Джейми рассмеялся, поймал ее руку и прикоснулся к ней губами.

– Да, это правда, и я это знаю. Береги себя, – прошептал он, потом быстро поднялся и, не проронив ни слова, ушел.

Глава 18

Жизнь в Лэнгли текла своим чередом и была весьма приятной. Каждый день был наполнен ожиданием, хотя никаких особых событий не происходило. В стране вот уже почти восемнадцать лет полыхала война, и одному Богу было известно, когда она кончится и кончится ли вообще.

Игрения управляла хозяйством Лэнгли умелой и твердой рукой. Аллен следил за состоянием оборонительных сооружений и за ежедневным подъемом и опусканием моста. Крепостные стены всегда охранялись достаточным количеством людей, хотя казалось, что все годные к службе воины уехали на помощь тем, кто осаждал один за другим английские бастионы. За ужином в зале было теперь не так оживленно, как прежде.

Появилось время почитать. Иногда Игрения приносила захваченные в английских обозах шелка и полотна, и женщины, выбрав ткани и фасоны, шили одежду. В усадьбе лили свечи, варили мыло, коптили мясо и ждали начала весенней посевной.

К удивлению Кристины, общество Элизабет Дуглас помогло ей отвлечься от печальных мыслей. Элизабет скучала без активных действий и весьма серьезно относилась к практическим занятиям с оружием.

Судя по всему, Игрения и даже Лайам пришли к выводу, что Кристина заслуживает доверия. Хотя выходить за ворота крепости ей по-прежнему не разрешалось, она могла принимать участие во всем, что происходило в пределах крепостных стен.

Элизабет особенно интересовало искусство фехтования мечами.

В конюшнях все еще стояли сундуки с захваченными у англичан трофеями, которые, правда, были сильно опустошены уехавшими из крепости воинами. Там осталось немало мечей облегченного типа, которые не подошли мужчинам, но годились для уроков Элизабет.

В сундуках осталось также много легких кольчуг, и Кристина, опасаясь, как бы они с Элизабет не забыли в пылу сражения, что являются ученицей и учительницей, настояла на том, чтобы надевать кольчуги.

Лайам и другие мужчины знали об их уроках и нередко останавливались, чтобы понаблюдать, или даже сами иногда принимали участие.

Лорен ждала дальнейших событий и была спокойна, хотя Кристина удивлялась ее спокойствию, потому что прошло уже много времени, а никаких новостей не было.

Однажды в середине марта, когда Кристина и Элизабет упражнялись на крепостном дворе, Кристина вдруг заметила, как несколько воинов, в том числе Лайам и Аллен, спустившись с парапета по деревянной лестнице, остановились, что-то оживленно обсуждая, около огромного колеса, с помощью которого приводился в действие механизм, поднимающий ворота.

Перехватив Лайама, направлявшегося в конюшни, она спросила:

– Что происходит?

– Посланец из Карлайла.

– Один посланец или целый отряд?

– Один всадник, Кристина.

– Неужели вы откроете ворота?

Лайам остановился и упер в бока руки:

– Миледи, не лезьте не в свое дело. Мы с Алленом много раз оставались на охране крепости в отсутствие всех остальных. Так что я знаю свои обязанности.

– Извини, – пробормотала Кристина.

– Мост сейчас опущен и заперты только внутренние ворота, за которые будьте добры не выезжать, – строгим голосом сказал Лайам.

– И не собираюсь, – возмутилась Кристина.

Заметив направлявшуюся к ним Игрению, Лайам быстро подбежал к ней. Как-никак Игрения была здесь хозяйкой. А она, напомнила себе Кристина, является всего лишь заложницей.

За ворота крепости выехали пять всадников с Лайамом во главе. Аллен замыкал кавалькаду. Очевидно, никакого подвоха в этом эпизоде не было: им было передано послание, и они вернулись. Лайам сразу же направился к ожидавшей его Игрении, и они вместе вошли в зал.

Кристина спешилась с Кристал, которую стала по-прежнему считать своей лошадью, убедив Элизабет взять себе другую кобылу, тоже серебристо-серой масти, которая, по ее словам, нуждалась в упражнениях и обладала такими же великолепными статями, что и Кристал. Кобылу звали Афина. Такую кличку дал ей Стивен, который увлекался произведениями Гомера и любил греческие сказания о богах и героях. Элизабет, сидевшая верхом на Афине, спешилась.

– Кристина, почему ты думаешь, что послание непременно касается тебя?

– Уверена, – ответила Кристина.

– Даже если это так, то с тобой они едва ли будут обсуждать его.

Кристина, не обратив внимания на слова Элизабет, оставила на дворе Кристал, уверенная, что о ней позаботится Грегори, и направилась в зал. Игрения с письмом в руках сидела за столом, рядом стоял Лайам.

– Это от Деклабера? – спросила Кристина, направляясь прямиком к хозяйке.

Игрения не стала лгать.

– Похоже, за тебя предлагают теперь двойную сумму выкупа и троих пленных из числа людей Роберта Брюса.

– Вот как?

