— Это очень долгая история, — повторила Габриэль.

Малыш захныкал. Серена взяла ребенка.

— Я его покормлю, а потом займусь ужином.

— И приготовь прохладительное питье для сеньориты, — добавил Бен, с участием глядя на Габриэль. — Что бы вы хотели — принять ванну или вначале отдохнуть?

Габриэль покачала головой.

— У меня нет времени.

— Тогда присядьте — и расскажите нам о Дрю все, что вам известно.* * * — Тебе надо ехать, Бен, — решила Элизабет, едва только Габриэль закончила свой длинный рассказ. — Ты же знаешь Дрю — он точно гончая. Ни за что не сойдет со следа.

— А как же ты? — запротестовал Бен. — Наш ребенок…

— Да ведь до родов еще три месяца. И со мной здесь Педро и Серена. Да и Габриэль с ребенком могут остаться с нами.

— Нет, — отказалась Габриэль. — Я тоже должна ехать.

Бен и Элизабет удивленно воззрились на нее. Уже час они внимательно слушали ее рассказ, и Элизабет все заметнее волновалась, особенно когда Габриэль объяснила, что Дрю преследует убийцу или даже нескольких убийц.

Бен слушал ее молча, лишь изредка прерывая повествование каким-нибудь относящимся к делу вопросом. Взгляд у него стал ледяным, и лицо омрачилось, когда Габриэль упомянула имя Киллиана.

— Я знаю его, — сказал он резко. И Габриэль заметила, что в глазах Элизабет промелькнул страх.

— Да, Дрю попал в чертовски неблагоприятную ситуацию, — подытожил Бен. Габриэль напряглась: в его словах ей почудилось осуждение.

— Он спас мне жизнь. Когда в стаде началась паника, он спас жизнь одного погонщика, рискую своей собственной. Он спас жизнь Керби Кингсли. Он очень храбрый и добрый человек. И он ловкий наездник и хорошо стреляет, вот только… — Девушка осеклась, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. — Он не наемный убийца, не профессиональный стрелок…

Глаза Элизабет блеснули.

— Вы его любите, да?

Габриэль смогла лишь кивнуть в ответ.

— Проклятье! — проворчал Бен. — Вечно этот парень ухитряется попасть в переплет! Какой же я был дурак, когда предложил ему поехать на юг!

Посмотрев на Габриэль, Элизабет возразила:

— А вот я так не думаю. Мне кажется, Дрю наконец нашел то, что искал.

И повернулся к Бену.

— Ты сможешь найти себе помощников среди своих?

Бен Мастерс кивнул и обратился к Габриэль:

— Так вы говорите, что Кингсли не знает, кто стоит за этими выстрелами?

Девушка медлила с ответом. Бен заметил это и предупредил:

— Габриэль, сейчас не время скрывать то, что вам известно.

Она покачала головой.

— Но я ничего и не скрываю. Керби действительно не знает, кто стоит за убийцей. Он догадывается, но… понимаете, он сам должен вам обо всем рассказать. Однако у него нет доказательств. Только догадки. Он знает лишь, что само убийство — дело рук Киллиана.

Бен кивнул:

— Да, я слышал о Кингсли. С какой, черт побери, стати кому-то понадобилось его убивать?

Габриэль молчала. Не ее дело было рассказывать Бену — бывшему шерифу — о греховном прошлом Керби. До сих пор она сказала только, что ее отец и Керби в юности были друзьями, у них обманом отняли ранчо, их преследовали тогда… и совсем недавно опять стали преследовать.

Это все, что она могла сказать. Остальное пусть ему откроет сам Керби. Вот только лгать она не станет. О нет! С этим покончено раз и навсегда.

Однако Бен ждал.

— Как я уже сказала, вы должны обо всем спросить у самого Керби.

Бен прищурился, но настаивать не стал, а вместо этого спросил:

— Когда Дрю уехал в Техас?

— Пять дней назад. Он и Керби опасаются, что Киллиан может охотиться за братом Керби, Джоном.

— Значит, может быть уже поздно, — мрачно заключил Бен.

Габриэль покачала головой. Она не могла позволить себе думать так.

— Дрю не станет гоняться за Киллианом, пока Керби не приедет ему на помощь. Сейчас он просто хочет увериться, что Джону Кингсли ничто не угрожает.

— И вам? — ласково спросила Лизбет.

— И Малышу, — добавила Габриэль. — Он очень любит Малыша.

— Уверена, что любит, — рассмеялась Элизабет, — с детьми мой брат очень нежен. Сара Энн его обожает. Жаль только, что он настоящий бродяга, нигде не задерживается подолгу.

И бросила многозначительный взгляд на мужа.

Бен изогнул бровь, усмехнулся.

— Ей нравится думать, что она меня приручила, но скорее наоборот. Это Элизабет любит скакать галопом по округе, прыгая через шестифутовые заборы, ломая экипажи и создавая полную неразбериху.

Габриэль вдруг ощутила себя совсем одинокой — одинокой свидетельницей чужой любви. Будет ли Дрю так любить ее когда-нибудь?

— Я хочу ехать, — повторила она. — Пожалуйста, не оставляйте меня здесь.

Бен нахмурился.

— Надеюсь, вы не начнете плакать, если я скажу «нет»?

— Ну… я могла бы и заплакать. Это поможет?

— Гм… — неуступчиво проворчал он. — А что будет с ребенком? Вы, надеюсь, не собираетесь брать его с собой?

