Хелен Леер - Шотландская красавица

Энгус набрал в легкие побольше воздуха. Если ему суждено получить удар, то он последует за его словами:

– Нужно действовать смело! Я что-то не помню, чтобы у тебя недоставало этого качества.

Кровь бросилась в лицо Торну.

– Не сметь обсуждать мою смелость! – рявкнул он. – Если ты предлагаешь штурмовать Сиден, то это самоубийство!

– Я не говорю о набеге, – поспешно объяснил Энгус. Он вздохнул и пожал плечами: – Ты все равно не захочешь возвратить ее таким способом.

– Да, не захочу!

Энгус прокашлялся.

– Что ж, тогда... – сказал он убежденно. – Ты должен отправить ей послание.

Торг ошеломленно смотрел на него. Потом он схватился рукой за волосы:

– Послание! Ради всего святого, ты в своем уме? Может быть, ты предложишь отправить письмо с печатью Рет-на-Иолара? Или мне самому привезти его Диане?

Энгус неловко заерзал. Он не знал как это сделать! Единственное это предложить идею. Осуществить ее – это дело Торна!

– Вообще-то посланник должен быть неизвестен в Сидене, – добавил он.

– Да, – ехидничая, согласился Торн, – он подойдет к воротам, просто попросит провести его к Диане, и этот выпивоха Лаклан Гилбридж немедленно пропустит его. Да он свою родную мать без причины не пустит!

Вновь воцарилось молчание. Но зерно идеи брошено, и Энгус знал, что Торн раздумывает, как бы осуществить ее.

– Уловка... – сказал наконец Торн. – Однажды это уже сработало. Может, повезет и на этот раз. Бродячие торговцы! – пробормотал он, кивнув головой, когда идея начала принимать реальные очертания.

Энгус наклонился вперед, поначалу недоумевая. Потом лицо его прояснилось. «Конечно, – подумал он с улыбкой. – Бродячие торговцы!»

– Когда они собирались прибыть? – спросил он. Торн выпрямился.

– Выясни! – Губы его тронула слабая усмешка, и он добавил: – Боюсь, у нас обоих есть неоконченное дельце в Сидене.

Повторяя старый жест дружбы, Торн протянул свою большую руку и схватил Энгуса за запястье, и одновременно рука его товарища сжала такое же сильное запястье графа.

Было уже позднее утро, и солнце то показывалось, то вновь исчезало в облаках, когда Диана и Сибель достигли окрестностей селения под Сиденом, откуда открывался вид на маленькую деревушку.

Дважды в год купцы из Инвернеса и даже из Эдинбурга привозили свои товары в близлежащие деревни и одиноко расположенные замки, и как только они устанавливали палатки с товаром, жители деревни и окрестные крестьяне мгновенно собирались, чтобы оценить привезенный товар.

Диана и Сибель подошли к одной из палаток, и люди почтительно расступились перед Дианой: по крайней мере, они не отшатнулись от нее. Их приветливые улыбки выражали радость по поводу ее возвращения.

Ее ответная улыбка отнюдь не была фальшивой: она строго приказала себе изгнать воспоминания о прошедших месяцах, чтобы они не тревожили ее настоящего, – воспоминания, которые все же преследовали ее во сне и заполняли часы бодрствования. Лишь энтузиазм Сибель вызывал ответную реакцию у Дианы: она наблюдала, как девушка рассматривает товары. Но Сибель слишком долго колебалась, и Диана не выдержала.

– Сибель, – сказала она с печальной улыбкой, – ты смотришь на одно и то же уже десять минут! Что ты выбрала?

Сибель вздохнула и вновь оценивающе оглядела моток голубой ленты и тонкое плетеное кружево, которое она держала в руках уже несколько минут.

– Ох! – наконец не выдержала Диана. – Возьми и то и другое!

– Но у меня хватит денег только, чтобы заплатить за одно, – сказала Сибель.

– Тогда плати за одно, а я куплю другое! – Не обращая внимания на протесты девушки, Диана заплатила торговцу и улыбнулась, увидев, как Сибель прижала заветные покупки к груди.

Они продолжали путь, и Диана не могла не заметить счастливые лица вокруг нее. Она сказала Сибель:

– Хорошо бы дать им еду и вино, чтобы они могли устроить праздник.

Сибель с опаской взглянула на нее:

– Но граф не разрешит.

Диана ухмыльнулась:

– Ты права. Он не позволит. – И решила, что отдаст приказание, как только придет в замок. Когда ее брат поймет, что он единоличный правитель, будет уже поздно останавливать его.

Спустя час, с руками полными рулонами ткани, лент и кружев, Диана и Сибель решили отправиться обратно в замок. Они уже дошли до моста, когда к Диане подбежал какой-то мальчишка. Он был без накидки, и Диана решила, что он член каравана. В его опущенной руке были мотки бархатных лент.

– Не хотите купить ленту, миледи? – спросил паренек.

Диана едва взглянула на мальчика и его товар.

– Спасибо, мальчик. Но мы уже купили все необходимое, – сказала она.

Диана хотела было идти дальше, но мальчик встал напротив нее, преградив ей дорогу. Ее раздражение быстро сменилось удивлением. Ей показалось, что она узнает его, но все же не была уверена. Потом она вдруг вспомнила: это был Ричард, юный грум из Рат-на-Иолара! Сердце Дианы учащенно забилось, и она начала вглядываться в толпу. Неужели Торн здесь?

Грум, видимо, понял кого она ищет.

