— Главное — чтобы хорошо смотрелось! — заявляет Эрин.

— Главное — чтобы было романтично! ~ парирует Лайза.

— А мое платье? — раздается жалобный возглас Дэнни. — Как насчет преданности твоему лучшему другу? Как с этим быть, Бекки?

Голоса жужжат, ввинчиваются в мою голову, все жадно смотрят на меня, ожидая ответа. И тут я срываюсь.

— Не знаю, понятно? — в отчаянии кричу я. — Просто… не знаю, что делать!

Внезапно я чувствую, что вот-вот расплачусь, — а это уже нелепо. Можно подумать, что мне грозит вообще остаться без платья.

— Бекки, думаю, нам надо поговорить, — произносит Кристина, бросив на меня понимающий взгляд. — Эрин, уберите, пожалуйста, это все и извинитесь перед Карлой, хорошо? Бекки, пойдемте со мной.

Мы входим в стильный, бежево-замшевый офис Кристины. Она закрывает дверь, разворачивается — и мне кажется, что сейчас она на меня заорет. Но вместо этого Кристина указывает на кресло и устремляет на меня проницательный взгляд.

— Что с вами, Бекки?

— Все отлично!

— Все отлично. Понятно. — Кристина скептически кивает. — Что в данный момент происходит в вашей жизни?

— Ничего особенного, — бодро говорю я. — Сами знаете! Все по-прежнему, все по-старому…

— Подготовка к свадьбе идет нормально?

— Да! Да! Абсолютно никаких проблем.

— Понимаю. — Кристина умолкает и постукивает ручкой по зубам. — Недавно вы навещали друга в больнице. Кто это?

— А, да. Это… на самом деле это друг Люка. Майкл. У него случился сердечный приступ.

— Для вас, наверное, это было потрясением. Мгновение я молчу, а потом шепчу, водя пальцем по подлокотнику:

— Да… пожалуй. Особенно для Люка. Они очень близкие друзья, но недавно поссорились, и Люка мучает чувство вины. Ведь если бы Майкл умер, Люк никогда бы не смог… — Я тру лицо. — И у Люка как раз проблемы с матерью — от этого тоже не легче. Она попросту использовала его. Даже не то что использовала — вытерла об него ноги. Люк чувствует себя преданым. Но со мной он об этом не говорит. — Голос у меня начинает дрожать. — Он ни о чем сейчас со мной не говорит. Ни о свадьбе, ни о медовом месяце… Даже о том, где мы теперь будем жить! Нас выселяют из квартиры, и мы еще не нашли, куда перебраться, и даже когда мы поиски начнем, я не знаю! К моему изумлению, по щеке сползает слеза. Это еще откуда?

— А в целом все отлично, — говорит Кристина.

— О да! — Я вытираю физиономию. — В целом все грандиозно!

— Бекки, — Кристина качает головой, — так не годится. Я хочу, чтобы вы взяли отпуск на несколько дней. В конце концов, он вам полагается.

— Мне не нужен отпуск!

— Я заметила, что в последнее время вы очень напряжены, но не представляла, что дело настолько плохо. Только когда сегодня утром со мной поговорила Лорел…

— Лорел? — Я ошеломлена.

— Она тоже встревожена. Она сказала, что вы утратили свою обычную искорку. Даже Эрин заметила это. Она вчера сообщила вам о распродаже в «Кейт Спейд», а вы едва голову подняли. Это не та Бекки, которую я нанимала.

— Вы меня увольняете? — горестно спрашиваю я.

— Я вас не увольняю! Я о вас беспокоюсь. Бекки, это злосчастное стечение обстоятельств, о котором вы мне сейчас рассказали. Ваш друг… и Люк… и квартира…

Кристина достает бутылку минеральной воды, наполняет два стакана и один протягивает мне.

— И это еще не все. Так ведь, Бекки?

— Вы о чем? — боязливо спрашиваю я.

— Думаю, есть еще какое-то осложнение, о котором вы мне не рассказываете. Что-то со свадьбой. — Наши взгляды встречаются. — Я права?

О господи.

Как она дозналась? Я же была такой осторожной, такой…

— Я права? — мягко повторяет Кристина.

Несколько мгновений я сижу совершенно неподвижно. А потом очень медленно киваю.

И чувствую невыразимое облегчение.

— Как вы узнали? — спрашиваю я, пряча глаза.

— Лорел сказала мне.

— Лорел? — Еще один шок. — Но я никогда…

— Она сказала, что это очевидно. К тому же вы пару раз проговорились… Знаете, хранить секрет далеко не так просто, как кажется.

— Поверить не могу, что вы знаете… Я и заикнуться никому не смела! — Я откидываю волосы с пылающего лица. — Один бог ведает, что вы теперь обо мне думаете.

— Никто о вас хуже думать не стал, — говорит Кристина. — Правда.

— Я не хотела, чтобы зашло так далеко.

— Конечно, не хотели. Не вините себя.

— Но это из-за меня!

— Вовсе нет. Это совершенно нормально.

— Нормально?

—Да! Все невесты ссорятся с матерями из-за свадьбы. Вы отнюдь не единственная, Бекки!

Я в замешательстве смотрю на Кристину. Что она несет?

— Я могу понять, что это выбило вас из колеи. — Кристина устремляет на меня взгляд, полный сочувствия. — Особенно если прежде вы с матерью были так близки.

Кристина решила…

Вдруг до меня доходит, что она ждет ответа.

— Э-э… Да! — Я сглатываю. — Это было… довольно трудно.

