День тянулся долго. Обсуждавшие предстоящую операцию мужчины приводили те же доводы, что и Кристина, но делали это более убедительно.

Стивен и старик Ламберт подробнейшим образом описывали оборонительные сооружения крепости. Находясь на положении узника Тизл-он-Даунза, Стивен не терял зря времени, запоминая все, что услышал и увидел.

Ламберт знал в замке все углы и закоулки.

Идти на штурм слишком большими силами было невозможно, иначе теряется эффект от момента внезапности. Людей должно быть ровно столько, чтобы у противника не возникло численное превосходство.

Совещание в зале продолжалось несколько часов. Наконец обсуждение было закончено и принято решение выступить перед рассветом.

Джейми решил подняться в комнату Кристины, на ходу обдумывая детали предстоящей операции. Перед запертой дверью спал в своем кресле Айон. Разбудив юношу, Джейми отправил его в постель, а сам постоял перед дверью в комнату, прежде чем войти. Ему вдруг вспомнились глаза жены, а в них – страстная мольба. А что, если она права и их попытка действительно безумие? – подумал Джейми. Конечно, Кристина боится прежде всего за своего брата.

Джейми распахнул дверь. Кристина спала на ковре перед камином. Ее роскошные золотистые волосы разметались вокруг. Она была такой красивой и казалась такой беззащитной. Щеки ее были влажны от слез.

Джейми наклонился и легко поднял ее на руки. Она положила голову ему на грудь. Он имел намерение не трогать ее, оставить в покое. Но и сам не заметил, как сбросил с себя одежду, и она, дрожа, прижалась к нему.

Его жена.

Он не хотел думать об этом. Каждый ее поцелуй, каждое прикосновение языка будили в нем желание. Каждое движение было грациозно и соблазнительно. Но между ними оставалось так много недосказанного. Взаимные упреки и гнев все еще разделяли их.

Утром, когда Джейми встал, оделся и хотел молча уйти, Кристина окликнула его.

– Что бы ты ни сказала, что бы ни сделала, я не изменю своего решения, – решительным тоном заявил Джейми, пресекая все ее попытки отговорить от предстоящей операции.

– Я не об этом…

Кристина поднялась и, прекрасная в своей наготе, прикрытая вуалью густых золотистых волос, прошлепала по полу босыми ногами.

– Он шевельнулся! – взволнованно проговорила она. – Потрогай, Джейми… Чувствуешь?

Положив руку на ее живот, Джейми почувствовал слабый толчок, испытав при этом трогательное умиление.

– Он… действительно существует! – прошептала Кристина.

– Ты давно это знала, – сказал Джейми, и его губы тронула улыбка.

– Ну пожалуйста, Джейми… – умоляюще прошептала Кристина, заглядывая мужу в глаза.

– До свидания, миледи, – решительно проговорил он и закрыл за собой дверь. Ему показалось, что Кристина заплакала.

Из-за брата?

Или из-за ребенка, который теперь хотя и не будет незаконнорожденным, но может оказаться сиротой?

Или, может быть, из-за…

Он вдруг заторопился вниз по лестнице. Давно пора было выезжать.


Ожидание еще никогда не было столь мучительным.

В последующие дни передвижения Кристины не ограничивались пределами комнаты, по Айон, который на этот раз остался в Лэнгли, всюду следовал за ней по пятам. Правда, она и не возражала. Он был приятным компаньоном.

Теперь Кристина проводила время по-другому. Они с Элизабет больше не устраивали шутливых поединков и не практиковались в обращении с оружием. И никто им этого не предлагал.

Солнечный апрель сменился маем. Начались сильные дожди с грозами, и для каменщиков наступила особенно тяжелая пора. Им приходилось постоянно следить за тем, чтобы стены крепости не пострадали от стихии. В одну из таких грозовых ночей в зал вошел Лайам и что-то тихо сказал Эрику. Тот в ответ кивнул, потом поднялся и объявил:

– К нам пожаловали гости.

Заметив вопросительные взгляды присутствующих, он улыбнулся и взглянул на Лорен:

– Прибыл Рауль, граф Алтизанский.

Лорен радостно вскрикнула. Несмотря на дождь, все высыпали во двор. Отец Лорен, седовласый красавец, высокий и стройный, благородный и величественный, нежно обнял сначала дочь, потом Кристину. Он прибыл в сопровождении десяти рыцарей, пятнадцати пеших солдат и слуг. Гарт разместил их всех в замке, но сначала знатному гостю были предложены вино и легкая закуска.

Кристина, стараясь сидеть как можно тише и по возможности не привлекать к себе внимания, слушала вместе с остальными, как граф Алтизанский рассказывал о событиях в мире. Филипп Французский предпринимал все усилия, чтобы в Англии установился наконец мир.

– Уверяю вас, он своего добьется, – говорил граф. – Он потребует, чтобы бароны, причастные к казни Гавестона, принесли королю свои извинения. Эдуард их публично простит и снова приблизит к себе. Для этого, возможно, потребуется какое-то время, но, поверьте, так оно и будет, – уверял он.

Его встревожило отсутствие Стивена и остальных мужчин, но Лорен рассказала ему, что устроил Деклабер в день возвращения Стивена и каким жестоким пыткам его подверг, а еще о том, на что решилась Кристина и как Джейми успел вовремя вернуться.