— О Малыше не волнуйтесь, — вмешалась Элизабет. — Ему будет здесь очень хорошо. А сейчас давайте отложим этот разговор до ужина. Габриэль нужно вымыться и немного отдохнуть, а Серена позаботится о ребенке. Я покажу вам вашу комнату, — сказала она Габриэль, — в ней раньше жил Дрю.

Девушке не хотелось терять время попусту. Сама она хоть сейчас отправилась бы на Юг, но ей необходимо было убедить Бена взять ее с собой — а он еще не решился на это. Познакомившись со свояком Дрю, Габриэль сразу же прониклась к нему доверием. Чутье подсказывало ей, что он не только добрый человек, но и опытный служитель закона. Он сказал, что поедет в Техас. Это уже большое достижение. Теперь ей надо сыграть по его правилам, хотя, может быть, и придется слегка подтолкнуть события в нужном направлении.

Она прошла за Элизабет в удобную комнату, где главное место занимала большая двуспальная кровать, а на табурете уже красовались большой таз с горячей водой, полотенца и мыло.

— Скажу Педро, чтобы принес побольше воды для купания, — сказала Элизабет, все еще стоя в дверях.

Ей явно хотелось засыпать гостью вопросами, да только вежливость не позволяла.

— Я скучаю по Дрю, — сказала Элизабет. — До того, как семь месяцев назад я приехала в Америку, я даже не знала, что он мой брат. Он сказал об этом Бену еще в Шотландии, но только здесь сообщил об этом мне. А теперь я его так люблю, словно мы выросли вместе. Я надеялась, что он подольше поживет с нами, но мне кажется… Словом, ему в семейном доме не по себе.

Габриэль понимала, что Элизабет хочется поговорить о Дрю, но она не знает, как за это взяться.

— Дрю так мало рассказывает о своем прошлом, — сказала она. — Одно знаю — он уверен, что отец его ненавидел.

Элизабет негодующе хмыкнула.

— Да уж! Ненавидел настолько, что оставил Дрю только титул и пустые карманы.

Габриэль изумленно воззрилась на женщину.

— Титул?!

— Ну да, Дрю — граф Кинлох… — Элизабет осеклась, видя потрясенное лицо Габриэль. — О боже!

— Так он граф? — странным, полузадушенным голосом спросила Габриэль.

Элизабет поспешно стала объяснять:

— Дело все в том, что Дрю ненавидит свой титул. Для него это ничего не значит.

Габриэль, однако, все никак не могла опомниться от нечаянного открытия — и оттого, что Дрю не счел необходимым сообщить ей о своем высоком происхождении. «Не терплю вранья». Да, он никогда не лгал ей в прямом смысле этого слова — но ведь умолчание тоже ложь. Дрю называл себя игроком, скитальцем, искателем приключений, объездчиком лошадей, «незавидной добычей». Между прочим, мог бы походя упомянуть, что он еще и граф!

Габриэль не знала, сердиться ей, обижаться или то и другое разом. Дрю вырвал у нее обещание верить ему — а сам ей не доверял.

— Что ж, пожалуй, я немного отдохну, — сказала она Элизабет.

Та посмотрела на девушку сочувственно и, пробормотав с осуждением: «Ох уж эти мужчины!», ступила за порог. Но тут же остановилась и повернулась к Габриэль:

— Если Дрю вообще рассказал вам хоть что-то о себе, то уже сделал исключение из правила. Он никому ничего не рассказывает, и он, должно быть, очень вас любит, если прислал сюда.

— Не уверена, что он вообще способен полюбить хоть кого-нибудь, — с горечью возразила Габриэль.

— Конечно, способен! Хотя и не сразу. Любовь требует времени и доверия. Дрю был одинок всю свою жизнь.

С этими словами Элизабет тихо выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.

Габриэль так и не знала, что именно Элизабет сказала Бену, однако после ужина тот объявил, что она может поехать вместе с ним в Техас. Вообще-то решение было принято раньше, на супружеском совете, потому что и прежде Бен сопротивлялся больше для виду.

— Хотела бы и я поехать с вами, — сказала Элизабет на следующее утро, когда Бен седлал двух лошадей. — Ну что ж, мы с Сереной будем хорошо заботиться о Малыше, да и Саре Энн будет на ком попрактиковаться в сестринских чувствах. И за Верным мы тоже приглядим.

И Элизабет улыбнулась, глядя на огромную собаку, которая неотступно следовала за Верным. В ответ пес иногда повиливал хвостом, продолжая охранять своего крохотного подопечного.

Габриэль снова облачилась в рубаху и брюки — так будет удобнее в пути. К большому ее облегчению, ни Бен, ни Элизабет не выказали неодобрения при виде мужского наряда.

Габриэль протянула руку женщине, которая сразу же стала ее другом.

— У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас как следует.

— Вы только постарайтесь понять и пожалеть Дрю — большей благодарности мне и не надо. Не сердитесь на него за то, что не рассказал о титуле. Дрю его ненавидит. Он говорил, что титул постоянно напоминает ему о человеке, которого он называл отцом, и о матери, недостойной этого имени.

Габриэль кивнула. Видит бог, ничто не могло вырвать из ее сердца любовь к шотландцу… но обида все же была глубока и грозила погубить надежду на общее будущее с Дрю. Несмотря на свои прощальные слова, шотландец всегда твердил, что он скиталец без корней и пристанища, — но лишь теперь обнаружилось, как много он от нее утаил и насколько далек от того, чтобы быть простым погонщиком скота.