Кристина кивает, будто я подтвердила все ее подозрения.

— Бекки, я ведь не часто даю вам советы?

— Ну… нет.

— Но сейчас я прошу, чтобы вы меня выслушали. Помните — это ваша свадьба. Не вашей матери. А ваша с Люком, и у вас только один выстрел. И сделайте его так, как вы сочтете нужным. Поверьте мне — иначе вы будете жалеть.

— М-м… дело в том… Не все так просто…

— Просто. Именно что просто. Бекки, это ваша свадьба. Ваша свадьба.

Голос Кристины четок и выразителен. Я смотрю на нее, так и не донеся стакан до губ. Похоже, сквозь облака прорезался луч света.

Это моя свадьба. Так я об этом еще не думала.

Не мамина. Не Элинор. Моя.

— Легко попасться в эту ловушку — стремиться любой ценой угодить маме, — говорит Кристина. — Естественный, благородный инстинкт. Но есть нечто, что вы должны поставить во главу угла. Когда я выходила замуж…

— Вы были замужем? — изумляюсь я. — Я не знала.

— Это было давно. Ничего не получилось. Возможно, именно потому, что каждый миг свадьбы был мне ненавистен. Он музыки до клятв, которые написала моя мать. — Пальцы Кристины сжимают пластмассовую ложечку. — От бледно-синих коктейлей до этого мерзкого, липкого платья…

— Липкого? Какой ужас!

— Все поросло быльем. — Ложечка с треском переламывается, и Кристина улыбается — немного криво. — Просто помните мои слова. Это ваш день. Ваш и Люка. Сделайте его таким, как хочется вам, и не терзайтесь чувством вины. И еще, Бекки…

— Да?

— Помните — и вы, и ваша мать уже взрослые. Так поговорите как взрослые люди. Может, сами удивитесь тому, как все обернется.

Кристина права! До чего же права!

Возвращаясь домой, я предельно отчетливо представляю себе всю картину. Меня переполняет решимость. Это моя свадьба. Это мой день. И если я хочу выйти замуж в Нью-Йорке — так тому и быть. И если я хочу надеть платье от Веры Вонг — я его и надену. Терзаться из-за этого угрызениями совести просто нелепо.

Я слишком долго откладывала разговор с мамой. Чего я боялась? Что она расплачется? Мы же взрослые люди. У нас состоится разумный, зрелый разговор, я спокойно изложу свою точку зрения, и все прояснится раз и навсегда. Прямо камень с души свалился. Вот сейчас и позвоню.

Я маршевым шагом вхожу в спальню, кидаю сумочку на постель и набираю номер.

— Привет, пап, — говорю я, когда трубку снимают. — Мама дома? Мне надо кое о чем с ней поговорить. Это важно.

Бросаю взгляд в зеркало — ни дать ни взять ведущая новостей на Эн-би-си. Решительная, уверенная, деловая.

— Бекки? — озадаченно произносит папа. — С тобой все в порядке?

— Со мной все прекрасно, — уверяю я. — Просто мне надо… обсудить с мамой пару деталей.

Папа кладет трубку, а я перевожу дыхание и откидываю волосы назад. Да, я взрослая! Вот сейчас поговорим с мамой — прямолинейно, как зрелые люди… Пожалуй, первый раз в жизни.

Может, это начало новых отношений с моими родителями. Взаимное уважение. Общие взгляды на жизнь.

— Здравствуй, дорогая!

— Привет, мама. — Я набираю в грудь побольше воздуха. Сейчас. Спокойной по-взрослому. — Мам…

— Бекки, я собиралась тебе позвонить. Никогда не угадаешь, кого мы встретили в Озерном крае!

— Кого?

— Тетю Занни! Ты надевала все ее старые ожерелья, помнишь? И ее туфли. Мы так смеялись, глядя, как ты в них ковыляешь…

— Мама. Я должна обсудить с тобой нечто очень важное.

— И продавец у них в деревне все тот же. Тот, у которого ты все время покупала клубничную карамель. Помнишь, ты однажды объелась и тебе стало дурно? Это тоже было так смешно!

— Мама…

— А Тивертоны живут все в том же доме… но…

— Что?

— Боюсь, дорогая… Ослик Морковка… — Мама понижает голос. — Он отправился в рай для осликов. Но он был очень старый, золотко, там он будет счастлив…

Это невозможно. Я не чувствую себя взрослой. Я чувствую себя шестилеткой.

— Все передают, что очень тебя любят. — Мама наконец закругляет свои воспоминания. — И конечно, все они будут на свадьбе! Да, папа сказал, что ты о чем-то хотела поговорить?

— Я… — Откашливаюсь и внезапно остро ощущаю гулкую тишину на линии. — Ну, я хотела… ну…

Господи. Губы дрожат, и мой дикторский голос превращается в мышиный писк.

— Что случилось, Бекки? — Мама встревожена. — Что-то не так?

— Нет! Просто… Плохо дело.

Кристина была права, я знаю. Незачем чувствовать себя виноватой. Это моя свадьба, и я взрослый человек, а потому могу устраивать ее по собственному усмотрению. Я не прошу маму с папой платить за свадьбу. Не прощу их хлопотать.

Но все же.

Не могу я по телефону объявить маме, что выхожу замуж в «Плазе». Не могу, и все.

— Я подумала — мне стоит приехать домой. Повидаться, — сбивчиво говорю я.

Именно это я и хотела сказать. Я еду домой!

ФАЙНЕРМАН ВАЛЬСТАЙН

Адвокаты

Файнерман-Хаус