– Графа нет здесь, – сказал он потихоньку и кивнул в сторону леса: – Он ждет вас там и надеется, что вы сможете прийти к нему.

Первым порывом Дианы было бежать к лесу. Но в этот момент она заметила, что Элен, которая тоже направлялась к торговцу, с любопытством наблюдает за ней.

– Я не могу пойти сейчас! – быстро шепнула она, отворачиваясь от пронзительного взгляда голубых глаз своей невестки.

Грум понял ее тревогу. Небрежным движением приподняв ленту, он протянул ее так, чтобы Диана могла рассмотреть.

– Ничего, – прошептал он, глядя на ленту, – его светлость подождет. Он велел передать вам, что будет ждать сколько потребуется...

Сказав это, мальчик отошел от них и исчез в толпе. Диана продолжила путь, но ноги ее подгибались.

– Вы пойдете? – спросила еле слышно Сибель.

– Я не знаю.

Но она пойдет. Она знала, что пойдет, как только представится возможность.

Войдя в комнату, Диана подбежала к окну, пытаясь разглядеть что-то в лесных зарослях за долиной. Хотя она не могла видеть Торна, но знала, что он здесь. Эта мысль была одновременно пугающей и обескураживающей.

Она опустила глаза: вокруг повозок толпились люди. Не было никакой возможности миновать их незамеченной. Она тяжело вздохнула и поняла, что придется ждать до утра.

Отвернувшись от окна, она вспомнила о своем решении отправить жителям угощение. Она приказала Сибель:

– Пойди на кухню и скажи повару, чтобы он приготовил еду и напитки для крестьян.

Сибель поспешила выполнить ее приказание, и Диана, опустившись на стул, стала следить за часами, мечтая ускорить их ход.

В ту ночь Диана не могла уснуть, хоть очень старалась: ведь это была единственная возможность пережить оставшиеся часы. Зачем Торн хотел видеть ее? Их последняя встреча живо предстала перед ее глазами. Лежа в темноте, она вздрогнула и простонала, вспомнив свои последние слова, сказанные ему. Неужели мужчина захочет увидеться с женщиной, которая сказала, что ненавидит его?

Вдруг ее пронзила одна догадка, и девушка внутренне похолодела. Может быть, граф Данморский все еще ищет возможности отомстить. Она зарылась головой в подушку. Нет, она скорее умрет от его рук, чем будет жить без него.

Наконец, Диана задремала, но с первыми лучами зари была уже на ногах. Одевшись в костюмы для верховой езды, они с Сибель спустились к завтраку в большую залу. Диана нервно поедала завтрак, радуясь, что ни Роберт, ни Элен еще не встали. Менее чем через час, вернувшись в свою комнату, Диана принялась снимать свою амазонку.

– Что вы делаете? – тревожно спросила Сибель.

Диана помедлила, удивленная ее вопросом.

– Я думаю, лучше будет поехать в синем бархатном костюме.

Глаза Сибель изумленно расширились.

– К крестьянам?! – Она покачала головой. – Нет уж, лучше езжайте в своем обычном костюме. Кроме того, – с улыбкой добавила она, – что-то мне подсказывает, что ему нет дела до вашего платья.

– Ох, – прошептала Диана, только теперь осознав, что она собиралась сделать. Она печально улыбнулась Сибель: – Ты соображаешь гораздо лучше меня.

Быстро сняв свой придворный наряд, Диана обняла Сибель:

– Что бы я без тебя делала, дорогая?

Мгновение спустя Диана вновь облачилась в терракотовую амазонку, которую она всегда надевала, отправляясь в деревню. Выходя из комнаты, Диана взглянула на Сибель, чувствуя, что щеки ее пылают.

– Я, может быть, задержусь. Не волнуйся. И обещаю тебе узнать про Энгуса, – сказала она.

Сдерживая нетерпение, Диана спокойно спустилась по лестнице и так же не торопясь покинула Сиден. Она завершила объезд раньше, чем когда-либо, радуясь, что ничто не задержало ее. Потом, словно понимая нетерпение Дианы, Банрих понеслась вперед по долине.

Ждет ли ее Торн? Диане не хотелось верить в худшее.

Через некоторое время, въехав под сень деревьев, Диана пустила лошадь шагом. Солнечный свет пробивался сквозь плотный покров деревьев и ложился золотыми бликами на изумрудную зелень травы. Ей не пришлось ехать далеко: она сразу увидела его. Сердце ее учащенно забилось при виде его высокой фигуры. Остановив Банрих, она спешилась.

Стоя среди полевых цветов, они смотрели друг на друга. Диана не заметила, кто из них шагнул вперед первым. Но в мгновение ока они оказались в объятиях друг друг \ Они поцеловались, так и не сказав друг другу ни слова, но слова в эту минуту были не нужны. Задыхаясь, они отпрянули друг от друга.

Не разжимая объятий, они опустились на мягкое благоухающее ложе цветов. Не в силах оторваться друг от друга даже для того, чтобы снять одежду, они помогали друг другу неловкими от нетерпения руками.

Наконец они слились, плоть к плоти, и только птицы были свидетелями их страстных поцелуев.

Диана касалась мускулистого тела Торна, одновременно такого родного и неузнаваемо нового. Неужели его плечи всегда были такими широкими, тело таким твердым, живот таким плоским, худым? В его теле не было места слабости, где бы она ни коснулась его. И тем более в самой сокровенной части: его плоть пульсировала и трепетала в стремлении соединиться с ней.