Кристина и не подозревала, что ее могут ценить так высоко, и была уверена, что не стоит такого огромного выкупа. Просто Деклабер пока не получил то, что хотел.

– Отец Маккинли напишет ответ, – сказала Игрения. – Условия прежних договоренностей остаются неизменными. Он объяснит, что ты пленница сэра Джеймса, который сейчас отсутствует, и что у нас нет разрешения короля на какие-либо дальнейшие переговоры.

Кристина покачала головой:

– Игрения, он, возможно, не знает, что ни Джейми, ни Эрика сейчас здесь нет.

– Думаю, они хорошо осведомлены обо всех наших перемещениях, – раздраженно заметил Лайам.

– Они могут лишь догадываться об этом. Но Деклабер, возможно, отправил послание с этими условиями для того лишь, чтобы узнать, достаточно ли людей осталось на защите Лэнгли. Я понимаю, что не имею права голоса, тем не менее настоятельно предлагаю проявить максимальную осторожность, формулируя ответ.

Со своего привычного места возле камина неожиданно поднялась Лорен:

– Я думаю, Кристина права. Они могут подозревать, что большинство мужчин уехали из Лэнгли, но не знают этого наверняка.

– А что они смогут сделать? – спросил Лайам. – Мы здесь готовы сдержать натиск даже небольшой армии.

– Если только англичане не научились у шотландцев взбираться по отвесным стенам, – заметила Кристина.

– Мы хорошо вооружены, и оборонительные сооружения у нас надежные, – напомнил ей Лайам.

Игрения задумчиво посмотрела на Кристину, потом перевела взгляд на Лайама и произнесла:

– Возможно, Кристина права. Нам не помешает быть осторожнее, составляя ответ. Мы сообщим Деклаберу только о том, что первоначальное соглашение пока остается в силе.

– Осторожность никогда не помешает, – буркнул Лайам и окинул Кристину оценивающим взглядом.

Она была уверена, что, по его мнению, было бы лучше обменять ее на кругленькую сумму да еще троих отважных шотландцев в придачу.

– Спасибо, – поблагодарила она Игрению.

– Тебе спасибо, – ответила хозяйка. – Ты абсолютно права: нельзя напрашиваться на штурм крепости, тем более сейчас, когда численность защитников Лэнгли сильно сократилась.

– Не знаешь ты Деклабера, – сказала Кристина, обращаясь к Лайаму, и, повернувшись, вышла во двор: там уже не было ни Элизабет, ни лошади.

В конюшне Кристина увидела Грегори, который прилежно чистил щеткой Кристал. Было заметно, что он взволнован.

– Все в порядке, Грегори? – спросила Кристина, положив руку ему на плечо.

Он покачал головой и что-то попытался сказать. По губам Кристина поняла, что она не должна уезжать из Лэнгли.

– Грегори, я не собираюсь уезжать из Лэнгли. Я понимаю, что там, за воротами, все значительно хуже.

Грегори смотрел на нее с таким видом, что ей стало не по себе. Она прочла по губам то, что он сказал:

– Ты захочешь уехать.

– Я согласна находиться здесь, – сказала она, повторяя слово, которое употребил Джейми.

– Ты не должна уезжать.

– У меня нет никакого желания уезжать, поверь мне, Грегори.

Больше ей нечего было сказать ему. Она повернулась и ушла.


Осада крепостей Далсуинтон, Бьюитл и Серлаврок затянулась надолго. Англичане не сдавались – то ли от страха, то ли из гордости.

Любые попытки людей с хорошо укрепленной базы в Карлайле направить обозы с продовольствием в осажденные крепости неуклонно пресекались шотландцами, твердо решившими захватить и сровнять с землей вражеские оплоты на юго-западе.

Так как большинство преданных сторонников Брюса с трудом переносили периоды бездействия, король старался занять их делом, отправляя на перехват обозов с продовольствием. А поскольку Джейми и его люди долгие годы совершали молниеносные набеги на англичан и отлично умели это делать, их частенько посылали нагнать страху на осмелившихся покинуть Карлайл. Вместе с ними король по своему усмотрению посылал тех, кого начинало одолевать беспокойство из-за вынужденного утомительного бездействия, сопряженного с осадой.

Иногда шотландцы нападали на обозы на дорогах, а иногда вели наблюдение за противником, выявляя его сильные и слабые места, и готовились к штурму каждой крепости, всегда используя тактику внезапности нападения. Они совершали налеты с молниеносной быстротой, брали пленных и захватывали продовольствие и оружие, а если противник превосходил их численностью или был лучше вооружен, они с такой же молниеносной быстротой отступали, буквально растворялись в воздухе.

Каждый раз они возвращались в ставку Роберта Брюса, с тем, чтобы оружие, которое англичане намеревались использовать против шотландцев, можно было обратить против самих же англичан.

Защитники крепости были измучены голодом. Роберт Брюс по-прежнему приказывал разрушать до основания вражеские оплоты. Он продолжал проявлять милосердие к поверженным противникам, Хотя до них уже дошли слухи о том, что Макдауэлл, помилованный в Дамфризе, несмотря на причастность к гибели братьев Брюса, снова переметнулся к англичанам, едва успев получить свободу.