– Однако Деклабер по-прежнему жив и здоров, хотя никто не знает, где он находится, – добавила Кристина.

– Если он узнает, что предполагается набег на его замок, он попытается его предотвратить, – заметил граф. – Я могу с уверенностью сказать, что в Карлайле Деклабера нет. Я французский аристократ и еду с письмами от короля Франции, так что никто не посмел меня остановить и я все видел собственными глазами: Деклабера там нет.

Заметив ужас в глазах дочери, граф поспешил ее успокоить:

– Не бойся. Деклабер если и успеет вовремя добраться до своей крепости, то всего лишь с таким же количеством людей, как здесь. Воинов, собравшихся в Карлайле, сейчас не отпускают, потому что многие бароны все еще продолжают ссориться с Эдуардом.

Эрик стал расспрашивать графа о событиях во Франции и в Лондоне. Лорен успокоилась. Но Кристина успокоиться не могла. Она устала, ей не терпелось поскорее лечь в постель.

Граф Алтизанский пробыл в Лэнгли несколько дней. Он ездил в ставку шотландского короля, которому должен был передать письма из Парижа и Лондона. Кристина не знала, что рассказала ему Лорен о ее ситуации, но граф при прощании заверил, что она может рассчитывать на любую его помощь, просил считать его своим вторым отцом и предложил в случае необходимости воспользоваться его гостеприимством. Он с такой тревогой смотрел на Кристину, что, казалось, был готов немедленно увезти с собой, не обращая внимания на то, что она вышла замуж за какого-то шотландца. Кристина же ответила ему, что с радостью останется в Лэнгли, потому что именно сюда вернутся ее муж и брат.

Если вернутся вообще. Она прогнала прочь эту мысль. Она не позволит себе думать об этом.

Через несколько дней после отъезда графа у Игрении начались схватки. В отличие от Ровены она переносила боль молча и через два часа родила дочь. Отец был бесконечно счастлив, что родилась маленькая красавица. Кристина подержала на руках новорожденную, вновь подивившись чуду рождения новой жизни, а потом привела маленького Вулфгара, чтобы познакомить с сестричкой. Девочку назвали Анной в честь матери Игрении. У повитухи, принимавшей роды, была новая помощница, темноволосая и черноглазая красивая женщина, которая пришла в Лэнгли вместе с отрядом графа Алтизанского. Она помогала Игрении во время родов. У нее была приятная речь, она хорошо читала и умела занять Вулфгара.

Кристина спросила у нее, где она обучалась.

– В разных местах. Мой отец был некогда землевладельцем… Потом, когда наш дом захватили англичане, он зарабатывал на жизнь, обучая желающих воинов французскому, на котором говорят при дворе. Мы не были богаты… но земля у нас была. Когда-то я думала, что выйду замуж за рыцаря и все у меня будет хорошо. Но это было так давно, миледи.

– Уверена, что со временем у вас будет такая жизнь, какую вы захотите.

Изольда (а это была она) усмехнулась:

– Мне нравится помогать повитухе, принимать новую жизнь в этом мире, в котором так много смертей. А ваш ребенок когда должен родиться?

– В октябре. Еще не скоро.

– Время бежит быстро, – сказала Изольда.

– Только не здесь, – добавила Кристина, – где все дни наполнены ожиданием.


Целых две недели отряд из шестидесяти крепких, хорошо обученных и вооруженных воинов рыскал по округе, обходясь самым необходимым. Каждый день вперед высылали разведку, которая, заезжая на фермы и рынки, узнавала все о настроении местных жителей.

А народ большей частью был сыт по горло затянувшейся войной. Людям уже было безразлично, кто захватит власть на их земле. Все хотели лишь одного: чтобы их оставили в покое. Эдуарда здесь не любили, но и к шотландскому королю теплых чувств не испытывали.

Судя по всему, никто не знал, вернулся ли Деклабер в свой замок. И все в один голос уверяли, что ему незачем торопиться, ведь крепость неприступна.

Через две недели после отьезда из Лэнгли отряд Джейми разбил лагерь в лесном массиве в непосредственной близости от Тизл-он-Даунза. Изо дня в день они наблюдали за теми, кто выходил из крепости и входил туда. Ламберт привел их на вершину холма, откуда замок был виден как на ладони, и, указывая на стены, объяснял, что там предусмотрено на случай обороны и где стоят на посту часовые.

Потом шотландцы обсудили окончательный вариант штурма и распределили обязанности.

Накануне запланированной атаки Джейми стоял на холме, глядя на крепость, и вдруг задумался о Деклабере. И о себе тоже. Мысль о нападении на Тизл-он-Даунз впервые пришла ему в голову, потому что его возмутил факт заточения там Стивена, которого в то время он еще не знал. Потом он подробно обдумал этот план, поняв, что Кристина готова все отдать за освобождение брата.

Он не удивился тому, что Деклабер пошел на подлость ради достижения своей цели. Люди иногда совершали низкие поступки. Но добивался он не превосходства Англии и не осуществления мечты, как, например, шотландцы. Не был он и ослеплен отчаянием, потому что Деклаберу никогда не приходилось терять собственность или переживать гибель любимого человека.