать ей, как сильно он изменился. Он создал приют для неблагополучных подростков и посвятил свое время помощи людям. Это показало ей, что он изменился, плюс я знала, что в глубине души она любит его, но боялась, что ей будет больно.

  Я затаила дыхание, сдерживая ее слова.

  - Она дала ему шанс год спустя, и однажды он пытался помочь мальчику, который отчаянно пытался выбраться из банды, в которую его призвали. Мой отец попал в передрягу, и они убили его. Они его застрелили. Вот так его и не стало. Все эти годы прошли именно так.

  По моим щекам текли слезы.

  - Мне очень жаль. Мне очень очень жаль. - Я сжала ее руки. - О… Джиджи.

  - Все нормально. Это убило меня на долгое время, и мне удалось справиться с этим, сосредоточившись на чертовом колдовстве, которое, как я знаю, вероятно, является чушью собачей. Но это сохраняет меня в здравом уме. Это дает мне кое-что. Я чувствую, что дух моего отца рядом и всегда со мной. Я честно это чувствую. Остальное может быть хренью. Думаю, теперь, когда я знаю, что с тобой случилось, приятно думать, что, может быть, какая-то сила, свела нас вместе, потому что у нас схожее прошлое.

  Я кивнула.

  Поскольку я не могла придумать ничего, что могло бы опровергнуть встречу двух друзей с похожим прошлым, мне пришлось согласиться.

  - Нам было почти столько же лет, когда у нас забрали твоего отца и мою мать. – Обоих пистолетом.

  В такие моменты я напоминала себе обо всех причинах, по которым я стала полицейским.

  - Да. Мне жаль, что твою мать отняли у тебя таким насильственным образом.

  - Мне очень жаль, что твоего отца тоже забрали у тебя. Мне больно знать, что что-то подобное могло случиться с тобой. - Это произошло, и мне было жаль, что я только узнала об этом. - Этого не должно было случиться с тобой.

  - И с тобой, Амелия. И с тобой тоже.

  Я покачала головой. - Как я не знала всего этого о тебе?

  - Думаю, мы обе сдерживали то, что причинило нам самую глубокую боль. Я не говорю о том, что случилось с моим отцом. Я была горда, что он вернулся, и даже когда он был в тюрьме, меня это не смущало. Я знала, что он был там, потому что он пытался кого-то спасти. Однако боль от его смерти иногда бывает невыносимой. Слишком сильная для понимания. Я все еще не думаю, что смогу осмыслить это. Так что я об этом не думаю.

  То же было и со мной. - Я до сих пор не знаю всей истории смерти моей матери, и я боюсь узнать об этом и обнаружить, что в этом меньше смысла, чем в том, что я знаю. Не знаю, зачем мама пошла в доки. Я до сих пор не знаю почему. У нее не было причин быть там.

  - Ее не было бы там без причины, Амелия, - предположила она. - За всем стоит какая-то причина. Просто отстой, что ты не знаешь.

  Мой отец знал все, что произошло. Он все это знал. Слезы снова выступили у меня на глазах, и я тяжело сглотнула.

  Что бы я почувствовала, увидев его снова?

  Как бы это было?

  Когда я вспоминала, все, что я могла видеть в своей голове, там был человек, похожий на моего отца, стреляющий в агента Петерсона. Я слышала его голос, звенящий у меня в голове, как эхо на повторе. Он все время говорил Я оторву его голову, а затем я вызвала в воображении образ безголового тела. Безголовое тело агента Петерсона.

  Все это было так ужасно. Мой отец кого-то убил, и я не смогла бы этого сделать.

  Однако глупо было то, что агент Петерсен был всего лишь одним человеком, о котором я знала.

  Мой отец был главой мафии в Чикаго. Он практически владел государством. Народом и землей. Что заставило меня подумать, что он убил только одного человека?

  Все это было против меня, моей натуры, моей личности.

  Быть с Люком было… тоже против моей натуры.

  Ну и шутка. Коп и бандит.

  Я не могла быть полицейским и иметь романтические отношения с человеком, который, как я знала, был преступником.

  Однако кое-что происходило. Серьезные вещи, которые были выше меня, и неважно было ли мне хорошо или неправильно быть с Люком.

  Джиджи вытерла слезы, и легкая улыбка расплылась по ее пухлым губам.

  - Ты улыбаешься. - Я приподняла брови. Иногда настроение Джиджи могло сильно меняться.

  Мы сидели здесь, оплакивали наши потери, а она все еще могла улыбаться. Я же просто хотела вернуться в постель.

  Снова в постель с Люком.

  Черт. Мне нужно было овладеть своим разумом.

  - Потому что ты думаешь о Люке.

  - Как, черт возьми, ты это знаешь? - я приподняла брови.

  - Я могу сказать это.

  Я закатила глаза и вздохнула, откинувшись на спинку стула, положив руку на голову.

  - Как это случилось со мной, Джиджи?

  - Что именно?

  - Всё, но особенно Люк. Как будто я не могу контролировать свой разум. Почему я не могу просто понять реальность и увидеть ситуацию такой, какая она есть? Он работает на моего отца. Этот человек пришел сюда, чтобы попытаться завоевать меня, жениться на мне и получить права на империю моего отца. Одно это должно меня разозлить.

  - Но ты же знаешь, что ему не нужна империя твоего отца. Ты знаешь, что он хочет тебя. - Ее улыбка прояснилась.

  Вот что сказал мне Люк, когда сказал правду и рассказал, что его послал мой отец.

  - Что, если это ложь? - я смеялась. - Почему это не может быть ложью? У моего отца состояние миллиардера. Деньги, которые продолжают увеличиваться.